Аристотель человек существо политическое: 25) «ЧЕЛОВЕК – СУЩЕСТВО ПОЛИТИЧЕСКОЕ» (АРИСТОТЕЛЬ). 50 золотых идей в философии

Отношения господина и раба являются, по Аристотелю, элементом семьи, а не государства. Политическая же власть исходит из отношений свободы и равенства, принципиально отличаясь этим от отцовской власти над детьми и от господской власти над рабами. Для Аристотеля, как и для Платона, государство представляет собой некое целое и единство составляющих его элементов, но он критикует платоновскую попытку «сделать государство чрезмерно единым». Государство состоит из множества элементов, и чрезмерное стремление к их единству, например предлагаемая Платоном общность имущества, жен и детей, приводит к уничтожению государства. С позиций защиты частной собственности, семьи и прав индивида Аристотель обстоятельно критиковал оба проекта платоновского государства.

Частная собственность, по Аристотелю, коренится в природе человека, в его естественной любви к себе. Государство, замечает Аристотель, понятие сложное. По своей форме оно представляет собой известного рода организацию и объединяет определенную совокупность граждан. С этого угла зрения речь идет уже не о таких первичных элементах государства, как индивид, семья и т. д., а о гражданине.

Определение государства как формы зависит от того, кого же считать гражданином, т. е. от понятия гражданина. Гражданин, по Аристотелю, это тот, кто может участвовать в законосовещательной и судебной власти данного государства. Государство же есть достаточная для самодовлеющего существования совокупность граждан.

Каждой форме государства соответствует свое определение понятия гражданина, свои основания наделения того или иного круга лиц совокупностью гражданских прав.

Вместе с изменениями понятия гражданина и, следовательно, формы государства изменяется и само государство. Форму государства Аристотель характеризовал также как политическую систему, которая олицетворяется верховной властью в государстве. В этом плане государственная форма определяется числом властвующих (один, немногие, большинство).

Кроме того, им различаются правильные и неправильные формы государства: в правильных формах правители имеют в виду общую пользу, при неправильных — только свое личное благо.

Тремя правильными формами государства являются монархическое правление (царская власть), аристократия и полития, а соответствующими ошибочными отклонениями от них — тирания, олигархия и демократия. Каждая форма имеет, в свою очередь, несколько видов, поскольку возможны различные комбинации формообразующих элементов.

Самую правильную форму государства Аристотель называет политией. В политии правит большинство в интересах общей пользы. Все остальные формы представляют собой то или иное отклонение от политии. С другой стороны, сама полития, по Аристотелю, является как бы смешением олигархии и демократии. Этот элемент политии (объединение интересов зажиточных и неимущих, богатства и свободы) имеется в большей части государств, т. е. вообще характерен для государства как политического общения.

Из неправильных форм государства тирания — наихудшая. Резко критикуя крайнюю демократию, где верховная власть принадлежит демосу, а не закону, Аристотель с одобрением характеризует умеренную цензовую демократию, основанную на примирении богатых и бедных и господстве закона. Отсюда —высокая оценка им реформ Солона.

Полития как лучшая форма государства соединяет в себе лучшие стороны олигархии и демократии, но свободна от их недостатков и крайностей. Полития — «средняя» форма государства, и «средний» элемент в ней доминирует во всем: в нравах — умеренность, в имуществе — средний достаток, во властвовании — средний слой. «Государство, состоящее из «средних» людей, будет иметь и наилучший государственный строй».

Основную причину возмущений и переворотов в государстве Аристотель видит в отсутствии надлежащего равенства. Перевороты оказываются следствием нарушения относительного характера равенства и искажения принципа политической справедливости, требующего в одних случаях руководствоваться количественным равенством, в других — равенством по достоинству.

Так, демократия основывается на том принципе, что относительное равенство влечет за собой и абсолютное равенство, а олигархия исходит из принципа, будто относительное неравенство обусловливает и неравенство абсолютное.

Подобная ошибочность в исходных принципах государственных форм и ведет в дальнейшем к междоусобицам и мятежам. В ходе обоснования своего идеального проекта наилучшего государства Аристотель отмечает, что это — логическое по-строение и здесь «нельзя искать той же точности, какую мы вправе предъявлять к наблюдениям над фактами, доступными исследованию путем опыта».

Население лучшего государства должно быть достаточным и легко обозримым.

Территория лучшего государства должна быть одинаково хорошо ориентирована по отношению к морю и материку. Территория, кроме того, должна быть достаточной для удовлетворения умеренных потребностей.

Аристотель говорит о большом числе рабов в лучшем государстве. Гражданских прав лишены ремесленники, «толпа матросов», торговцы. Земля делится на две части: одна часть находится в общем пользовании всего государства, другая — в частном владении граждан (продукты этой части на дружественных началах предоставляются в общее пользование других граждан). Законодатель лучшего государства должен стремиться к тому, чтобы доставить гражданам досуг и мир, поскольку «конечной целью войны служит мир, работы — досуг».

В связи с освещением темы войны Аристотель подробно останавливается на проблеме рабства. Военное дело, подчеркивает он, нужно не для порабощения других народов, а прежде всего для того, чтобы самим не попасть в рабство. Хотя путем войны повсеместно приобретаются рабы, однако рабство покоится не на праве войны, а в природе вещей.

Исходя из этого тезиса, он, явно противореча фактам, пишет: «Неизбежно приходится согласиться, что одни люди — повсюду рабы, другие — нигде таковыми не бывают». Война и вообще насилие, таким образом, не создавая нового правового основания для рабства, есть, по Аристотелю, лишь средство приобретения тех, кто уже является рабом, «охота» на рабов по природе. Высоко оценивая благо мира, Аристотель подчеркивал, что «самый принцип войн можно считать противным идее права».

Этот тезис в дальнейшем получил широкое распространение у критиков войны и сторонников «вечного мира», в частности у Канта и Фихте.

В своем правопонимании Аристотель разделяет положение Сократа и Платона о совпадении справедливого и законного. Право олицетворяет собой политическую справедливость и служит нормой политических отношений между людьми. «Понятие справедливости, — отмечает Аристотель, — связано с представлением о государстве, так как право, служащее критерием справедливости, является регулирующей нормой политического общения».

В целом право как политическое явление Аристотель называет «политическим правом». Это, в частности, означает невозможность неполитического права, отсутствие права вообще в неполитических (деспотических) формах правления. Политическое право делится им на естественное и условное (волеустановленное).

«Что касается политического права, — пишет он, — то оно частью естественное, частью условное. Естественное право — то, которое везде имеет одинаковое значение и не зависит от признания или непризнания его. Условное право то, которое первоначально могло быть без существенного различия таким или иным, но раз оно определено (это безразличие прекращается)».

Таким образом, в учении Аристотеля и естественное, и условное (волеустановленное) право хотя и различаются между собой, но оба относятся к сфере политических явлений и носят политический характер.

У софистов, например, различие между естественным правом (правом по природе) и правом условным (полисными законами, установленными по соглашению, произволу и т. д.) означало различение, а зачастую и прямое противопоставление естественного (природного) и политического (условного).

Своеобразие позиции Аристотеля обусловлено тем принципиальным обстоятельством, что под «природой» он и в вопросе о праве имеет в виду именно политическую природу человека: ведь человек, согласно Аристотелю, есть по своей природе существо политическое.

Под условным (волеустановленным) правом в концепции Аристотеля подразумевается все то, что в последующем слово-употреблении стало обозначаться как позитивное (положительное) право. К условному праву он относит установления закона и всеобщих соглашений. Причем он говорит о писаном и неписаном законе. Под неписаным законом, тоже относящимся к условному (позитивному) праву, имеются в виду правовые обычаи (обычное право).

Существенным составным моментом политического качества закона является его соответствие политической справедливости и праву. «Всякий закон, — отмечал Аристотель, — в основе предполагает своего рода право». Следовательно, это право должно найти свое выражение, воплощение и соблюдение в законе.

Отступление закона от права означало бы, согласно концепции Аристотеля, отход от политических форм к деспотическому насилию, вырождение закона в средство деспотизма. «Не может быть делом закона, — подчеркивал он, — властвование не только по праву, но и вопреки праву: стремление же к насильственному подчинению, конечно, противоречие идее права».

Политическое правление — это, по Аристотелю, правление закона, а не людей: правители, даже лучшие, подвержены чувствам и аффектам, закон же — «уравновешенный разум».

Человек; или существо политическое или просто существо

#СМЭ
Установочный материал на все нештатные случаи

Сколько времени нужно эксперту-медику, чтобы понять, что врачи делали неправильно?
Настоящему врачу экспертного класса требуется для этого не более Двух (!!!) часов.
Это- в случае, если никто не препятствует «разбору полёта», если никто не “политизирует” ситуацию и не одержим идеей: «не вынести мусор из избы».
Методология разбора такова (всего три составляющие):
1. Медицинская документация (что не так по стандартам и выводы, есть ли отклонения и почему).
2. Обсуждение со всеми медицинскими участниками процесса, что произошло и сопоставление “несопоставляемого”,
3. Конфиденциальное обсуждение текущей ситуации с пациентами и их родственниками.
Затем – анализ и выводы. Заметьте: один специалист, но не ангажированный, честный профессионал.
Что происходит на деле?Медицинские чиновники, главные специалисты, эксперты Минздрава тянут время. Пока все истории не будут переписаны, пока все не договорятся друг с другом. Когда ничего уже нельзя будет доказать. Не исключено, что «эксперты Минздрава» сами не способны разобраться в элементарных вещах, так как долгие годы, а может, никогда не лечили, не оперировали, не спасали. Откуда тогда они знают о том в чем вынуждены разбираться? То же касается «экспертов», абсолютно некомпетентных, страховых компаний, фонда ОМС и “Росздравнадзора”.
Максимум, на что они способны, указать на то, что в тексте нет двух запятых, а больному желательно было сделать клизму или компресс на 15 мин раньше/позже.
Это не намного утрировано, от того что есть на самом деле.
И теперь главный поворот событий – что скажет Главный чиновник на верху – защищать врача или топить топить его. Ничего личного – простая конъюнктура “политическая медицина”.
Все зависит от того, насколько лично материально и морально преданны и дороги медицинские участники событий главному чиновнику.
Дальше, когда в процесс вступают “силовики”, ситуация оказывается уже настолько сильно размытой, что становится непонятным, кто больше виноват на самом деле – «больной» или «врач»?
И так далее. Чем дальше от события, тем менее актуальна проблема.
А в случае с градусниками, скоро окажется так, что виновата мама, которая не принесла с собой в больницу все необходимое.
И вроде бы искренне жаль, всех наших хороших, наивных, добрых и доверчивых людей. А вроде бы все эти ситуации их вполне устраивают и не мешают им жить и быть счастливыми.
Пока каждая отдельная ситуация не затрагивает кого-то лично.
“Человек по своей природе есть существо политическое”, – сказал Аристотель.
Могу только добавить от себя – человек не политический это просто непонятное, аморфное существо. И не имеет право существо, требовать от политики и политиков человеческого отношения к себе – отношения к нему как к человеку.

Не спешите обижаться читатели. Те кому не понятно, еще раз перечитайте последний абзац и почувствуйте взаимосвязь первичного с вторичным.

Tags: #СМЭ

Беляева ПОЛИТИЯ КАК НАИЛУЧШАЯ ФОРМА ПРАВЛЕНИЯ, ПО АРИСТОТЕЛЮ

УДК 340.12

ПОЛИТИЯ КАК НАИЛУЧШАЯ ФОРМА ПРАВЛЕНИЯ, ПО АРИСТОТЕЛЮ

О.М. Беляева

Кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры теории и истории государства и права

Казанский (Приволжский) федеральный университет

420008, Республика Татарстан, г. Казань, ул. Кремлевская, 18

E-mail: Этот адрес электронной почты защищен от спам-ботов. У вас должен быть включен JavaScript для просмотра.

Целью государства, по Аристотелю, является общее благо, достижение счастья каждым гражданином. При этом полис рассматривается как политическое общение свободных и равных людей. Самая правильная форма правления – это полития, в которой средний класс доминирует во всем.

Ключевые слова: Аристотель; полития; форма государства; право

Аристотель (384–322 гг. до н. э.) – величайший древнегреческий мыслитель-энциклопедист, ученик Платона, воспитатель Александра Македонского, основатель Ликея (в другой транскрипции – Лицея, или перипатетической школы), основоположник формальной логики. Именно Аристотель создал понятийный аппарат, который до сих пор пронизывает философский лексикон и сам стиль научного мышления. Около 20 лет Аристотель учился в Академии Платона, а затем в значительной степени отошел от взглядов учителя, заявив: «Платон мне друг, но истину следует предпочесть». Родина Аристотеля – греческий город-полис Стагира во Фракии, поэтому иногда Аристотеля именуют Стагиритом. Научная судьба Аристотеля является поистине выдающейся, он остается, пожалуй, самым актуальным и читаемым автором в течение многих сотен лет. 

Шарль де Голль (1890–1970 гг.), президент Франции, генерал, писал в свое время: «…в основе побед Александра Македонского мы всегда, в конце концов, находим Аристотеля» [3, с. 27]. Авторитет Аристотеля был настолько велик, что до начала Нового времени ссылались на работы Аристотеля как на нечто незыблемое и вне всяких сомнений. Так, когда некоему иезуитскому профессору (XVIII в.) предложили по­смотреть в телескоп и убедиться, что на Солнце есть пятна, он ответил астроному Кирхеру: «Бесполезно, сын мой. Я два раза читал Аристотеля от начала до конца, и я не обнаружил у него никакого намека на пятна на Солнце. А следовательно, таких пятен нет» [7, с. 159].

Среди работ Аристотеля, которые составляют так называемый «Аристотелев корпус», необходимо выделить следующие циклы:

– логика (Органон): «Категории», «Об истолковании», «Первая аналитика», «Вторая аналитика» и др. ;

– о природе: «Физика», «О душе», «О памяти и воспоминании» и др.;

– метафизика: «Метафизика»;

– этика и политика: «Никомахова этика», «Политика», «Афинская полития» и др.;

– риторика: «Риторика» и др.

Так, при написании «Политики» (ок. 329 до н.э.) Аристотель проделал гигантский труд, изучив вместе со своими учениками конституции 158 греческих полисов (!). В основу работ Аристотелем были положены сравнение и анализ доступных ему действующих базовых законов городов-государств. До этого времени подобного рода попытки сопоставления законодательства не то что не предпринимались, а просто никому не приходили в голову. Тем самым Аристотель заложил основы будущей методологии политической науки.

О государстве

Поскольку началом политики у Аристотеля выступает этика, потому объектами политической науки являются прекрасное и справедливое.

Аристотель считает государство политической организацией общества, продуктом естественного развития и одновременно высшей формой общения, а человека, – соответственно, существом политическим. «Государство, – убеждает он, –принадлежит к тому, что существует по природе… и человек по природе своей есть существо политическое, а тот, кто в силу своей природы, а не вследствие случайных обстоятельств живет вне государства, – либо недоразвитое в нравственном смысле существо, либо сверхчеловек… такой человек по своей природе только и жаждет войны…

Во всех людей природа внесла стремление к государственному общению, и первый, кто организовал это общение, оказал человеку величайшее благо. Человек, нашедший свое завершение, – совершеннейший из живых существ и, наоборот, человек, живущий вне закона и права, – наихудший из всех» [5, с. 443].

«Поскольку всякое государство представляет собой сво­его рода общение, всякое же общение организуется ради какого-либо блага, то, очевидно, все общения стремятся к тому или иному благу, причем больше других и к высшему из всех благ стремится то общение, которое является наиболее важным из всех и обнимает собой все остальные общения. Это общение и называется государством или общением политическим» [6, с. 95].

Политика –наука, знание о том, как наилучшим образом организовать совместную жизнь людей в государстве. Политик должен учитывать, что люди обладают не только добродетелями, но и пороками. Поэтому задачей политики является не воспитание нравственно совершенных людей, а воспитание добродетелей в гражданах. Добродетель гражданина состоит в умении исполнять свой гражданский долг и в способности повиноваться властям и законам. Поэтому политик должен искать наилучшего, т.е. наиболее отвечающего указанной цели, государственного устройства.

Аристотель подвергает критике коммунистический проект идеаль­ного государства Платона, в частности за его гипотетическое «монолит­ное» единство. В противоположность Платону Аристотель утверждает, что общность владения, учрежденная в коммуне, совсем не уничтожает основу общест­венного раскола, а наоборот, многократно ее усиливает. Естественно, при­сущий человеку эгоизм, попечение о семье, забота прежде о своем, нежели общем, – объективная реальность государственного бытия. Отрицающий семью и частную собственность коммунистический, утопический проект Платона лишает необходимой побудительной силы политическую актив­ность личности [1, с. 112].

А предлагаемая Платоном общность имущества, жен и детей приведет к уничтожению государства. Аристотель был убежденным защитником прав индивида, частной собственности и моногамной семьи, а также сторонником рабства.

Будучи приверженцем рабовладельческой системы, Аристотель тесно связывал рабство с вопросом собственности: в самой сути вещей коренится порядок, в силу которого уже с момента рождения некоторые существа предназначены к подчинению, другие же – к властвованию. Это общий закон природы и ему подчинены и одушевленные существа. По Аристотелю, «кто по природе принадлежит не самому себе, а другому и при этом все-таки человек, тот по своей природе раб. Человек же принадлежит другому в том случае, если он, оставаясь человеком, становится собственностью; последняя представляет собой орудие активное и отдельно существующее»[5, с.  447]. При этом рабство у Аристотеля этически оправданно, ведь раб лишен добродетели. Вместе с тем, отношения господина и раба являются, по мысли Аристотеля, элементом семьи, а не государства.

Целью государства, по Аристотелю, является общее благо, поэтому и участие в управлении государственными делами должно быть общим. «Цель человеческого общежития состоит не просто в том, чтобы жить, а гораздо более в том, чтобы жить счастливо» [4, с. 90]. Иными словами, цель государства – достижение счастья каждым гражданином. При этом полис рассматривается как политическое общение свободных и равных людей.

Аристотель продолжает учение Платона о государстве как объеди­нении людей для взаимопомощи и сотрудничества, политике как ис­кусстве обеспечивать людям наивысшую справедливость и о праве как наиболее полном и совершенном ее выражении. Право олицетворяет политическую справедливость. Следовательно, первостепенная задача права – охрана жизни, собственности каждого человека. Закон должен соответствовать, по мысли Аристотеля, полити­ческой справедливости и праву. Право – это мерило справедливости, регулирующая норма политического общения. Общество не может существовать без законов и права: «человек, живущий вне закона и права, – наихудший из всех». Аристотель оправдывает правовое принуждение: «большинство людей повинуется скорее необходимости, чем рассудку, и страху перед наказанием более, чем чести» [2, с. 40].

Если Платон – мыслитель радикальный, бескомпромиссный, любит крайности, в трудах – полет фантазии, смелость, изысканный стиль, то Аристотель – противник всяких крайностей, сторонник середины во всем, его правило – основательность и обоснованность исследований в любой области [1, с. 112].

«В каждом государстве есть три составные части: очень состоятельные, крайне неиму­щие и третьи, стоящие посредине между теми и другими. Так как, по общепри­нятому мнению, умеренность и середина – наилучшее, то, очевидно, и средний достаток из всех благ всего лучше. При наличии его легче всего повиноваться доводам разума; напротив, труд­но следовать этим доводам человеку сверхпрекрасному, сверхсильному, сверх­знатному, сверхбогатому или, наоборот, человеку сверхбедному, сверхслабому, сверхуниженному по своему общественному положению. Люди первого типа становятся по преимуществу наглецами и крупными мерзавцами. Люди второго типа часто делаются злодеями и мелкими мерзавцами. А из преступлений одни совершаются из-за наглости, другие – вследствие подлости.

Таким образом, одни не способны властвовать и умеют подчиняться только той власти, которая появляется у господ над рабами; другие же не спо­собны подчиняться никакой власти, а властвовать умеют только так, как власт­вуют господа над рабами» [6, с. 101].

Итак, ясно, что наилучшее государственное общение – то, которое достигается посредством средних, и те государства имеют хороший строй, где средние представлены в большем количестве, где они – в лучшем случае – сильнее обеих крайностей или, во всяком случае, каждой из них в отдельности. Со­единившись с той или другой крайностью, они обеспечивают равновесие и пре­пятствуют перевесу противников. Поэтому величайшим благополучием для го­сударства является то, чтобы его граждане обладали собственностью средней, но достаточной, а в тех случаях, когда одни владеют слишком многим, другие же ничего не имеют, возникает либо крайняя демократия, либо олигархия в чистом виде, либо тирания, именно под влиянием противоположных крайностей. Ведь тирания образуется как из чрезвычайно распущенной демократии, так и из оли­гархии, значительно реже – из средних видов государственного строя и тех, что сродни им.

О форме государства

Форме государства в учении Аристотеля придается определяю­щее значение. Она включает в себя форму государственного строя, вид го­сударственного правления, зависящий от конкретных условий той или иной страны или народа. Те формы (монархия, аристократия, полития), при которых властвующие имеют в виду общую пользу, являются правильными. Те (тирания, олигархия, демократия), которые имеют в виду лишь благо правителей, – неправильными.

«Правильность» строя у Аристотеля совершенно не зависит от количества правящих. И в этом проявляется еще одна особенность учения мыслителя.

Самая правильная фор­ма – это полития, в которой большинство правит в интересах общей пользы. Полития– это конституционная умеренно-демократическая рес­публика, руководители которой способны соединить свободу с порядком, мужество с мудростью. Полития – это смешанная форма правления государства, возникающая из сочетания двух неправильных форм: олигархии и демократии. Итак, принцип создания идеальной формы правления – смешение двух неправильных форм. Аристотель так описывал политию: она «встречается крайне редко и у немногих».В частности, обсуждая возможность установления политии в современной ему Греции, Аристотель пришел к выводу, что такая возможность невелика. В политии правит большинство в интересах общей пользы. Полития – «средняя» форма государства, и «средний» элемент здесь доминирует во всем: в нравах – умеренность, в имуществе – средний достаток, во властвовании – средний слой. «Только там, где в составе населения средние имеют перевес либо над обеими крайностями, либо над одной из них, государственный строй может рассчитывать на устойчивость» [2, с. 39]. Ибо олигархия усугубляет существующее имущественное неравенство, а демократия чрезмерно уравнивает богатых и бедных.

«Отклонение от монархии дает тиранию, отклонение от аристократии – олигархию, отклонение от политии – демократию, отклонение от демократии – охлократию», – так писал Аристотель.

О риторике

Платон невысоко оценивал риторику: «неистинное искусство», «жонглирование словами»; Аристотель же посвящает ей целую работу, одноименно названную, где обсуждает в деталях содержание публично произносимой речи, стиль, манеру выступления оратора. Он считает, что надо учить ораторскому искусству, ибо это есть, по его мнению, часть гражданского воспитания [1, с. 115]. Политика может стать достоянием всех граждан во многом благодаря ораторскому красноречию. Отточенное ораторское искусство должно быть поставлено на службу воспитания политической культуры, законопослушного поведения, высокого уровня правосознания.

Аристотель изменил стиль изложения политико-правовых идей – на смену диалогам Платона пришел научный трактат Аристотеля. Именно с Аристотеля берет начало преподавание государствоведения. Аристотель – основатель политической науки и главный разработчик ее методологии.

Так получилось, что до нас дошли не все работы Аристотеля. Более того, некоторые из сочинений не были выпущены им самим при жизни, а многие другие подложно ему приписаны впоследствии. Но даже некоторые места тех сочинений, которые бесспорно принадлежат ему, можно поставить под сомнение, и уже древние старались объяснить себе эту неполноту и отрывочность превратностями судьбы рукописей Аристотеля. По преданию, сохранившемуся у Страбона и Плутарха, Аристотель завещал свои сочинения Феофрасту, от которого они перешли к Нелию из Скепсиса. Наследники Нелия спрятали драгоценные рукописи от жадности пергамских царей в погреб, где они сильно пострадали от сырости и плесени. В I веке до н. э. они были проданы за высокую цену богачу и любителю книг Апелликону в самом жалком состоянии и он постарался восстановить пострадавшие места рукописей своими собственными прибавками, но не всегда удачно. Впоследствии, при Сулле, они попали в числе прочей добычи в Рим, где Тиранниан и Андроник Родосский издали их в их современном виде. По мнению некоторых исследователей, этот рассказ может быть верен только относительно очень небольшого числа второстепенных сочинений Аристотеля [8]. Вместе с тем остается только строить версии, что могло содержаться в утерянной части рукописей Аристотеля.

Библиографический список

1. История государственно-правовых учений / отв. ред. В.В. Лазарев. М.: Спарк, 2006. 672 с.

2. Марченко М. Н., Мачин И.Ф. История политических и правовых учений. М.: Высшее образование, 2005. 495 с.

3. Мачин И.Ф. История политических и правовых учений. М.: Высшее образование, Юрайт-Издат, 2009. 412 с.

4. Мухаев Р.Т. История политических и правовых учений. М.: Приор-издат, 2004. 608 с.

5. Мыслители Греции. От мифа к логике: сочинения / сост. В.В. Шкода. М.: Изд-во Эксмо-Пресс; Харьков: Изд-во Фолио, 1998. 832 с.

6. Правовая мысль: антология / автор-сост. В.П. Малахов. М.: Акад. проект; Екатеринбург: Деловая книга, 2003. 1016 с.

7. Таранов П.С. Философия сорока пяти поколений. М.: Изд-во АСТ, 1998. 656 с.

8. Электронный ресурс: http://ru.wikipedia.org/wiki/%C0%F0%E8%F1%F2%EE%F2%E5%EB%FC (дата обращения: 23. 12.2012).

«Высших» и «Низших» политических животных: Критический анализ учения Аристотеля Политического зверя на JSTOR

В то время как утверждение Аристотеля о том, что «человек по природе является политическим животным», часто предполагает, что, согласно Аристотелю, нечеловеческие животные не являются политическими, некоторые аристотелевские ученые предполагают, что Аристотель придерживается только утверждения о том, что человек в большей степени политический животное, чем любое другое нечеловеческое животное. Я утверждаю, что даже этот тезис проблематичен, поскольку современные исследования когнитивной этологии показывают, что многие социальные нечеловеческие млекопитающие продемонстрировали, что они на самом деле являются политическими в аристотелевском смысле, поскольку обладают чувством как общей, так и специальной справедливости.Помня об этом, я прихожу к выводу, что некоторые сообщества нечеловеческих животных вполне могут быть идентифицированы как высоко политизированные сообщества, что заставляет нас задаться вопросом, действительно ли люди более политичны, чем социально сложные, живущие в группах нечеловеческие животные.

Журнал этики животных посвящен исследованию прогрессивных представлений о животных. Он носит междисциплинарный характер и международный по своему охвату.Он охватывает теоретические и прикладные аспекты этики животных, представляющие интерес для ученых, занимающихся гуманитарными и естественными науками, а также профессионалов, работающих в области защиты животных.

Основанная в 1918 году, University of Illinois Press (www.press.uillinois.edu) считается одной из самых крупных и выдающихся университетских издательств страны. Press публикует более 120 новых книг и 30 научных журналов каждый год по множеству предметов, включая историю Америки, историю труда, историю спорта, фольклор, еду, фильмы, американскую музыку, американскую религию, афроамериканские исследования, женские исследования и Авраама. Линкольн.The Press является одним из основателей Ассоциации прессов американских университетов, а также History Cooperative, онлайновой коллекции из более чем 20 журналов по истории.

Этот предмет является частью коллекции JSTOR.
Условия использования см. В наших Положениях и условиях
Авторское право 2016 г. Попечительским советом Иллинойского университета.
Запросить разрешения

Человек – животное политическое (значение цитаты Аристотеля)

«Человек – политическое животное» – фраза, которую часто можно услышать в публичных дебатах, без ссылки на источник этой фундаментальной позиции политической философии.Именно Аристотель в своей книге «Политика» первым назвал этого человека «Zoon politikon». Найдите ниже объяснение этой цитаты.

Человек – мыслящее животное

В схеме природы человек является «мыслящим животным». Дух, который отличает человека как разумное существо, «не может быть уничтожен». Это особая часть психики (души), которая, в свою очередь, является силой, оживляющей тело. Душа – это тело, «натренированное» и, вопреки духу Платона, не существует отдельно от тела.Таким образом, он не переживает смерть тела. Однако у души есть и валюта, и потенциал. Душа также действенна, то есть формальная причина и конечное тело. Другими словами, душа имеет цель и несет с собой средства для ее достижения.

Человек – животное политическое: Объяснение

Человек – «политическое животное». Здесь Аристотель имеет в виду, что человек живет в более «полисе». Человек становится человеком среди других, живя в обществе, управляемом законами и обычаями.Мужчина развивает свой потенциал и реализует свою естественную цель в социальном контексте. Это «хорошая жизнь». Это непростая жизнь, но добродетельная жизнь отражается в высшем благе (эвдемонии), что часто переводится как счастье.

Хорошая жизнь

Этика Аристотеля – это исследование выбора в действии: как человек должен жить, чтобы жить лучше? Для Аристотеля все социально индивидуально. Определенные добродетели, такие как смелость и щедрость, которые он описывает как «практические» добродетели, поскольку они связаны с социальной природой человека.По-настоящему уравновешенный человек также продолжает «теорию» качеств, связанных с человеком как разумным существом. Для Аристотеля высшее счастье заключается в стремлении к мудрости для его собственного блага, как утверждается в Никомаховой этике.

(PDF) В каком именно смысле, согласно Аристотелю, люди более политичны?

ЧЕЛОВЕКИ МЕЖДУ ЖИВОТНЫМИ И ПОЛИТИКИ │ 177

 -

Проект Тотла – познакомить читателя с представлением о специфике государственного деятеля –

 

господин и король.Аристотель говорит, что эти формы власти различаются по форме

, потому что сообщества, которым они соответствуют, различаются по форме: город – это не

увеличенная семья, говорит Аристотель. Различаются не по величине или количеству, а по форме

сообщества, которым соответствуют эти различные формы власти.

Эта перспектива продолжается во второй главе. Аристотель ритмично повторяет во второй главе формулировку, а именно ξ οὗ, которая развивает идею

о том, что полис возникает из множества сообществ и продолжает охватывать эти сообщества как

. его части.

14

Как известно, он начинает с семейства

. Он анализирует отношения мужа-жены и хозяина-раба как части

семьи и приходит к выводу, что «первое, что возникает из этих [ἐκ μὲν οὖν

τούτων] двух сообществ [сообществ мужа-жены и ведущий-ведомый] – это

 

состоит из нескольких домохозяйства [ἐκ πλειόνων οἰκιῶν] ради удовлетворения

 

полис: «Община, состоящая из нескольких деревень [ἐκ πλειόνων κωμῶν], составляет

полис. polis подобны «

джентльменских сообществах», которые не могут быть сведены к составляющим их подсообществам

связей. Поэтому уже в начале Книги I выясняется, что выдающаяся характеристика

праксиса человека как политического животного состоит в том, чтобы составлять, а

– образовывать различные сообщества – во множественном числе.

На вопрос о том, почему человек развивает такую ​​политическую

способность, Аристотель дает четкий ответ: потребность в самодостаточности.Espe-

прямо в Польше 

о людях. По Аристотелю, люди естественным образом предрасположены жить с

другими членами своего вида15, но если их политическая практика будет развиваться и отличаться,

начнется таким образом, что создаст несколько различных сообществ, вплоть до

основания. polis, это из-за их естественной самодостаточности.

тот, кто

не нуждается в таком сообществе, потому что он самодостаточен, должен быть богом, а не человеком.16 Следовательно, еще один биологический факт о

человеческих существах заключается в том, что им естественно необходимо развивать все многочисленные сообщества, составляющие

их политическую жизнь.

Здесь стоит отметить, что Никомахова этика разделяет ту же точку зрения

на человеческую политику. В EN

Под самодостаточностью мы не подразумеваем то, что достаточно для мужчина сам по себе,

для того, кто живет уединенной жизнью, но также и для родителей, детей, жены и в целом

для своих друзей и сограждан, поскольку человек по своей природе политичен.17

оригинальность этой идеи. Но то, что этот факт о человеческом существе должен быть объяснением того, что он более политичен, насколько мне известно, раньше не замечалось.

 

15 У человека есть гормон для общинной жизни, см. Pol

16 Pol

17 Перевод Д. Росс в «Пересмотренном оксфордском переводе полного собрания сочинений

Аристотеля».

PLSC 114

Введение в политическую философию: лекция 7 Выписка

Профессор Стивен Смит: Мне всегда говорили, что любой серьезное введение в политическую философию должно начинаться с большого пьеса Платона. Мы приложили некоторые усилия для этого. Теперь нам нужно двигаться на. Итак, мы переходим к сыну Платона, его приемному сыну, как бы говоря, Аристотель. Есть рассказ о жизни Аристотеля. Это идет что-то вроде этого. Родился Аристотель. Он провел свою жизнь подумал, а потом умер.Очевидно, в его жизни есть нечто большее, чем что. Но в некоторой степени это отражает некоторые особенности того, как Аристотель воспринимался веками. То есть высший философ. Аристотель родился в 384 году, 15 лет. после суда над Сократом. Он родился в северной части г. Греция, в городе под названием Стагира, который является частью того, что сейчас называется Македония. Тогда это называлось так. Когда он был примерно твоего возраста, когда он было 17 лет или около того, может быть, немного моложе многих из вас, он был послал его отец делать то, что вы делаете.Его послал его отец поступить в институт. Его отправили в Афины учиться в Академии, первый университет, о котором говорил и основал Платон. В отличие от большинства Вы, Аристотель, не проработали четыре года в Платонической Академии. Он оставался привязанным к нему в течение следующих 20 лет, вплоть до смерти Платона. После смерти Платона, возможно, из-за выбора преемников в Академию Аристотель покинул Афины сначала в Малую Азию, а затем в вернуться в свой дом в Македонии, куда он был вызван королем Филипп откроет школу для детей правления Македонии класс.Именно здесь Аристотель познакомился и обучил сына Филиппа. Кто был Филиппа Македонского сына?

Студент: Александр.

Профессор Стивен Смит: Александр. Вы все помните недавний фильм год или два назад о Трое с Колином Фарреллом о Александр. Вы помните, кто играл в этом фильме Аристотеля?

Студент: Энтони Хопкинс.

Профессор Стивен Смит: Энтони Хопкинс, отлично. Было ли это Энтони Хопкинс? В моих записях есть Кристофер Пламмер.Придется проверить. Мне придется погуглить, когда я пойду домой. Может быть ты прав. У меня такое ощущение, что это был Энтони Хопкинс. Кем бы он ни был превосходный Аристотель, не играл достаточно большой роли в фильме. В в любом случае, Аристотель позже вернулся в Афины и основал его собственная школа, соперник Платонической Академии, которую он называл Лицей. Есть история о том, что ближе к концу своей жизни Аристотель был сам был привлечен к уголовной ответственности, как и Сократ, из-за другого волна неприязни к философии.Но скорее в отличие от Сократа, скорее в оставаясь пить болиголов, Аристотель покинул Афины и, как сообщалось, сказал, что не хочет, чтобы афиняне грешили против философии во второй раз. Я вернусь к этой истории через минуту, потому что я думаю, что это очень показательно об Аристотеле.

В любом случае, эта история помогает подчеркнуть некоторые важные различия между Платоном и Аристотелем. На одном уровне вы могли бы сказать есть важная разница в стиле, которую вы увидите почти немедленно.В отличие от своего интеллектуального крестного отца Сократа, писавшего ничего, кроме бесконечного разговора, и в отличие от своего учителя Платона, который писал имитации бесконечных сократических бесед, Аристотель писал дисциплинированные и тематические трактаты практически по всем темам, начиная с от биологии к этике, от метафизики к литературной критике и политике. Можно с уверенностью предположить, что Аристотель получил бы должность в любой количество факультетов в Йельском университете, тогда как Сократ не мог подать заявку быть помощником учителя.Эти различия скрывают другие.

Казалось бы, для Платона изучение политики всегда было связано с глубоко философскими и умозрительными вопросами, вопросами метафизика, вопросы строения космоса. Что душа? О чем душа? Аристотель появляется с самого начала до больше походить на то, что мы думали бы как политолог. Он собраны конституции, всего 158, со всей древний мир. Он был первым, кто придал концептуальную строгость к лексике политической жизни.Прежде всего, работы Аристотеля, как и Политика и Никомахова этика были явно предназначены как произведения политического обучения, политического просвещения. Они кажется, что они созданы не для того, чтобы привлекать философов и потенциальных философов, чем формировать и обучать граждан и будущих государственных деятелей. Его работы кажутся менее теоретическими в смысле построения абстрактных модели политической жизни, чем советы, в том смысле, что они служат своего рода гражданский арбитр в публичных спорах.

В отличие от Сократа, который, как известно, в своем образе в книге VII Республика , сравнил политическую жизнь с пещерой, и в отличие от Извинение , где Сократ сообщает своим согражданам, что их жизни, потому что неизученные, не стоят того, чтобы жить, Аристотель считает серьезно относятся к достоинству города и показали, как философия может быть полезен гражданам и государственным деятелям. Тем не менее, для всего этого один можно сказать, что вокруг Аристотелевской политические работы.Проще говоря, можно было просто спросить, какие были политика Аристотеля Политика ? Что принадлежало Аристотелю политические взгляды?

Аристотель жил на виртуальном пороге мира автономных город-государство греческий полис . В течение его собственной жизни Аристотель видел Афины, Спарту и другие великие города Грецию поглотила великая Македонская империя на севере. Какие мы думаем, что золотой век Греции практически подошел к концу во время время жизни Аристотеля.Другие греческие мыслители своего времени, особенно человек по имени Демосфен написал серию речей, названных Филиппины , антифиллип, на север, чтобы предупредить его современников об опасностях, которые представляла Афинам имперская амбиции Македонии. Но [поправка: хотел сказать Филиппа Предупреждения Демосфена] прозвучали слишком поздно. Опять же, автономный греческий полис , что Платон и Главкон, Адеймант и другие имели известное подошло к концу.

Что Аристотель думал об этих изменениях? Что он думал было продолжается? Он молчит.Крайнее сопротивление Аристотеля, его нерешительность говорить о проблемах своего времени, возможно, это результат его чуждость Афинам. Он не был афинянином. Следовательно, ему не хватало защита афинского гражданства. В то же время вы можете подумать его сдержанность, его нежелание говорить собственным голосом, возможно, также был ответом на судьбу Сократа и политически находящихся под угрозой исчезновения ситуация философии. Тем не менее, для человека, заведомо скрытного и скрытного неохотно, как Аристотель, его работы за столетия приобрели виртуальный канонический статус.Он стал авторитетом, действительно можно сказать авторитет практически во всем. За Фому Аквинского, писавшего в тринадцатого века, Аристотель был упомянут Аквинским просто как “философ”. Не было причин даже называть его имя. Он был просто Философ. Для великого еврейского средневекового философа, Моисей Маймонид, Аристотель был назван им «Мастером тех, кто знаю. “Подумайте об этом”, мастер тех, кто знает. “

На протяжении веков казалось, что авторитет Аристотеля практически без возражений.Ты со мной? Тем не менее, авторитет Аристотеля очевидно, больше не обладает той силой, которая была раньше. Атака началось не так давно, на самом деле только в семнадцатом век. Человек, которого мы прочитаем позже в этом семестре, по имени Томас Гоббс был одним из тех, кто вел стаю, возглавлял атаку. В сорок шестом Глава Левиафан , глава, которую мы прочитаем позже, Гоббс написал: “Я считаю, что немногочисленные вещи могут быть более отвратительными для правительство, чем многое из того, что сказал Аристотель в его Политика , ни более невежественно, чем большая часть его Этика .” Думать о что – «нет ничего более отвратительного для правительства, чем то, что писал Аристотель. в его Политиках . “

Естественно, все мыслители в той или иной степени прочитали Аристотеля. собственные линзы. Фома Аквинский читал Аристотеля как защитника монархии. Данте в своей книге о монархии De Monarchia рассматривал Аристотеля как верить идее универсальной монархии при лидерство христианского князя. Но Гоббс вполне видел Аристотеля. иначе. По Гоббсу, Аристотель учил опасной доктрине республиканское правительство, которое особенно практиковалось во время Кромвельский период в Англии, во время гражданской войны.Аристотеля Учение о том, что человек – политическое животное, считал Гоббс, может только привело и фактически привело к цареубийству, убийству королей. Там безусловно, отголоски этого прочтения Аристотеля как учителя республиканское правительство на основе участия в более поздних работах демократических мыслителей от Токвиля до Ханны Арендт.

Так или иначе, это возвращает нас к загадке Аристотеля. Кто это был странный и неуловимый человек, чьи сочинения, кажется, были зачислены как для поддержки монархии и для республик, даже для всеобщего монархия и меньшее представительное демократическое правительство? Кто был ли этот человек и как понять его сочинения? Лучшее место для начало, конечно же, с его взглядов, изложенных на первых страницах Политика о естественности города.Его утверждение, что человек есть, по природе животное политическое. Это его знаменитое заявление. Что значит это значит – мы политическое животное. Аристотель излагает свои доводы лаконично, может быть, слишком лаконично.

На третьей странице Политика , где он отмечает, что каждый город или каждый полис существует по природе, и он делает вывод отсюда этот человек и есть то, что он называет zoon politikon , политическое животное, полис животное. Его рассуждения здесь, краткие, как это стоит того.Позвольте мне просто процитировать его. «Этот человек», – говорит он. “гораздо больше политическое животное, чем любые пчелы или стадные животные. ясно. «Почему это ясно?» Ибо мы утверждаем, – говорит он, – что природа ничего не делает напрасно, и только человек среди животных имеет речь. В то время как другие виды, – отмечает он, – могут иметь голос, могут иметь звуки и уметь различать удовольствие и боль, речь »- логотипов это его слово для Это. У человека логотипов, – разум или речь. Слово может означать и то, и другое. “это больше, чем просто способность различать удовольствие и боль.” Он продолжается. «Но логотип , – пишет он, – служит для выявления выгодное и вредное. И поэтому, – пишет он, – справедливый и несправедливый. Человеку свойственно по сравнению с другими животными то, что он один имеет восприятие хорошего и плохого, справедливого и несправедливого и других вещи “. Другими словами, он, кажется, говорит, что это речь или разум, логотипов , который умеет как различать, так и создавать определенные моральные категории, определенные важные моральные категории, которые мы жить по – выгодному, вредному, справедливому и несправедливому, и тому подобное. такого рода, которые, по его словам, составляют семью и полис .

Но это Аристотель. В каком смысле мы могли бы спросить себя, и я думаю, вы, вероятно, будете спрашивать в своих разделах, в каком смысле город от природы? В каком смысле мы по своей природе политические животные? Аристотель, кажется, дает два разных объяснения на первых страницах. книги, на которую вы могли бы обратить внимание. В буквальном открытии он дает то, что выглядит как своего рода естественная история полиса . Он Кажется, существует своего рода антрополог, пишущий естествознание. polis естественен в том смысле, что он вырос из все меньшие и меньшие формы человеческих ассоциаций. Сначала идет семья, затем объединение семей в племя, затем еще одно объединение в деревне, а затем вы могли бы сказать ассоциацию деревень, которые создать полис или город. полис естественно в ощущение, что это продукт, наиболее развитая форма человеческого ассоциации, как в естествознании музеи, это своего рода биологические карты человеческого развития из эти меньшие формы жизни в некотором роде вплоть до цивилизации.Это часть аргументации Аристотеля. Но есть и второй смысл его и, в некотором смысле, в более важном смысле, в котором он говорит полис есть от природы. Это натурально.

Город естественен тем, что позволяет людям достигать и совершенное то, что он называет их телос . Так сказать их конец, их цель. Он говорит, что мы политические животные, потому что участие в жизни города необходимо для достижения человеческих совершенство для достижения нашего благополучия.Человек, который без города, говорит он, кто есть аполис – без города – должен будь зверем или богом. То есть ниже человечества или выше него. Наша политическая природа – наша основная характеристика. Потому что только участие в политической жизни достигаем ли мы, можем ли мы приобрести превосходства или добродетели, как он говорит, которые делают нас такими, какие мы есть, которые выполнить наш телос или выполнить наше совершенство. Когда Аристотель говорит что человек по натуре политическое животное, он делает больше, чем просто утверждая просто трюизм или просто банальность.Во многом он выдвигая философский постулат большого размаха и силы, хотя полное развитие диссертации остается только глубоко укоренившимся. Он не раскрывает его полностью ни в этой работе, ни в высказывании.

Он не говорит, что человек политичен по своей природе. Обратите внимание, что он не говоря, хотя иногда его так и принимают, что он не говоря, что есть какое-то биологически имплантированное желание или импульс, которым мы обладаем или разделяем, который побуждает нас участвовать в политической жизнь.То есть, он хочет сказать, что мы не занимаемся политикой. К сказать, что это естественно для нас, – это не сказать, что мы занимаемся политическими жизнь спонтанно и жадно, как вы могли бы сказать пауки плетут паутину или муравьи строят муравейники. Он не какой-то политический социобиолог, хотя иногда он так выглядит, когда говорит, что мужчина политическое животное. В некотором смысле наоборот. Он говорит, что мужчина политическим не потому, что у нас есть какой-то биологический импульс или инстинкт, который побуждает нас участвовать в политике, но, по его словам, потому что мы обладал силой речи.Именно речь делает нас политическими. Речь или разум во многих далеко не определяли наше поведение в некоторых своего рода детерминированный биологический смысл, речь или разум дает нам вид свободы, широты, свободы усмотрения в нашем поведении, а не доступны для других видов. Это причина или речь, а не инстинкт, это делает нас политическими.

Но тогда для Аристотеля вопрос заключается в том, что он ставит перед нас: Какая связь между логотипами , емкость для речь о рациональности и политике? Как эти двое сочетаются? Почему одно ведет к другому или влечет за собой? Во многих отношениях он не делает причинно-следственные претензии так много.Он не говорит, что это потому, что мы разумные существа, обладающие силой речи, которая заставляет нас заниматься политикой. У него больше аргументов, чем этот атрибут логотипов фактически влечет за собой политическую жизнь. Он делает свой аргумент, я думаю, потому что логотип влечет за собой два принципиально человеческих атрибуты. Во-первых, можно сказать, сила знать. Сила знать это наша способность узнавать в лицо членов одного и того же полиса или город. Это, прежде всего, речь, которая в некотором роде связывает нас с другими людьми. наш вид.Что мы разделяем не только способность к языку, как лингвист может утверждать, но мы разделяем некоторые общие моральные язык. Это разделение определенных общих концепций справедливого и несправедливые, которые делают город. Это способность знать и понимать узнавать других, кто говорит с нами на этом языке, это первый В том смысле, что логотипов влечет за собой политику.

Но разум или логотип влечет за собой нечто большее, чем эта способность. Это также Интересно, что Аристотель влечет за собой силу любви.Мы любим тех с кем мы наиболее тесно связаны и с кем непосредственно настоящее и видимое для нас. Во многих отношениях Аристотель считает, что наши социальные и политическая природа – это не результат расчета, как мы увидим у Гоббса, Локка и других теоретиков общественного договора, но такие вещи поскольку любовь, привязанность, дружба и симпатия являются основанием для политической жизни и уходят корнями в наши логотипы . Это речь позволяет разделить эти качества, которые делают нас полностью людьми.

Но, конечно, сказать, что человек политичен по своей природе, – это не просто сказать, что мы становимся полностью людьми, участвуя с другими в город.Это значит больше, чем это. Форма ассоциации, которая приводит к наше совершенство обязательно является чем-то партикулярным. Город всегда конкретный город. Это всегда тот или иной город. polis , как ясно понимают как Аристотель, так и Платон, является маленькое общество, которое сегодня можно было бы назвать закрытым обществом. Общество что ведет к нашему совершенству, которое ведет нас к завершению и совершенствованию нашего телос должны быть связаны узами доверия, дружбы, товарищество.Общество, основанное на взаимном расчете интересы не могли быть настоящим политическим обществом для Аристотеля. Мы Аристотель, кажется, говорит, что нельзя доверять всем людям. Доверие может быть только распространился на довольно узкий круг друзей и сограждан. Только небольшой город, достаточно маленький, чтобы управлять отношениями доверия, может быть политический в понимании этого слова Аристотелем. Альтернатива Городом, империей можно управлять только деспотически. Не может быть отношения доверия в большом, имперском деспотизме.

Отсюда в каком-то смысле следует, что когда Аристотель говорит, что человек природа политическое животное, а город по своей природе, город никогда не может быть универсальным государством. Это никогда не может быть чем-то, что объединяет все человечества. Никогда не может быть космополис , мир государство или даже лига государств или наций. Универсальное государство будет никогда не допускает и не допускает такого самосовершенствования, которое небольшой самоуправляемый полис будет. Город, как аристотель понимает, всегда будет существовать в мире с другими городами или другими государства, основанные на разных принципах, которые могут быть враждебны собственный.То есть даже лучший город на счет Аристотеля не может позволить себе быть без внешней политики. Хороший гражданин демократии не будет хорошим гражданином другого режима. Партизанство и верность собственному образу жизни требует здоровый город. К сформулируйте аргумент в терминах того, что Полемарх из Платона Республика знала бы, друг и враг естественны и неискоренимые категории политической жизни. Так же, как мы не можем быть друзьями со всеми людьми, поэтому город не может дружить со всеми другими городами или государство со всеми другими состояниями.Война и добродетели, необходимые для войны так же естественны для города, как и добродетели дружбы, доверия, и дух товарищества, что тоже необходимо.

Обратите внимание, что на первых страницах книги Аристотель не говорит еще ничего о том, какой город или режим лучше. Все, что он нам говорит в том, что мы полис животное по природе и что для достижения наши концы, надо будет жить в полисе . Но какой полис ? Как им управлять? Тем, немногие, много или какое-то сочетание этих трех категорий? На данный момент мы знать только самые общие черты того, что такое polis .Это должно быть достаточно маленьким, чтобы руководствоваться общим языком правосудия. это недостаточно просто говорить одни и те же слова, но в некотором смысле граждане должны иметь определенные общие переживания, определенные общие воспоминания и опыт, который формирует город и людей. Большой полиглот, современные полиэтнические сообщества не могли бы, по мнению Аристотеля, позволяют достаточно взаимного доверия и дружбы считаться здоровым политическое сообщество. Итак, Аристотель, кажется, предлагает в некоторых уважения, своего рода критика тех государств, с которыми мы самый знакомый.Подумайте об этом, когда у вас есть разделы или когда вы поговорите об этом тексте с друзьями. О чем говорит Аристотель нас?

Жители такого города могут связаться только со своим телосом или совершенство через участие в офисах, в управляющих офисах города. Опять же, большое космополитическое государство может позволить каждому человеку свобода жить так, как ему нравится, но это не свобода как Аристотель это понимает. Свобода приходит только через политическая ответственность, что означает ответственность и контроль своих сограждан и общего блага.Для него следует, что свобода не означает жить так, как нам нравится, но свобода сообщается определенное чувство сдержанности и осознание того, что не все вещи допустимо, что хорошее общество будет таким, которое продвигает чувство умеренность, сдержанность и самоконтроль, самоуправление, как Адеймантус говорит, что они неотделимы от опыта свободы. Во многих отношениях Здесь Аристотель предлагает, как и Платон, определенную критику современная или даже древняя демократическая теория свободы, которая жить так, как нравится.

Вы можете видеть эти первые страницы книги. сгущенные очень глубоко, несут большое количество грузов. Есть там много, что нужно распаковать. Я только пытался сделать немного этого здесь с вами сегодня, чтобы повторить то, что предлагает Аристотель в это идея человека, полис животное. Что бы мы ни думали это мнение, нравится нам это или не нравится, или каково ваше мнение может быть, вы также должны столкнуться с другим известным, больше похожим на печально известным, доктрина, которая также во многом является частью Книги I.Я имею в виду его аргументы в пользу естественности рабства. Аристотель говорит нам, что рабство естественно. Говорят, что естественность рабства вытекает из вера в то, что неравенство, неравенство является основным правилом между человеческими существа. Аристотель и Томас Джефферсон, похоже, расходятся во мнениях относительно основных факт человеческого опыта, будь то равенство или неравенство. Если это правда, политика Аристотеля, кажется, осуждается как наиболее антидемократическая книга когда-либо написана. Это правда? Утверждение Аристотеля о естественность требует, как он нам сказал, рабства, категоричности различие человечества на господ и рабов.Как понимать что?

Опять же, аргумент Аристотеля очень компактный и будет легко неправильно понял, если вы прочитали это только один раз. С такой же вероятностью это будет неправильно понял, если вы прочитаете его три, четыре, пять или десять раз, если вы не обращают внимания на то, что он говорит. Вы должны научиться внимательно читать. Что говорил Аристотель? Во-первых, важно, чтобы мы я думаю, избегайте двух одинаково бесполезных способов ответа на это. В во-первых, что можно найти среди многих современных комментаторов, многие виды мы могли бы назвать их неоаристотелианцами – это просто отводить глаза от суровые, непривлекательные аспекты мысли Аристотеля и продолжаются, как если бы на самом деле он никогда не говорил и не имел в виду таких вещей.Нам нужно избегать искушение, во многом понятное, нарисовать аэрографом или дезинфицировать Аристотеля, чтобы он казался более политически корректным для современные читатели. Тем не менее, нам также следует избегать второго, столь же мощного искушение, которое состоит в том, чтобы сразу отвергнуть Аристотеля, потому что его взгляды не соответствуют нашим собственным.

Возникает вопрос, что Аристотель имел в виду под рабством? Кто или что сделал он думает, был рабом по натуре? Пока мы не поймем, что он имел в виду, мы нет причин принимать или отвергать его аргументы.Первая точка Стоит отметить, что Аристотель не просто предполагал рабство было естественным, потому что практиковалось практически повсюду в древний мир. Вы заметите, что он строит свой анализ в форма дискуссии. В начале своей аргументации он говорит: «Есть некоторые “, – говорит он, указывая на то, что этого мнения придерживаются многие люди. “Некоторые считают рабство естественным, потому что правящие и быть управляемым – это повсеместное различие, которое видят все общества упражняться.«Но он говорит:« Другие считают, что различие между “господин и раб” неестественны, но основаны на силе или принуждении “. Кажется, что даже во времена Аристотеля рабство было спорным вопросом. учреждение и вызвало самые разные мнения и ответы.

Вот один из тех моментов, когда Аристотель, как я указывал ранее, кажется крайне непредубежденным. Он готов развлекать аргументы как за, так и против дискуссии. Аристотель соглашается с теми которые отрицают, что рабство оправдывается войной или завоеванием.Войны, он замечания, не всегда справедливы. Итак, те, кто попал в плен на войне, не могут считаться порабощенным справедливо или естественно. Точно так же он отрицает что рабство всегда или только уместно для не греков. Есть нет, говорит он, расовые или этнические характеристики, которые отличают естественный раб от естественного хозяина. В ошеломляющем признании он говорит – послушайте это – что “хотя природа может намереваться различать освобождает человека от раба, – говорит он, – часто приводит к обратному. Природа часто не попадает в цель », – говорит он.Теперь мы, кажется, полностью сбиты с толку. Если рабство естественно, и если природа хочет отличить рабов от свободного, свободного от несвободного, как природа может промазать? Как часто может происходить обратное? Я упоминаю об этом, потому что такие осложнения должны насторожить внимательного читателя. Мы пытаемся читать осторожно. Что делает Аристотель, чтобы это выглядело так? сложный?

В то же время Аристотель соглашается с теми, кто защищает диссертацию. естественного рабства. Его защита, кажется, работает примерно так.Рабство естественно, потому что мы не можем управлять собой без сдержанность страстей. Самоуправление означает самоограничение. Сдержанность или самоконтроль необходим для свободы или самоуправления. Что правда, он как бы предполагает, о сдерживании своих страстей и желания верны в отношении сдержанности и контроля над другими, так же как он кажется, что в душе существует некая иерархия, сдержанность страсти. Как и эта психологическая иерархия трансформируется в своего рода социальную иерархию между различными виды людей? Таким образом, естественная иерархия кажется чем-то вроде иерархия интеллекта или хотя бы иерархия рационального.

“Как это произошло?” – спрашивает Аристотель. Как так получилось, что некоторые люди пришли к этой способности к рациональному самоконтролю, необходимо для свободы, а другим кажется, что этого не хватает? Как это дошло до быть? Опять же, эта иерархия – генетическое качество? Это то, что мы родился с? Это что-то, что заложено в нас природой в том, что смысл, или это различие создается воспитанием и образование, то, что мы сегодня назвали бы социализацией? Если последнее, если эта иерархия интеллекта или эта иерархия рационального результат воспитания, тогда как можно защитить рабство как естественное? Разве Аристотель не называет человека разумным животным, существом с логотипов , что говорит о том, что у всех людей есть желание знания и желание развивать свой ум и жить свободно человек.Разве не существует, так сказать, уравниловки, встроенной в концепция рационального животного и политического животного?

Он начинает свою Метафизику , свою великую книгу Метафизика , со знаменитым вступительным заявлением: «Все люди имеют желание знать “. Если у всех нас есть желание знать, разве это не означает что-то универсальное, что все должно быть бесплатным, что все должны участвовать в управлении и быть управляемыми как граждане города? Тем не менее, в в то же время Аристотель, кажется, считает образование прерогативой несколько.Дисциплина и самообладание, необходимые для образованный ум, по его мнению, неравномерно разделен между человеческими существа. Из этого, я думаю, следует, что режим в соответствии с природой, что то есть лучший режим – это то, что мы можем рассматривать как аристократия образованных, аристократия образования и обучения, своего рода аристократическая республика, где правит образованная элита на благо всех. Республика Аристотеля, и я использую этот термин для обозначения напоминают вам также о Платоне, посвящены культивированию высокого уровня добродетель гражданина, где это означает эти качества ума и сердца необходимо для самоуправления.Эти качества, по его мнению, являются заповедник немногих, меньшинства, способного разделить отправление правосудия и в офисах города. Это кажется очень элитное учение. Вы бы согласились? Неприятен для нас, пожалуй, из-за по этой причине, что очень противоречит нашей интуиции и тому, как мы воспитан. Да? Вы со мной согласитесь.

Но прежде чем мы отвергнем мнение Аристотеля как невыносимое неравноправный и элитарный, мы должны задать трудный вопрос, а не только Аристотеля, но, что более важно, нас самих.Что еще есть Йельский университет, но элитное учебное заведение, предназначенное для нравственного воспитания и воспитания. интеллектуально, потенциальные члены класса лидерства? Подумать о что. Кто-нибудь может поступить в Йель? Есть ли у нас открытая политика приема для всех, кто хочет сюда приехать? Едва ли. Разве для этого не требуются те качества самоконтроля, дисциплины и сдержанности, необходимые для добиться успеха здесь? Я оставлю на время то, что происходит в пятницу и субботу вечером. Это какое-то совпадение, что выпускники из этого университета и нескольких других, похожих на него, находят занимают высокие посты в правительстве, бизнесе, юриспруденции и академия? Несправедливо или необоснованно описывать этот класс как Аристотель мог, как прирожденная аристократия? Я оставляю тебя с этим вопрос для размышления.Прежде чем мы отвергнем Аристотеля как антидемократическая элита, посмотрите на себя. Так ты или ты не сидел бы здесь сегодня. Подумай об этом, и увидимся дальше неделя.

[конец стенограммы]

Рассмотрение и критика взглядов Аристотеля и Августина на политическую жизнь – Написание антологии

Рассмотрение и критика взглядов Аристотеля и Августина на политическую жизнь

Том Батлер ’12

Политическая философия

Несмотря на все их эмпирические детали, классические произведения, о которых говорит здесь, «Город Бога Августина» и «Политика Аристотеля», торгуют некоторыми явно хрупкими концептуальными противопоставлениями, которые заставляют многие размышлять о хорошей жизни.Том образно изображает человеческий опыт, который бросает вызов этим противопоставлениям и выбивает из них некоторую жесткость, не обязательно дискредитируя их; тем самым он восстанавливает интеллектуальные реликвии для текущей службы.

-Чад Рэй

Один из ключевых аргументов Августина против идеи о том, что политическая жизнь удовлетворяет нашу природу и приближает нас к божественности, состоит в мрачном портрете судьи в книге 19.6 «Города Бога». В этом разделе Августин подробно описывает огромное бремя, которое несет такая жизнь из-за нашего естественного человеческого незнания сердец других.Он задается вопросом, насколько ужасно было бы пытать невиновного человека для получения информации по делу, которое не было его собственным, казнить невиновного человека, который признает себя виновным, чтобы избежать дальнейших пыток, или освободить виновного. человек, который из-за нечеловеческой тупости перед лицом пыток отказывается признаться в своем преступлении? Хотя такие вещи могут не давить на совесть философа-судьи, потому что он знает, что его намерения направлены на благо, Августин утверждает, что «конечно, его не может быть« счастливой жизни », даже если его философия может спасти его от чувства недовольства. проступок »(Городская, 19.6). Тем не менее, наш философ-судья каждый день решает нести эту мрачную ответственность, потому что, хотя «он не может постичь истину, но благо общества требует, чтобы он выносил решения» (City, 19.6).

Хотя Аристотель согласился бы с тем, что благо общества требует, чтобы судья взял на себя эту ответственность, он придерживается почти противоположной позиции по всему остальному, что Августин сказал о политической жизни до сих пор. Согласно Политике, политическая жизнь, включая законодательство, управление другими и участие в собрании, является одной из самых высоких вещей, к которой мы можем стремиться.Фактически, согласно рассуждениям Аристотеля, может быть так, что цель, к которой стремится человечество: само осуществление нашей природы лежит в политической жизни, где мы приближаемся к богоподобному статусу через рациональную деятельность души (1253a 7-18 ; 32-33). Поскольку участие в такой деятельности дает нам возможность проявлять разум, то есть то, что дает превосходство человечеству и ставит нас над всеми другими способами существования в мире, Аристотелю кажется очевидным, что политическая жизнь действительно будет приносить удовлетворение ( 1325b 13-15).

Я нахожу эти две точки зрения на политическую жизнь интересными, поскольку каждая из них представляет собой крайность. В то время как Аристотель считает, что политическая жизнь дает нам возможность реализовать нашу природу и что такая деятельность превосходит только философскую жизнь (1325b 19-20), Августин твердо придерживается идеи, что политика – это полезная вещь, которая, помимо прочего, от грехопадения не будет места в городе Божьем (City, 14.28), и что политическая жизнь не намного лучше, чем жизнь мусорщика или водопроводчика.Может ли какое-либо из этих взглядов быть полностью правильным? С одной стороны, я считаю слишком смелым утверждать, что политическая жизнь – это чуть ли не высшая жизнь, к которой мы можем стремиться, но с другой стороны, я считаю, что отвергать политику исключительно как полезную вещь также является ошибкой. . На следующих страницах я пролью свет на части взглядов этих авторов, которые либо похожи, либо разнородны, и завершу тем, что сначала предложу скромную критику каждого, а затем предложу посредническую позицию.

Сначала давайте более подробно рассмотрим позицию Аристотеля.Он начинает свой аргумент с утверждения, что каждый «совершает все действия ради того, что [они] считают хорошим» (1252а 2-3). Он расширяет идею всех вещей в природе, нацеленных на их благо, в своей Этике, но дает связанный отчет об отношениях между телом и душой в 1254b в Политике. В этом отрывке Аристотель говорит, что именно у низших животных мы можем сначала наблюдать господство души над телом, и что эти отношения аналогичны правлению господина над рабом.Хотя нет ничего впечатляющего в правлении господина над рабом, поскольку такое правило требует только знания задач, которые должны быть выполнены, и способности диктовать эти задачи своему подчиненному, отношения, тем не менее, выгодны для обеих сторон, поскольку они позволяют им эффективно преследовать свои товары. Для мастера это рациональная деятельность души; для раба это направление его энергии на плоды его физического труда (1254b 18-20).

Точно так же Аристотель говорит, что среди тех созданий, которые обладают союзом тела, души и разума – членов человечества, которые не являются естественными рабами, – естественно, что разум правит душой так, как государственный деятель или правит король.Но как достичь такого существования, когда разум и понимание господствуют над желанием, как если бы оно было добровольным субъектом? Такова жизнь добродетельных, и поскольку именно на этот вид существования направлены все наши действия, было бы полезно прийти к четкому пониманию того, какой угол подхода будет наиболее эффективным в продвижении нас к Это.

Похоже, что первая и самая важная часть в достижении полноты своей природы, согласно Аристотелю, – это существование в полисе.Только в сообществе, которое фактически является самодостаточным, мы можем начать проявлять разум и сосредотачиваться на благородных вещах. Вне такого сообщества мы слишком сильно ограничены полезностью, и, согласно Аристотелю, хотя деревни и домашние хозяйства могут позволить нам жить, это конец полиса, который должен дать нам возможность жить хорошо (1252b 28-29). ). Более того, поскольку хорошая жизнь может быть тесно связана или приравнена к осуществлению нашей природы, кажется, что жизнь в политическом сообществе естественна.Другими словами, когда Аристотель говорит, что полис существует по своей природе, он имеет в виду не только то, что полис не является производным просто необходимостью, необходимостью защиты или порядка, но также и то, что община в политическом обществе является неотъемлемой частью нашей природы и ее природы. исполнением, и тем самым мы обнаружим, что мы реализованы политической жизнью.

«Мой разум как карнавальная поездка» Оливии Схоутен

После обсуждения цели полиса Аристотель переходит к размышлениям о человеческой природе. Во-первых, он говорит, что люди по своей природе являются политическими животными, одаренными особенностями речи, чья задача – определять то, что справедливо и правильно, и чья природа выполняется с помощью совершенного господства разума над желанием (1253a 7-18).Затем, установив это, он говорит, что государственная мудрость, поскольку она дает возможность проявлять практический разум, размышлять о справедливости и истине и создавать законы для свободных людей, кажется достойным кандидатом на роль метода, с помощью которого можно достичь реализации. (1325а 16-33).

Таким образом, очевидно, что Аристотель считает упражнение практического разума и рациональную деятельность души в высшей степени достойным похвалы и что мы можем быть поистине счастливыми и добродетельными, достигнув этих вещей.Августин, однако, думает совершенно иначе, о чем свидетельствует его знаменитая цитата: «Ты создал нас для Себя, о Господь, и наши сердца беспокоятся, пока не найдут свой покой в ​​Тебе» (Исповедь, 1.1). Именно на его точку зрения мы сейчас обратим наше внимание.

Как упоминалось ранее, Августин верит в естественный порядок, который очень похож на порядок Аристотеля, но добавляет, что существует порядок полезности, возложенный на нас нашими земными обстоятельствами, и что человечество не находится на вершине естественного порядка.Для Августина и ангелы, и Бог стоят выше человечества в естественном порядке вещей, и нам сказано, что мы должны любить вещи в соответствии с их положением в естественном порядке. Однако, поскольку у нас есть потребности, которые должны быть удовлетворены для нашего выживания, часто бывает так, что наша любовь становится чрезмерной и мы обнаруживаем, что ценим то, что ниже в естественном порядке, больше, чем то, что занимает более высокое место (City, 11.16). ).

Одна из таких потребностей, которая должна быть удовлетворена в нашем падшем мире, – это потребность в защите от внешних сил, и это несчастье человечества, что иногда из-за чрезмерной любви мы нуждаемся в защите от других представителей нашего собственного вида.На самом деле, именно из-за чрезмерной любви мы должны опасаться всех видов преступников – воров, убийц, насильников, мошенников и так далее. Эти преступники пытаются забрать у нас вещи без правосудия. Воры забирают наше физическое имущество; убийцы, наша жизнь; насильники, наша телесная неприкосновенность и так далее. Более того, хотя государство может требовать новые земли и княжества как свои собственные, оно должно делать это справедливо. В противном случае государство – это еще одна из тех внешних сил, от которых некоторые мужчины нуждаются в защите.Августин обсуждает эту связь между справедливостью и правами собственности в Граде Божьем, 4.4.

В любом случае, для Августина именно здесь политика и законодательство входят в социальную жизнь. Мы практикуем ее не потому, что политическая жизнь в некотором роде божественна или приносит удовлетворение, а потому, что это необходимость. Используя термины, общие для сочинений Аристотеля, дело не в том, что политика – это вещь благородства, а скорее в том, что они исключительно полезны. Затем Августин связывает чрезмерное желание с грехопадением человека, как описано в Книге Бытия, и предполагает, что, если бы не грехопадение, не было бы необходимости в политической жизни в Граде Божьем, или, по крайней мере, если бы существовал политическая жизнь, она была бы строго привязана к любви к Богу и напоминала бы быстрое согласие среди многолюдных людей, а не затяжные дебаты этого мира (City, 14.28).

Возможно, некоторые из наиболее убедительных аргументов Августина против божественной природы политики можно найти в его описании жизни судьи в книге 19, главе 6 «Города Бога». В этом разделе Августин описывает, как судья, желающий установить виновность или невиновность человека, должен пытать его, не зная, заслуживает ли этот человек такого наказания. Более того, даже если признание получено, судье остается только задаться вопросом, было ли оно правдивым или просто результатом желания прекратить пытки.Более того, может даже случиться так, что невиновных мужчин пытают в качестве свидетелей по делам, которые им не принадлежат. Что в таком случае должен чувствовать судья? А как быть со случаями, когда обвиняемый выходит на свободу? Кроме того, судья не может знать, справедливо или несправедливо уволили обвиняемый. Ясно, что никто не желал бы такой жизни, в которой наше человеческое невежество является настолько решающим фактором, что заставляет нас делать то, что может быть никоим образом не справедливым или правильным.

Установив взгляды этих философов на политическую жизнь, можем ли мы окончательно сказать, один из них лучше или правдивее другого? Возможно, нет, но я думаю, что есть вероятность того, что будет небольшая критика в отношении каждого, и может быть так, что развитие этой критики будет полезно в попытке определить, каким будет правильный взгляд на политическую жизнь.

Что касается точки зрения Аристотеля, я хотел бы сказать, что, хотя мысль о том, что наша природа может быть реализована благодаря нашим собственным усилиям и борьбе, может быть утешительной, это кажется маловероятным. Когда Аристотель приходит к выводу, что цель, к которой стремится человечество, – это рациональная деятельность души, он свел наше собственное существование к не более чем этой рациональной деятельности, и это, я думаю, отрицает очень важную часть человеческого состояния. . Хотя Аристотель признает роль полезности в нашей жизни, обсуждая наши желания, функции домашних хозяйств и деревень и так далее, кажется, что он в конечном итоге отвергает удовлетворение основных потребностей как полностью и совершенно «ниже нас».«Но всегда ли это так?

Рассмотрим, например, брак, который, как утверждает Аристотель, возник исключительно из необходимости (1252a 26-30). Здесь он говорит, что единственная функция мужчины и женщины, объединившиеся как пара, – это продолжение рода. Хотя это могло быть так вначале и все еще может быть так, что важной причиной для брака является удовлетворение потребности в привязанности или эмоциональной поддержке, имеет ли тот факт, что он полезен и не преследуется полностью как самоцель действительно отнимает у нее ценность? Аристотель сказал бы “ да ”, как он это делает и в 1252a, и позже в 1325b 19-20, и хотя я никогда не стану утверждать, что такие основные потребности должны быть единственной целью нашей энергии, я думаю, что тот факт, что мы изо всех сил пытаемся удовлетворить как эти базовые потребности, так и использование разума являются свидетельством в поддержку утверждения о том, что наша природа не полностью удовлетворяется тем или другим.

Также может показаться подозрительным, что аргумент Аристотеля в пользу полноценной природы жизни политики и философии основан на идее о том, что действие, преследуемое ради самого себя, обязательно лучше, чем действие, преследуемое ради его последствий (1325b 20 ). Хотя это имеет смысл в обстоятельствах, когда рассматриваемое действие совершается исключительно ради его последствий (например, погоня за богатством не может быть нашим высшим благом, потому что получение денег не является выгодным по своей сути, но только постольку, поскольку оно дает нам другие вещи), не кажется, что категории вещей, преследуемых ради самих себя, и вещи, совершаемые ради их следствий, обязательно являются взаимоисключающими категориями.Разве действие не может быть хорошим само по себе, а также может обладать внешней полезностью? Это почти наверняка. Даже изучение философии, которую Аристотель считает хорошей само по себе, оказывает благотворное влияние на реализацию рациональной части моей натуры. И если я изучаю философию, чтобы улучшить себя, а не просто потому, что стоит искать истину, умаляет ли это важность философии? Вроде нет. И если это так, то почему действие, которое случается для удовлетворения основной потребности, не может иметь врожденную ценность, а не быть просто необходимостью?

Возьмите искусство охоты за едой, действие, которое, кажется, совершается исключительно по необходимости.Он удовлетворяет мою основную потребность в пропитании, и именно поэтому я выполняю его в первую очередь. Тем не менее, может случиться так, что опытный охотник найдет возможности использовать свой разум для разработки хитроумного метода охоты на свою добычу, и может показаться, что если бы он постоянно искал возможности улучшить свои рассуждения во время охоты, это искусство потребовало бы как на внутреннюю, так и на внешнюю ценность. Это не только позволяет ему поддерживать себя, но также дает ему возможность развивать свою рациональную природу.Аристотель мог бы сказать, что, поскольку действие совершается не как самоцель, а как средство для других целей, поэтому оно ниже действия, которое совершается как самоцель, но я испытываю искушение задаться вопросом: действия обязательно лучше, чем другие, учитывая состояние человека. В конце концов, что хорошего в человеке, который в течение сорока дней усиленно изучает философию, прежде чем умереть от голода? В духе справедливости я признаю, что Аристотель рассматривает природу нашего существования как исключающую чисто интеллектуальную жизнь в Никомаховой этике (1178b 34–37).Однако, поскольку критикуется точка зрения Аристотеля, выраженная в его «Политике», я думаю, что эта идея заслуживает некоторого рассмотрения.

Я пытаюсь понять, что кажется, что концепция Аристотеля «совершенного» человека будет состоять из совершенно рационального разума (или, возможно, разума, взаимодействующего с другими умами, поскольку в нашей природе быть социальным. ), и тело, в котором вообще не было нужды (или, возможно, вообще не было тела, несмотря на его заявление о том, что для души естественно господствовать над телом).Однако совершенно рациональный ум, у которого нет базовых потребностей, не слишком отличается от аристотелевской концепции бога. Таким образом, кажется совершенно естественным, что Аристотель считал политическую жизнь божественной, поскольку политика дает нам арену для развития нашего практического разума. Но существование только как рационального разума сильно отличается от нашего собственного существования. Разве мы не должны, возможно, выяснить, что лучше для нас с учетом нашего текущего положения дел, вместо того, чтобы определять, что просто лучше для души или разума, особенно если, подобно Аристотелю, мы сосредотачиваемся главным образом на преимуществах, которые должны быть получены в этом мир в отличие от загробной жизни? Мне кажется, что мы не должны рассматривать наши основные потребности просто как паразитов, которых мы должны сначала прокормить, прежде чем кормить себя, как это кажется Аристотелю, а скорее как части нашей природы, которые нуждаются в удовлетворении в дополнение к нашим способностям к разуму.

Обращаясь к точке зрения Августина, я думаю, что, поскольку он так сильно полагается на метафоры и сравнения в других местах в Граде Бога, ему не следует так быстро отвергать политическую жизнь как исключительно полезную вещь и следствие грехопадения. человечество. Подумайте о том, сколько раз в этой работе Августин сравнивает земной город с небесным, и в особенности те случаи, когда он не утверждает, что они совершенно разные. Например, похоже, что Августин считает, что в безопасности, которую мы можем найти в наших земных городах, есть что-то хорошее, потому что она похожа, хотя и с ошибками, на ту безопасность, которую мы сможем найти на небесах (City, 5.17). Таким же образом, почему должно быть так, что политическая жизнь считается лишенной какой-либо формы благородства и не более предпочтительной, чем любая другая жизнь, когда она так ясно дает нам повод задуматься об истине и разуме и представляет собой возможность подумать о том, какое правление Бог имеет над человечеством?

Я также подвергаю сомнению отрицание Августином важности политической жизни на основании его признания того, что благо общества требует, чтобы судьи выносили решения (City, 19.6). По-видимому, судья не должен просто выносить произвольные решения, поскольку это не пойдет на пользу обществу, и вместо этого он должен попытаться сохранить справедливость. Но если судья действительно пытается поддерживать подлинную справедливость в своем сообществе, разве судья не служит воле Бога? Можно допустить, что Августин не отрицает этого утверждения, но тогда не следует придавать немного большее значение или ценность попыткам принимать справедливые решения, которые тем самым дают судье возможность обеспечить соблюдение Закона Божьего в своей общине и лучше общество из любви к Богу? Хотя жизнь судьи определенно не является счастливой или в конечном итоге приносящей удовлетворение жизнью, как мы можем видеть из описания той жизни Августином, я думаю, что судья может утешаться не только тем простым фактом, что его намерения благие.Я думаю, что он также может облегчить свое бремя, считая, что его работа может помочь сохранить моральную структуру его общества, и что это может быть формой преданности Богу.

Дело в том, что политическая жизнь так легко поддается размышлениям об истине и справедливости и даже преданности Богу, как в случае с судьей, что я думаю, что она заслуживает немного большего уважения, чем другие образы жизни. Да, большинство стилей жизни можно рассматривать так, что они поддаются только что упомянутым вещам, но лишь немногие образы жизни поддаются этому с такой готовностью.Из-за этой природы кажется, что есть что-то неотъемлемое в политической жизни, в которой мы обнаруживаем, что наша собственная работа представляет работу Бога в миниатюрном масштабе. Хотя такая позиция могла бы привести кого-то вроде Аристотеля в высокомерие, думая, что их работа делала его или ее более похожими на бога, если к ним относиться со смирением, похоже, что политическая жизнь может довольно легко принести пользу преданному христианину. Это, по крайней мере, должно наградить политическую жизнь определенным благородством.

В то время как взгляды Аристотеля и Августина на политическую жизнь, несомненно, являются почти полярными противоположностями, их совместное рассмотрение дает нам место для конструктивного размышления, которое помогает нам прийти к всестороннему взгляду на политическую деятельность. Это было моей целью здесь, и я надеюсь, что эта цель была достигнута, по крайней мере, в некоторой степени. Хотя дальнейшее рассмотрение почти всегда полезно, я оставлю настоящее обсуждение здесь.

цитируемых работ

Аристотель, Ирвин, Т., & Fine, G. (1996). Аристотель: Вводные чтения. Индианаполис, Индиана: Hackett Publishing Company, Inc.

Аристотель и Рив, К. Д. С. (1998). Политика. Индианаполис, Индиана: Hackett Publishing Company, Inc.

Augustine & O’Donnel, J.J. (1992). Признания, т. 1: Введение и текст. Нью-Йорк, Нью-Йорк: Издательство Оксфордского университета, США.

Августин, Уолш, Г. Г., Зема, Д. Б., Монахан, Г., и Хонан, Д. Дж. (1958). Город Бога. Гарден-Сити, Нью-Йорк: Имиджевые книги.

Совершенное политическое животное – Эшбрук

Много времени было посвящено изучению того, как и почему существуют правительства.Это усилие необходимо, чтобы понять политические и философские корни Америки. Древнегреческий философ Аристотель исследовал этот вопрос и в конечном итоге ответил на этот вопрос в своей работе The Politics . Хотя эти уроки были написаны примерно в 335 г. до н.э., уроки, преподанные о естественном состоянии политики, раскрывают чрезвычайно сложную систему организованного гражданского правительства. Чтобы полностью понять, как функционирует цивилизованный город, важно взглянуть на уроки, которые великие умы преподали нам в своих глубоких трудах.Возможно, одна из самых глубоких мыслей, раскрытых в Политика , касается происхождения и природы основных правительственных городов. «Из этого очевидно, что город принадлежит к числу вещей, существующих по природе, и что человек по природе является политическим животным» (1253a1-3).

Линия Аристотеля из Политика иллюстрирует два различных, но взаимосвязанных момента. В первой части говорится, что образование городов естественно; а вторая связана с идеей о том, что человек по своей природе является политическим существом.

Когда Аристотель говорит: «… город принадлежит к тому, что существует по природе…» (1253a1-2), он включает образование городов наряду с другими естественными элементами человечества, такими как индивидуум, дом, и партнерство. Каждый город начинается как совокупность партнерств. Эти ассоциации представляют собой узы, которые мужчины создают друг с другом в результате своей естественной склонности к общению и взаимодействию. Аристотель объясняет эту тенденцию тем, что «в каждом по природе есть импульс к такого рода партнерству» (1253a29-30).Исключением из точки зрения Аристотеля является человек, который по своей природе не склонен быть частью города или товарищества. «Тот, кто лишен города по природе, а не по случайности, является либо подлым видом [зверь], либо выше человека [бога]…» (1253a4-5). Этот человек считается кровожадным, мстительным и опасным (1253a6-7). Кроме того, человек, не имеющий города, находится либо выше, либо ниже других людей по той причине, что его врожденное отличие представляет угрозу для благосостояния города. То есть антисоциальная природа этого человека не позволяет ему быть частью города; и поскольку именно город создает людей, он никогда не станет полноценным человеком.Его склонность к войне и насилию вредна для цели города, которая состоит в том, чтобы создавать людей, а не уничтожать их. Таким образом, человека, лишенного города по своей природе, никак нельзя ассоциировать с городом. Это приводит к тому, что его считают не человеком и, следовательно, либо зверем, либо богом.

Партнерство естественно, потому что человек не склонен быть самодостаточным за счет собственных заслуг. Человек не может существовать только ради самого себя и рассчитывать на то, что он будет действующим членом города, он должен быть дополнен мыслями и идеями других людей.Безусловно, мужчина должен испытать взаимодействие с другими, чтобы более полно завершить свое существование. Это дополнение является сутью партнерства, потому что общение с другими мужчинами увеличивает его целостность. Более того, прислушиваясь к мыслям и идеям других людей, он продвигает свои собственные склонности, позволяя ему проявлять активность в городе и, следовательно, становиться человеком. Однако только через город человек может быть по-настоящему целостным, потому что он «… достигает уровня полной самодостаточности, так сказать…» (1252b29).Другими словами, совокупность партнерств, из которых состоит город, помогает поддерживать его продуктивность. Он превращает мужчин в полных людей и помогает им на пути к счастью.
Как выразился Аристотель: «Следовательно, каждый город существует по своей природе, если таковые являются первыми товариществами» (1252b30-31). Аристотель утверждает, что город, поскольку он состоит из различных партнерств, которые естественны, становится самодостаточным без посторонней помощи. «Партнерство, возникающее в результате [объединения] нескольких деревень, является завершенным городом…» (1252b28-29).Полнота этого партнерства относится к каждому человеку, который объединяется для создания города. Никто не может быть исключен. По мнению Аристотеля, города не создаются, они уже существуют; это просто вопрос создания партнерских отношений, чтобы найти его и его награды.

Мужчины нужны друг другу для создания города и, в свою очередь, для хорошей жизни. Аристотель формулирует эту идею о городе как «… возникнув ради жизни, он существует ради благополучия» (1252b29-30).Аристотель утверждает, что хотя город функционирует для поддержания жизни, он также существует для человека, чтобы вести хорошее и стоящее существование. Хорошая жизнь, или, как выразился Аристотель, хорошая жизнь, определяется достижением человеком своей конечной цели – счастья. Это уровень совершенства для человека, потому что он означает, что он не только выживет, но и будет процветать после того, как станет полностью человечным и, следовательно, счастливым.

Поскольку естественная цель человека – быть максимально человечным, а естественная цель города – сделать людей людьми, Аристотель говорит, что этот процесс создания города является естественным.Сложность этого процесса заключается в природе, в которой город развивает человека. Это сложно, потому что это зависит от отношений мужчин друг с другом. Они должны собраться вместе и дополнить друг друга, чтобы выполнить свою задачу, так же как отдельные части соединяются вместе, чтобы составить головоломку. В мире Аристотеля важность индивидуальности человека изначально не значительна, потому что каждый живет, чтобы быть частью города. Другими словами, поскольку город создает людей, человек должен приложить все свои усилия, чтобы участвовать и взаимодействовать в городе.Только после того, как он станет частью города, человек, став полноценным человеком, сможет пожинать плоды абсолютного совершенства в жизни и счастья.

Другая причина того, что город естественен, заключается в том, что «город по своей природе является приоритетным по отношению к дому и каждому из нас» (1253a20). Город важнее человека или семьи, потому что только город может превратить человека в полноценного человека. Человек и домашнее хозяйство не дают человеку того широкого опыта, который он может получить, будучи частью города.Это потому, что в городе чаще проявляются разум и мысли. Человек должен чаще использовать свой разум в городе, чтобы иметь возможность бороться с другими мужчинами и принимать полноценное участие. Разум не может развиваться и процветать в семье, потому что мужчина является единственным правителем в доме. Напротив, в городе правит человек, а им правят по очереди. «В большинстве политических должностей, правда, происходит смена правителя и управляемых, поскольку они по своей природе стремятся быть на равных и ничем не различаются…» (1259b2-6).Аристотель говорит, что человек управляется и управляет попеременно, потому что в городе, в отличие от домашнего хозяйства, каждый мужчина обычно в равной степени способен занять руководящую должность. В домашнем хозяйстве правит только мужчина, поэтому у него нет соперников или соперников, с которыми ему нужно бороться, и ему не нужно использовать свои рассуждения так же охотно, как в городе.

Город естественен еще и потому, что «… природа ничего не делает напрасно…» (1253a8-9), или, другими словами, все, что создано естественным образом, служит определенной цели.Даже если люди, мужчины, кажется, живут просто для того, чтобы завершить свою жизнь и достичь счастья, они могут сделать это, только внося свой вклад в сохранение жизни города, что будет способствовать развитию их человечности. Таким образом, поскольку город существует для того, чтобы люди стали людьми, это его особая цель. Это считается естественным.

О человеке говорят, что он «политическое животное», естественно из-за его врожденной склонности принимать участие в делах города и становиться человеком. Поскольку слово «политический» в данном случае относится ко всему публичному, быть политическим животным означает, что человек врожденно тянется к общению с другими людьми, когда дело касается города и того, что следует делать в нем.Природа, поскольку она ничего не делает напрасно, естественным образом наделяет человека особым качеством, которого не хватает животным, – способностью говорить. Речь отличает человека от животного, потому что она дает людям способность думать, рассуждать и «… обнаруживать полезное и вредное, а следовательно, справедливое и несправедливое…» (1253a14-15). Иными словами, способность говорить способствует процессу становления человеком. Человек может делиться идеями, мыслями и чувствами в отношении того, что хорошо или плохо, правильно или неправильно. Говоря о том, что считается справедливым или несправедливым, человек определяет пределы и допуски закона и устанавливает правила.Это обсуждение позволяет мужчинам прийти к консенсусу по этим вопросам. Таким образом, эти соглашения устанавливают стандарт того, что приемлемо и хорошо для данного города. Слушая и обсуждая мысли других и приходя к согласию, мужчины формируют сущность города и семьи: партнерские отношения. Аристотель поддерживает это, говоря: «… и партнерство в этих вещах составляет дом и город» (1253a18-19). Речь, отделяя человека от животных и тем самым подтверждая его власть над ними, наделяет людей способностью принимать разумные решения для себя и тех, кем они правят.Без связи город не функционировал бы, что привело к хаосу. «Ибо, как человек – лучший из животных, когда завершен, так и когда он отделен от закона и судебного решения, он наихудший из всех» (1253a31-33). Аристотель утверждает, что дар природы говорить людям не дает им нанести ущерб себе и миру природы.

Несмотря на свой возраст, понимание Политика команд относительно логики образования городов, безусловно, актуально в сегодняшнем сложном политическом мире.Аристотель оценил то, что он считал истинной целью человека, достигнув уровня полного счастья. Хотя это, казалось бы, противоречит современному восприятию политики, Аристотель рассматривает природу общественных дел как средство для достижения цели. Эта цель концентрируется на результатах каждого человека в отличие от недавней точки зрения, согласно которой политика – это борьба на благо институтов, идей и организаций. Возможно, если бы современные правительства приняли школу мысли Аристотеля, мир стал бы более безмятежным местом для жизни.

Минди Маклафлин – первокурсница из Онтарио, штат Огайо, по специальности политология.

Влияние политической философии Аристотеля – видео и стенограмма урока

Биография

Итак, кем был «Философ»? Аристотель родился в 384 г. до н.э. в ныне затерянном городе Стагирус. Он жил во время расцвета Македонской империи. Это эпоха Александра Великого. Аристотель получил образование в Афинах, бесспорном центре обучения в западном мире, и учился у философа Платона, который сам был бывшим учеником Сократа.После смерти Платона Аристотель работал на королевский двор в Мисии, а затем в Македонии, где фактически стал наставником молодого Александра Великого.

Как только Александр взошел на трон и основал свою империю, Аристотель вернулся в Афины и основал свою школу, где он преподавал в течение следующих 13 лет. Он читал лекции и писал и был признан одним из самых выдающихся ученых того времени. Аристотель изучал не только философию, но также математику, биологию, физику, медицину, танцы и театр и читал общие лекции по всем этим предметам на открытых форумах для широкой публики Афин.Однако, когда Александр Великий умер в 323 г. до н.э., Афины стали очень противниками Македонии, в том числе и Аристотеля. Итак, Аристотель бежал в Халкиду, где и умер в 322 г. до н. Э.

Политическая философия

Аристотель был просто слишком разносторонним ученым, чтобы мы прямо сейчас углублялись во все его теории, поэтому мы просто собираемся сосредоточиться на одной главной области: политике. Аристотель много писал о политике и этике, потому что для него политика и этика были неразделимы. Итак, прежде чем мы сможем говорить о политике, нам нужно обсудить взгляды Аристотеля на этику.

Согласно Аристотелю, этика должна определяться через обнаружение вашей основной цели. Основная идея состоит в том, что все вещи имеют цель или причину существования. Например, нож предназначен для резки вещей. Аристотель называл эту основную цель или причину существования телос .

Итак, если нож предназначен для того, чтобы резать вещи, для чего созданы люди? Согласно Аристотелю, человеческий телос – это рацион. Быть рациональным, проницательным и логичным – это уникальное свойство людей, поэтому это наша основная цель.Итак, действия, связанные с вашим рациональным «я», являются добродетельными, а решения, основанные на рационе, – моральными.

Это основная идея философии этики Аристотеля. А теперь помните, как я сказал, что для Аристотеля политика и этика неразделимы? Что ж, для того, чтобы люди могли стремиться к совершенству, нам нужна среда, которая питает наше рациональное «я». Вот где приходит политика. Смысл политики состоит в том, чтобы воспитывать в гражданах добродетель и позволять им развивать свое рациональное «я».

По сути, политика подобна инструменту, который точит нож – она ​​позволяет ему выполнять свое предназначение. Это означает, что нравственное правительство необходимо для нравственных граждан. Мы не часто думаем о правительстве как о чисто моральном институте, но именно таким оно было для Аристотеля. Итак, если ваши люди безнравственны, то это потому, что правительство не использует свою власть для поощрения моральных добродетелей и рациональных граждан. Это возлагает на государство или правительство главную моральную ответственность за развитие образования, искусства, философии, науки, религии и других вещей, которые вдохновляют на добродетельное, рациональное существование.

Impact

Для многих сочинения и учения Аристотеля являются основой современной политической науки. Каковы точные цели политики и правительства? Каковы моральные обязанности государства? Каковы идеальные отношения между правительством и гражданами? Аристотель был одним из первых, кто действительно рассмотрел эти вопросы в практической и логической манере и описал государство как существующее для воспитания человеческой морали.

Теории Аристотеля были основой моральных и политических дебатов в западной философии и оказали влияние на ученых от Древнего Рима до средневековой католической Европы и исламского Ближнего Востока.Наши современные представления о правительстве выросли из этого, чтобы включить идею о том, что правительства существуют для защиты нас и наших свобод. По-прежнему сочинения Аристотеля остаются одними из наиболее изученных и цитируемых текстов в истории человечества. Это особенно впечатляет, учитывая, что до нас дошло менее трети его предполагаемых работ, а те, что сохранились, представляют собой в основном конспекты лекций. Поэтому неудивительно, что средневековые мусульманские ученые называли его «первым учителем» или что Цицерон называл свои произведения «золотой рекой».«Аристотель был, попросту говоря,« Философом ».

Влияние Аристотеля неоспоримо и значимо, но есть аспекты его мышления, которые укрепили некоторые из более темных практик в человеческом обществе. В то время как он помог создать одну из самых ранних систематик растений и животных, Аристотель также стремился классифицировать людей. В своей книге под названием «Политика» Аристотель описал, как некоторые люди являются естественными рабами, что позже было использовано антиаболиционистами для оправдания продолжающегося рабства в Соединенных Штатах до гражданской войны.Позиция Аристотеля относительно естественных иерархий, существующих в человеческом обществе, использовалась для усиления таких систем, как феодализм, крепостными, кастовыми системами, а также расового рабства Соединенных Штатов.

Краткое содержание урока

Аристотель был древнегреческим философом, жившим в 4 веке до нашей эры. Несмотря на то, что он был успешным в десятках дисциплин, Аристотеля часто вспоминают как основателя политической науки как академической области, во многом благодаря его трудам о связи между политикой и этикой : системы морали.

Аристотель считал, что все вещи имеют телос , причину существования или основную цель. Для людей это был рацион и логика. Итак, мораль и добродетели определялись как рациональность. Для Аристотеля это означало, что политика была предназначена для поощрения рациональных ценностей, поэтому правительство было, прежде всего, моральным институтом. Сегодня не каждый политик придерживается этой точки зрения, но Аристотель остается одним из самых влиятельных ученых в мировой истории. И это то, что делает его «Философом».’

Основные выводы

• Телос : причина существования
  • Рацион – это человеческий телос по Аристотелю
  • Действия являются моральными, если они относятся к рациону
• Этика : системы морали
  • Аристотель переплетал политику с этикой
  • Основная цель политики / правительства – поощрять рацион и быть моральным институтом

Результат урока

После просмотра этого урока вы должны уметь:

• Определить влияние Аристотеля на политику
• Определите этику и телос
• Обсудить политическую философию Аристотеля