Эссе «Легче составлять законы, чем исполнять их» (Наполеон Бонапарт)
Выбери предмет
Технические
Авиационная и ракетно-космическая техника
Автоматизация технологических процессов
Автоматика и управление
Архитектура и строительство
Базы данных
Военное дело
Высшая математика
Геометрия
Гидравлика
Детали машин
Железнодорожный транспорт
Инженерные сети и оборудование
Информатика
Информационная безопасность
Информационные технологии
Материаловедение
Машиностроение
Металлургия
Метрология
Механика
Микропроцессорная техника
Начертательная геометрия
Пожарная безопасность
Приборостроение и оптотехника
Программирование
Процессы и аппараты
Сварка и сварочное производство
Сопротивление материалов
Текстильная промышленность
Теоретическая механика
Теория вероятностей
Теория игр
Теория машин и механизмов
Теплоэнергетика и теплотехника
Технологические машины и оборудование
Технология продовольственных продуктов и товаров
Транспортные средства
Физика
Черчение
Электроника, электротехника, радиотехника
Энергетическое машиностроение
Ядерные физика и технологии
Другое
Естественные
Агрохимия и агропочвоведение
Астрономия
Безопасность жизнедеятельности
Биология
Ветеринария
Водные биоресурсы и аквакультура
География
Геодезия
Геология
Естествознание
Землеустройство и кадастр
Медицина
Нефтегазовое дело
Садоводство
Фармация
Химия
Хирургия
Экология
Гуманитарные
Актерское мастерство
Английский язык
Библиотечно-информационная деятельность
Дизайн
Документоведение и архивоведение
Журналистика
Искусство
История
Китайский язык
Конфликтология
Краеведение
Криминалистика
Кулинария
Культурология
Литература
Логика
Международные отношения
Музыка
Немецкий язык
Парикмахерское искусство
Педагогика
Политология
Право и юриспруденция
Психология
Режиссура
Реклама и PR
Религия
Русский язык
Связи с общественностью
Социальная работа
Социология
Физическая культура
Философия
Французский язык
Этика
Языки (переводы)
Языкознание и филология
Экономические
Анализ хозяйственной деятельности
Антикризисное управление
Банковское дело
Бизнес-планирование
Бухгалтерский учет и аудит
Внешнеэкономическая деятельность
Гостиничное дело
Государственное и муниципальное управление
Деньги
Инвестиции
Инновационный менеджмент
Кредит
Логистика
Маркетинг
Менеджмент
Менеджмент организации
Микро-, макроэкономика
Налоги
Организационное развитие
Производственный маркетинг и менеджмент
Рынок ценных бумаг
Стандартизация
Статистика
Стратегический менеджмент
Страхование
Таможенное дело
Теория управления
Товароведение
Торговое дело
Туризм
Управление качеством
Управление персоналом
Управление проектами
Финансовый менеджмент
Финансы
Ценообразование и оценка бизнеса
Эконометрика
Экономика
Экономика предприятия
Экономика труда
Экономическая теория
Экономический анализ
EVIEWS
SPSS
STATA
Легче создавать законы, чем следовать им
Я думаю, что великий полководец и знаменитая историческая личность Наполеон Бонапарт сделал такой вывод из собственного опыта.
Будучи основателем Гражданского кодекса Франции (Кодекс Наполеона), этот человек не понаслышке знал, что значит создавать законы. Однако почему же законам труднее следовать, чем создавать их? Законы дают и защищают права, но также накладывают определенные обязанности. Да, в силу политической необразованности людям часто сложно придерживаться закона. Но политическая необразованность – это точно не про великого императора Франции.
Как человеку, далёкому от законодательства, мне трудно судить о сложностях этого процесса. Однако, как гражданин, который обязан блюсти закон, не назову это занятие трудным. А вот создавать законы, как я считаю – дело нелёгкое. Это огромный труд, требующий нестандартного мышления и образованности. Поэтому, посмею не согласиться с одной из самых выдающихся исторических личностей. Тема закона актуальна всегда, поэтому постараюсь аргументировать своё мнение и сделать соответствующие выводы.
Итак, для начала определим, что такое закон и законодательство.
Закон – это нормативно-правовой акт, регулирующий определённые общественные отношения в рамках конкретной правой системы. Следовательно, законодательство – это основная форма правотворческой деятельности, процесс создания законов, который формирует единую систему нормативно-правовых актов, действующих на территории конкретной страны.
Законодательный процесс состоит из ряда последовательных этапов, начиная с разработки законопроекта и заканчивая введение закона в действие. Я думаю, что Наполеон в своём изречении коснулся первого и основополагающего этапа законодательного процесса – разработки закона. Да, возможно, придумать закон несложно. Взял, да и придумал, что граждане должны платить военный сбор в указанном размере в такие-то инстанции столько-то лет. Но дело в том, что «придумывание» закона должно происходить с учётом особенностей политического, экономического и социального устройства страны, количества населения и качества его образования, физического и умственного здоровья, среднего возраста и ещё многих параметров.
Не думаю, что сам Наполеон бездумно создавал свой Гражданский кодекс. Поэтому я останусь при своём мнении, что законы писать – это не семечки щелкать. Здесь нужен ум, логика, последовательность, образование, понимание устройства своего государства и устройства системы права вообще.
Что касается следования закону. Разве человеку рассудительному и не глупому соблюдение закона доставляет какие-то хлопоты или дискомфорт? Мы все живём в правовом обществе, где каждый имеет свои права и обязанности, предусмотренные законодательством своей страны. Но, по сути, практически любая обязанность сводиться к тому, чтобы не нарушать чужих прав. Может, конечно, это лично мне и ещё кому-то нетрудно чтить права других. А кому-то, видимо, трудно. Иначе не было бы правонарушений, особенно в таких количествах.
Если рассматривать тему в таком контексте и брать за примеры все существующие нарушения закона (а их немало), тогда Бонапарт был прав – соблюдать закон бывает сложно для некоторых людей.
Иначе не было бы коррупции, грабежей, насилия, убийств, повсеместного нарушения личных границ человека.
Но опять же, автор говорил не просто о трудностях с соблюдением законов. Наполеон провёл сравнение двух действий – законотворчества и законопослушания – в рамках деятельности одной и той же личности. То есть, он говорил о себе, и о любом другом человеке, который является не просто гражданином, подчиняющимся закону, но и одновременно, создающим этот закон.
Не углубляясь в историю, приведу пример из современности, который мог бы подтвердить слова автора. Пандемия коронавируса, вспыхнувшая в мире на закате 2019 года, поставила все страны в тяжелое положение. Так, законодательства государств по всему миру изменялись, подстраиваясь под новый ритм жизни. Ряд принимаемых законов независимо от места их принятия, был направлен на снижение рисков глобальной заболеваемости. Населения разных стран ограничили в передвижениях, участия в массовых мероприятиях, вынудили закрыть рестораны и многие развлекательные заведения.
Но повсеместно в России, Украине и других странах наблюдалась тенденция несоблюдения и пренебрежения этих законов не только простыми гражданами, но и чиновниками – мэрами городов, депутатами, другими представителями власти. В Украине был случай, когда мэра одного из городов видели в ресторане в запрещенное время суток (после 22.00). То есть, человек, имеющий непосредственное отношение к законодательному процессу страны на пару с крупным бизнесменом просто пренебрегли законом в такое нелегкое для всего мира время. И этот случай, увы, не единственный.
Но и создавать законы такой человек не сможет. Разве что, диктаторские. Но это уже совсем другое направление мысли.Джон Адамс, Мысли о правительстве
Республиканское правительство: Джон Адамс, Мысли о правительстве4
Республиканское правительство
ГЛАВА 4|Документ 5
Джон Адамс, Мысли о правительстве
Апрель 1776 г. Документы 4:86–93Если бы я был равен задаче формирования плана для правительства колонии, я был бы польщен вашей просьбой, и очень рад его соблюдать; потому что как божественная наука о политике есть наука о социальном счастье, и блага общества полностью зависят от конституций правительства, которые обычно являются учреждениями которые длятся многие поколения, не может быть никакой занятости приятнее для благожелательного ума, чем исследование после лучших.
Папа Римский слишком польстил тиранам, когда сказал:
“За формы правления пусть спорят дураки,
Лучше всего то, чем лучше управлять».
Нет ничего более ошибочного, чем это: Но поэты читают истории собирать цветы, а не фрукты – они занимаются причудливыми образы, а не последствия социальных институтов. Ничего более достоверно из истории народов и природы человека, чем то, что некоторые формы правления лучше подходит для того, чтобы быть хорошо управляемым, чем другие.
Все трезвые поиски истины, древней и современной, языческой
и Кристиан, заявили, что счастье
человек, как и его достоинство состоит в добродетели.
Если существует форма правления, то чей принцип а основание есть добродетель, не каждый ли трезвый человек признает это лучше рассчитано на то, чтобы способствовать всеобщему счастью чем любая другая форма?
Страх — основа большинства правительств; но это так грязная и жестокая страсть, и делает людей, в которых грудь преобладает, такая глупая и жалкая, что Американцы вряд ли одобрят какой-либо политический институт который основан на нем.
Честь действительно священна, но занимает более низкое место по шкале. морального совершенства, чем добродетели. Действительно, первое есть но часть последней, а следовательно, не имеет равных претензий поддерживать структуру правительства, продуктивную для человека счастье.
В основе любого правительства лежит какой-то принцип
или страсть в умах людей. Самые благородные принципы
и самые щедрые чувства в нашей природе, таким образом, имеют
лучший шанс поддержать самых благородных и самых щедрых
модели правительства.
Мужчина должен быть равнодушен к насмешкам современных англичан упоминать в их компании имена Сидни, Харрингтон, Локк, Милтон, Недэм, Невилл, Бернет и др. Ходли. Нужна немалая сила духа, чтобы признать, что один читал их. Бедственное положение этой страны, однако в течение последних десяти или пятнадцати лет часто напомнил мне об их принципах и рассуждениях. Они будут убедить любой искренний ум, что нет хорошего правительства а что республиканское. Это единственная ценная часть британской конституции так; потому что само определение республики, является «империей законов, а не людей». Что, поскольку республика является лучшим из правительств, так что конкретное расстановке сил общества или в иных словами ту форму правления, которая лучше всего придумана для обеспечить беспристрастное и точное исполнение законов, является лучшая из республик.
Республик существует неисчерпаемое разнообразие, потому что
возможные комбинации сил общества, способны
бесчисленных вариаций.
Как хорошее правительство, царство законов, как ваши законы быть приняты? В большом обществе, населяющем обширную страна, невозможно, чтобы все собралось, издавать законы: тогда первый необходимый шаг состоит в том, чтобы власть от многих к нескольким наиболее мудрым и хороший. Но по каким правилам вы будете выбирать своих Представителей? Согласовать количество и квалификацию лиц, кто будет иметь право выбора или приложения этого привилегия жителям определенного участка земли.
Основная трудность заключается в том, что следует с величайшей осторожностью
участвовать в формировании этого Представительного собрания.
Это должно быть в миниатюре, точный портрет народа
на свободе. Оно должно думать, чувствовать, рассуждать и действовать, как они.
Что в интересах этой Ассамблеи может быть строгое
правосудие во все времена, это должно быть равное представительство, или
другими словами, равные интересы среди людей должны
одинаково заинтересованы в этом. Следует проявлять большую осторожность, чтобы
осуществить это и предотвратить несправедливые, неполные и коррумпированные выборы.
Однако такие правила, возможно, лучше сделать в
времена большего спокойствия, чем нынешние, и они
возникают сами собой естественным образом, когда все силы
власть оказалась в руках народа
друзья. В настоящее время будет безопаснее действовать во всех установленных
режимы, к которым люди были ознакомлены
по привычке.
Представление людей в одном собрании получено, возникает вопрос, все ли полномочия правительства, законодательная, исполнительная и судебная, остаются в это тело? Я думаю, что народ не может быть долго свободным и никогда счастлив, чье правительство находится в одном собрании. Мои причины по этому мнению следующие.
1. Единое Собрание несет ответственность за все пороки, безрассудства и
слабости личности. С учетом приступов юмора, начинает
страсти, полеты энтузиазма, пристрастия предрассудков,
и, следовательно, приводит к поспешным результатам и абсурдным
суждения: И все эти ошибки должны быть исправлены и
дефекты, обеспечиваемые некоторой управляющей силой.
2. Единое собрание склонно быть скупым, и вовремя не постесняется освободиться от бремени, которое ляжет без сожаления на его составные части.
3. Единое собрание может стать амбициозным, и после время, не колеблясь, проголосует за вечность. Это было один недостаток долгого парламента, но, что более примечательно, Голландия, чье собрание впервые проголосовало за себя от ежегодного до семилетия, затем пожизненно, а после курса лет, что все вакансии, возникшие в результате смерти или иным образом, должны быть заполнены самостоятельно, без каких-либо приложений к составляющие вообще.
4. Представительное собрание, хотя и очень хорошо квалифицированным и абсолютно необходимым как ветвь законодательной власти, не может осуществлять исполнительную власть из-за отсутствия два основных свойства: секретность и оперативность.
5. Представительное собрание еще менее квалифицировано для
судебная власть; потому что он слишком многочисленный, слишком медленный,
и слишком мало разбирается в законах.
6. Потому что единое собрание, обладающее всеми полномочиями правительства, будут издавать произвольные законы для своих собственном интересе, произвольно исполнять все законы в своих интересах, и решать все споры в свою пользу.
Но должна ли вся законодательная власть принадлежать одному Собранию? Большинство из перечисленных причин в равной степени относятся к доказать, что законодательная власть должна быть более сложной, т. мы можем добавить, что если законодательная власть полностью в одном Собрании, а исполнительный орган в другом, или в одном лице эти две силы противостоят и ослабят друг на друга, пока состязание не закончится войной, и вся власть, законодательная и исполнительная, будет узурпирована по сильнейшему.
Судебная власть в таком случае не может быть посредником или
поддерживать баланс между двумя противоборствующими силами, потому что
законодательные подорвали бы его. И это показывает
также необходимость придания исполнительной власти отрицательного
на законодательную, иначе это будет постоянное посягательство
при этом.
Чтобы избежать этих опасностей, пусть будет создана [отдельная] Ассамблея, как посредник между двумя крайними ветвями законодательной власти, которая представляет народ и то, на что возложена исполнительная власть.
Пусть затем представительное собрание изберет голосованием, между собой или их составными частями, или обоими, отдельное собрание, которое ради ясности мы будем созвать Совет. Он может состоять из любого числа, которое вы хотите, скажем, двадцать или тридцать, и должен иметь свободный и независимый осуществление своего суждения и, следовательно, отрицательное голос в законодательном органе.
Эти два тела, составленные таким образом и ставшие единым целым
части законодательной власти, пусть они объединятся, и общим голосованием
выбрать губернатора, который после лишения большей части
те знаки господства, называемые прерогативами, должны
иметь свободное и независимое осуществление своих суждений, и
быть также неотъемлемой частью законодательной власти.
Это я
может вызвать возражения, и, если вам угодно, вы можете
сделать его только президентом Совета, как в Коннектикуте:
Но поскольку губернатор должен быть наделен исполнительной
власть, с согласия Совета, я думаю, что он должен иметь
негатив на законодательных. Если он ежегодно избирается,
как он должен быть, он всегда будет иметь такое почтение
и любовь к Народу, его Представителям и
Советники, хотя вы и даете ему независимую
применение своего суждения, он редко будет использовать его против
обеим палатам, за исключением случаев общественной полезности
что было бы заметно, и некоторые такие случаи были бы
случаться.
В нынешней остроте американских дел, когда
актом парламента мы выведены из-под королевской защиты,
и, следовательно, освобожден от нашей верности; и это
стало необходимым взять на себя управление для нашего немедленного
безопасность, губернатор, лейтенант-губернатор,
Секретарь, казначей, комиссар, генеральный прокурор,
должен быть выбран совместным голосованием обеих палат.
И
эти и все другие выборы, особенно депутатов,
и советники, должны быть ежегодными, не будучи в
весь круг наук, максима более безошибочная, чем
это: «Где заканчиваются ежегодные выборы, там начинается рабство».
Эти великие люди в этом отношении должны быть раз в год
“Как пузыри в море материи несутся, Они поднимаются, ломаются и возвращаются в это море.”
Это научит их великим политическим добродетелям смирения, терпение и умеренность, без которых всякий человек в власть становится хищным зверем.
Этот способ образования высших государственных должностей будет
очень хороший ответ на данный момент, но если экспериментально
должно быть сочтено неудобным, законодательный орган может в
досуг изобретать другие способы их создания путем выборов
людей в целом, как в Коннектикуте, или это может увеличить
срок, на который они избираются, составляет семь лет, или
три года, или пожизненно, или внести любые другие изменения
которые общество найдет продуктивными для своего покоя, своей безопасности,
его свобода или, одним словом, его счастье.
Ротация всех офисов, а также представителей и советников, имеет много сторонников и борется за со многими правдоподобными аргументами. На нем бы не присутствовали сомнения со многими преимуществами, и если общество имеет достаточно количество подходящих персонажей, чтобы поставить большой количество вакансий, которое образовалось бы в результате такой ротации, Я не вижу возражений против этого. Эти лица могут быть разрешено служить в течение трех лет, а затем исключено три лет или на любой более длительный или более короткий срок.
Любые семь или девять членов законодательного совета могут быть создал кворум для ведения дел в качестве Тайного совета, чтобы консультировать губернатора при осуществлении исполнительной власти ветви власти и во всех актах государственной власти.
Губернатор должен командовать ополчением, и всех ваших армий. Сила помилования должна быть с губернатором и советом.
Судьи, судьи и все другие должностные лица, гражданские и военные,
должен выдвигаться и назначаться губернатором с
по совету и с согласия Совета, если только вы не решите
иметь более популярное правительство; если да, то все офицеры,
гражданские и военные, могут быть выбраны совместным голосованием обоих
Дома, или во имя сохранения независимости и важности
каждой палаты путем голосования одной палаты, принятого
другим.
Шерифов должны выбирать фригольдеры
графств – так должны регистры сделок и
Клерки графств.
Все офицеры должны иметь комиссионные под руководством Губернатор и печать колонии.
Достоинство и стабильность правительства во всех его проявлениях.
ветви, нравы людей и всякое благо
общества, так сильно зависит от честного и умелого управления
справедливости, что судебная власть должна быть
отличается как от законодательной, так и от исполнительной власти, и является независимым
на обоих, так что это может быть испытанием для обоих,
так как оба должны быть проверены на это. Таким образом, судьи
всегда должны быть людьми образованными и опытными в
законов, образцовой морали, большого терпения, спокойствия, хладнокровия
и внимание. Их умы не должны отвлекаться
с раздражающими интересами; они не должны зависеть от
любой мужчина или группа мужчин. Для этих целей они должны держать
пожизненные поместья в их офисах или, другими словами, их комиссионные
должно быть во время хорошего поведения, и их зарплаты
установлены и установлены законом.
За плохое поведение
большое расследование колонии, Палаты представителей,
должны привлечь их к ответственности перед губернатором и
совета, где у них должно быть время и возможность
выступают в защиту, но в случае осуждения должны быть удалены
от своих должностей и подвергались такому другому наказанию
как должно быть сочтено надлежащим.
Закон о милиции, требующий от всех мужчин или за очень немногими исключениями
кроме случаев совести, быть обеспеченным оружием
и боеприпасы, подлежащие обучению в определенные сезоны и требующие
графства, города или другие небольшие районы, которые должны быть предоставлены
с государственными запасами боеприпасов и окапывания
утвари, и с некоторыми устоявшимися планами перевозки провизии
после ополчения, когда шли защищать свои
страну от внезапных вторжений и требующих определенных
районы снабдить полевыми орудиями, ротами матросов
и, возможно, несколько полков легкой кавалерии, всегда
мудрое учреждение, и в нынешних обстоятельствах
нашей страны незаменимым.
Законы о либеральном воспитании молодежи, особенно люди низшего сословия, такие чрезвычайно мудрые и полезные, что для гуманного и щедрого ума, никаких затрат на это цель будет считаться экстравагантной.
Одно упоминание о законах о роскоши вызовет улыбку. Достаточно ли у наших соотечественников мудрости и добродетели подчиняться им я не знаю. Но счастье г. люди могут быть значительно продвинуты ими, а доход сэкономлено достаточно, чтобы вести эту войну вечно. Бережливость — это большой доход, помимо того, что излечил нас от тщеславия, легкомыслия и щегольства, которые являются настоящим противоядием от всего великого, мужественного и воинственные достоинства.
Но не должны ли все комиссии действовать от имени короля? Нет. Почему бы им не сказать так: «Колония приветствия А. Б.» и пройти проверку у губернатора?
Почему нельзя писать, вместо того, чтобы бежать от имени
Король, бегите так: “Колония к шерифу и т. д.”
и пройти проверку у главного судьи.
Почему обвинительные заключения не могут заключаться «против мира Колонии и достоинства того же?”
Конституция, основанная на этих принципах, вводит знания среди людей, и вдохновляет их с сознательное достоинство, становясь свободными людьми. Общая эмуляция имеет место быть, что вызывает хорошее настроение, общительность, хорошие манеры и хорошие нравы должны быть общими. Эта высота настроений, вдохновленных таким правительством, заставляет простой народ смелый и предприимчивый. Эти амбиции что вдохновлено им, делает их трезвыми, трудолюбивыми и экономный. Вы найдете среди них некоторую элегантность, быть может, но больше солидности; немного удовольствия, но много бизнеса – немного вежливости, но больше вежливости. если ты сравнить такую страну с регионами господства, будь то монарх или аристократ, вы вообразите себя в Аркадии или Элизиуме.
Если Колонии должны взять на себя управление по отдельности,
они должны быть полностью предоставлены их собственному выбору
формы, и если Континентальная Конституция должна быть
формируется, это должен быть Конгресс, содержащий справедливое и адекватное
Представительство колоний и его полномочия
должны быть священно ограничены этими случаями, а именно.
война, торговля,
споры между колонией и колонией, почтовым отделением и
неприсвоенные земли Короны, как это было раньше
называется.
Эти колонии при таких формах правления и в таком союзе был бы непобедим всеми монархиями Европы.
Мы с тобой, мой дорогой Друг, посланы в жизнь, в время, когда величайшие законодатели древности пожелали жить. Как мало людей когда-либо пользовались возможностью сделать выборы правительства больше, чем воздуха, почвы или климата, для себя или их детей. Когда! До настоящей эпохи, имел три миллиона человек полную власть и справедливую возможность сформировать и установить самое мудрое и счастливое правительство что человеческая мудрость может изобретать? надеюсь ты будешь воспользоваться этим обширным обучением для себя и своей страны и неутомимое трудолюбие, которым вы обладаете, чтобы помочь ей в формированиях самых счастливых правительств, и лучший персонаж великого народа. Для себя я должен просить чтобы ты скрывал мое имя из-за этой слабой попытки, если бы стало известно, что он мой, заставил бы меня обратиться мне эти строки бессмертного Джона Мильтона, в одном его сонетов,
“Я всего лишь научил век бросать свои сабо
По простым правилам древней Свободы,
Когда вот! варварский шум окружил меня,
О совах и кукушках, ослах, обезьянах и собаках».
Конституция основателей
Том 1, глава 4, документ 5
http://press-pubs.uchicago.edu/founders/documents/v1ch5s5.html
The University of Chicago Press
Документы Джона Адамса . Под редакцией Роберта Дж. Тейлора и др. Кембридж: Belknap Press издательства Гарвардского университета, 1977–.
Простая версия для печати.
Марбери против Мэдисона (1803 г.) | Национальный архив
В 1801 году уходящий президент Джон Адамс поручил Уильяму Марбери стать мировым судьей, но новый государственный секретарь Джеймс Мэдисон отказался его предоставить. Затем Марбери подал в суд, чтобы получить его. Своим решением по делу Марбери против Мэдисона главный судья Джон Маршалл установил принцип судебного надзора, важное дополнение к системе «сдержек и противовесов», созданной для предотвращения того, чтобы какая-либо одна ветвь федерального правительства стала слишком могущественной.
«Закон, противоречащий Конституции, недействителен».
Этими словами, написанными председателем Верховного суда Маршаллом, Верховный суд впервые признал неконституционным закон, принятый Конгрессом и подписанный президентом. Ничто в Конституции не наделяло Суд такими особыми полномочиями. Однако Маршалл считал, что Верховный суд должен играть такую же роль, как и две другие ветви власти.
Когда Джеймс Мэдисон, Александр Гамильтон и Джон Джей написали статью в защиту Конституции в Федералист , они объяснили свое суждение о том, что сильное национальное правительство должно иметь встроенные ограничения: «Вы должны сначала позволить правительству контролировать управляемых; и, во-вторых, заставьте его контролировать себя». Авторы Конституции наделили исполнительную и законодательную ветви полномочиями, ограничивающими друг друга, а также судебную власть.
Конституция предоставила Конгрессу право объявлять импичмент и смещать должностных лиц, включая судей или самого президента. Президенту было дано право вето для сдерживания Конгресса и право назначать членов Верховного суда по совету и с согласия Сената.
В этой сложной системе роль Верховного суда не была определена. Поэтому такому сильному главному судье, как Маршалл, выпало завершить треугольную структуру сдержек и противовесов, установив принцип судебного надзора. Хотя ни один другой закон не был объявлен неконституционным до Dred Scott решение от 1857 года, роль Верховного суда в признании недействительными федеральных законов и законов штатов, противоречащих Конституции, никогда серьезно не оспаривалась.
«Конституция Соединенных Штатов, — сказал Вудро Вильсон, — не была создана для нас, как смирительная рубашка. В его эластичности заключается его главное величие». Часто восхваляемая мудрость авторов Конституции во многом заключалась в их сдержанности. Они сопротивлялись искушению вписать в базовый документ слишком много подробностей. Они удовлетворились созданием структуры правления, которая включала гарантии против злоупотребления властью. Когда решение Маршалла в Марбери против Мэдисон завершила систему сдержек и противовесов, в Соединенных Штатах было правительство, в котором законы могли приниматься, интерпретироваться и исполняться в соответствии со сложными обстоятельствами.
Главный судья Маршалл представил заключение суда.
На последнем сроке письменных показаний, которые затем были прочитаны и поданы клерку, в этом случае было установлено правило, требующее от государственного секретаря указать причину, по которой мандамус не должен выдаваться, предписывая ему передать Уильяму Марбери его поручение как мировой судья округа Вашингтон в округе Колумбия.
Причина не указана, и данное предложение касается мандамуса. Особая деликатность этого дела, новизна некоторых его обстоятельств и реальная трудность, связанная с возникающими в нем моментами, требуют полного изложения принципов, на которых основывается мнение суда. . . .
В порядке рассмотрения судом данного предмета были рассмотрены и решены следующие вопросы:
1-й. Имеет ли заявитель право на комиссию, которую он требует?
2д. Если у него есть право, и это право было нарушено, дают ли ему законы его страны средство правовой защиты?
3д. Если они предоставят ему средство правовой защиты, разве это мандамус, исходящий от этого суда?
Первый объект расследования — 1-й.
Имеет ли заявитель право на комиссию, которую он требует? . . .
[это] решительно мнение суда, что когда комиссия была подписана президентом, назначение сделано; и что комиссия завершена, когда печать Соединенных Штатов будет прикреплена к ней государственным секретарем. . . .
Таким образом, удержание его комиссии является действием, которое суд считает необоснованным по закону, но нарушающим законное право.
Это подводит нас ко второму вопросу; что 2dly. Если у него есть право, и это право было нарушено, дают ли ему законы его страны средство правовой защиты?
Сама сущность гражданской свободы, безусловно, состоит в праве каждого человека требовать защиты закона всякий раз, когда он получает ущерб. Одна из первых обязанностей правительства состоит в том, чтобы предоставить такую защиту. [Правительство] Соединенных Штатов было решительно названо правительством законов, а не людей. Он, безусловно, перестанет заслуживать этого высокого названия, если законы не предоставят средства правовой защиты от нарушения закрепленного законного права.
. . .
Конституцией Соединенных Штатов президент наделен определенными важными политическими полномочиями, при осуществлении которых он должен использовать свое собственное усмотрение и подотчетен только своей стране в своем политическом характере и своей совести. . Чтобы помочь ему в выполнении этих обязанностей, он уполномочен назначать определенных должностных лиц, которые действуют по его полномочиям и в соответствии с его приказами.
В таких случаях их действия являются его действиями; и какое бы мнение ни существовало о том, каким образом может быть использовано усмотрение исполнительной власти, все равно не существует и не может существовать власть контролировать это усмотрение. Сюжеты политические. Они уважают нацию, а не права личности, и, поскольку они доверены исполнительной власти, решение исполнительной власти является решающим. . . .
Но когда законодательный орган возлагает на этого чиновника другие обязанности; когда его безапелляционно направляют на выполнение определенных действий; когда права отдельных лиц зависят от совершения этих действий; он пока служитель закона; подчиняется законам своим поведением; и не может по своему усмотрению лишать законных прав других.
Вывод из этого рассуждения состоит в том, что в тех случаях, когда главы департаментов являются политическими или конфиденциальными представителями исполнительной власти, просто для исполнения воли президента или, скорее, для действий в случаях, когда исполнительная власть обладает конституционными или юридическими полномочиями. , ничто не может быть более совершенно ясным, чем то, что их действия поддаются только политической проверке. Но там, где законом возложена определенная обязанность и от исполнения этой обязанности зависят индивидуальные права, представляется столь же ясным, что индивидуум, считающий себя потерпевшим, имеет право прибегнуть к законам своей страны для правовой защиты. . . .
Таким образом, по мнению суда [что Марбери имеет] право на комиссию; отказ в доставке, который является явным нарушением этого права, для которого законы его страны предоставляют ему средство правовой защиты.
Остается выяснить,
3дл. Он имеет право на средства правовой защиты, о которых он ходатайствует.
Это зависит от — 1st. Природа судебного приказа применяется для, и,
2dly. Сила этого суда.
1-й. Характер исполнительного листа. . . .
Это, таким образом, простой случай для мандамуса, либо доставить поручение, либо копию его из записи; и остается только выяснить,
Может ли он исходить из этого суда.
Закон об учреждении судебных судов Соединенных Штатов уполномочивает Верховный суд «выдавать приказы о выдаче приказов в случаях, предусмотренных принципами и обычаями права, любым судам, назначенным или лицам, занимающим должность, под властью Соединенных Штатов». Состояния.”
Государственный секретарь, будучи лицом, занимающим должность, находящуюся в ведении Соединенных Штатов, точно соответствует букве описания; и если этот суд не уполномочен выдавать приказ о поручительстве такому должностному лицу, это должно быть потому, что закон является неконституционным и, следовательно, неспособным наделить полномочиями и возложить обязанности, которые его слова призваны возложить и возложить.
Конституция возлагает всю судебную власть Соединенных Штатов на один Верховный суд, и такие низшие суды, как конгресс, время от времени назначают и учреждают. Это право прямо распространяется на все случаи, возникающие в соответствии с законодательством Соединенных Штатов; и, следовательно, в той или иной форме может быть осуществлено по настоящему делу; потому что заявленное право дается законом Соединенных Штатов.
При распределении этой власти декларируется, что «Верховный суд обладает юрисдикцией первой инстанции во всех делах, касающихся послов, других государственных министров и консулов, а также тех, стороной в которых является государство. Во всех остальных случаях Верховный Суд имеет апелляционную юрисдикцию».
В коллегии адвокатов настаивали на том, что, поскольку первоначальное предоставление юрисдикции верховному и нижестоящему судам носит общий характер, а пункт о наделении первоначальной юрисдикцией Верховного суда не содержит отрицательных или ограничительных слов, полномочия остается за законодательным органом, чтобы возложить первоначальную юрисдикцию на этот суд в других случаях, чем те, которые указаны в статье, которая была процитирована; при условии, что эти дела относятся к судебной власти Соединенных Штатов.
Если бы было намерено оставить на усмотрение законодательной власти распределение судебной власти между высшим и нижестоящим судами в соответствии с волей этого органа, то, безусловно, было бы бесполезно идти дальше, чем определить судебная власть и трибуналы, которым она должна быть предоставлена. Последующая часть раздела представляет собой простое излишество, совершенно лишенное смысла, если такова должна быть конструкция. Если конгресс по-прежнему вправе предоставить этому суду апелляционную юрисдикцию, если конституция провозгласила их юрисдикцию первоначальной; и первоначальная юрисдикция, если конституция провозгласила ее, должна быть апелляционной; распределение юрисдикции, сделанное в конституции, есть форма без содержания.
Утвердительные слова в своем действии часто отрицают другие объекты, кроме тех, которые утверждаются; и в этом случае им должен быть придан отрицательный или исключительный смысл, иначе они вообще не будут действовать.
Нельзя предполагать, что какое-либо положение конституции не имеет силы; и, следовательно, такая конструкция недопустима, если этого не требуют слова.
Если забота конвенции, уважая наш мир с иностранными державами, вызвала положение, что верховный суд должен взять на себя первоначальную юрисдикцию в делах, которые могли бы затронуть их; тем не менее пункт не пошел бы дальше, чем предусмотреть такие случаи, если бы не предполагалось дальнейшее ограничение полномочий конгресса. То, что они должны иметь апелляционную юрисдикцию во всех других случаях, с такими исключениями, которые может сделать конгресс, не является ограничением; если слова не считаются исключительными из первоначальной юрисдикции.
Когда документ, организующий в основном судебную систему, разделяет ее на один верховный и столько низших судов, сколько законодательный орган может предписать и учредить; затем перечисляет свои полномочия и доходит до их распределения, определяя юрисдикцию верховного суда, объявляя дела, в которых он должен обладать первоначальной юрисдикцией, а в других – апелляционной юрисдикцией; простой смысл слов, по-видимому, заключается в том, что в одном классе дел его юрисдикция является первоначальной, а не апелляционной; в другом – апелляционный, а не первоначальный.
Если какая-либо иная конструкция сделала бы оговорку недействительной, это является дополнительным основанием для отказа от такой иной конструкции и для соблюдения их очевидного значения.
Таким образом, чтобы этот суд мог выдать мандамус, должно быть показано, что это осуществление апелляционной юрисдикции или что это необходимо для того, чтобы они могли осуществлять апелляционную юрисдикцию.
В коллегии адвокатов было заявлено, что апелляционная юрисдикция может осуществляться в различных формах, и что если законодательная власть желает использовать для этой цели мандамус, то этой воле необходимо подчиняться. Это верно, однако юрисдикция должна быть апелляционной, а не первоначальной.
. Существенным критерием апелляционной юрисдикции является то, что она пересматривает и исправляет производство по уже возбужденному делу, а не создает это дело. Хотя, таким образом, мандамус может быть направлен в суды, тем не менее, выдача такого приказа офицеру о доставке бумаги, по сути, является тем же самым, что и поддержание первоначального иска в отношении этой бумаги, и, следовательно, кажется, не относятся к апелляционной, но к первой инстанции.
Также нет необходимости в подобном деле, чтобы суд мог осуществлять свою апелляционную юрисдикцию.
Таким образом, полномочия, предоставленные Верховному суду актом об учреждении судебных судов Соединенных Штатов, выдавать судебные приказы государственным служащим, по-видимому, не гарантируются конституцией; и становится необходимым выяснить, может ли быть осуществлена предоставленная таким образом юрисдикция.
Вопрос о том, может ли акт, противоречащий конституции, стать законом страны, является вопросом, глубоко интересующим Соединенные Штаты; но, к счастью, не запутанность пропорциональна его интересу. Кажется, что для ее решения необходимо лишь признать определенные принципы, которые, как предполагается, давно и прочно установились.
То, что люди имеют первоначальное право устанавливать для своего будущего правительства такие принципы, которые, по их мнению, будут наиболее способствовать их собственному счастью, является основой, на которой была возведена вся американская ткань.
Осуществление этого изначального права требует очень больших усилий; его нельзя и не следует часто повторять. Следовательно, установленные таким образом принципы считаются основополагающими. И поскольку власть, из которой они исходят, является высшей и редко может действовать, они задуманы как постоянные.
Эта изначальная и высшая воля организует правительство и наделяет различные ведомства соответствующими полномочиями. На этом он может либо остановиться, либо установить определенные ограничения, которые эти ведомства не должны переступать.
Правительство Соединенных Штатов относится ко второму типу. Полномочия законодательной власти определены и ограничены; и чтобы эти ограничения не могли быть ошибочно приняты или забыты, конституция написана. С какой целью ограничиваются полномочия и с какой целью это ограничение закреплено в письменной форме, если эти ограничения могут быть в любое время перейдены теми, кого предполагается сдержать? Различие между правительством с ограниченными и неограниченными полномочиями отменяется, если эти ограничения не ограничивают лиц, на которых они возложены, и если запрещенные и разрешенные действия равнообязательны.
Слишком простое положение, чтобы его оспаривать, состоит в том, что конституция контролирует любой противоречащий ей законодательный акт; или что законодательный орган может изменить конституцию обычным актом.
Между этими альтернативами нет золотой середины. Конституция является либо высшим, верховным законом, неизменяемым обычными средствами, либо она находится на одном уровне с обычными законодательными актами и, подобно другим актам, может быть изменена, когда законодательная власть пожелает изменить ее.
Если верна первая часть альтернативы, то законодательный акт, противоречащий конституции, не является законом; если верна вторая часть, то писаные конституции являются абсурдными попытками народа ограничить власть в его собственная природа безгранична.
Несомненно, все те, кто составлял писаные конституции, рассматривают их как формирующие основной и верховный закон нации, и, следовательно, теория каждого такого правительства должна состоять в том, что акт законодательного собрания, противоречащий конституции, недействителен.
Эта теория по существу связана с писаной конституцией и, следовательно, должна рассматриваться этим судом как один из фундаментальных принципов нашего общества. Поэтому не следует упускать из виду при дальнейшем рассмотрении этого предмета.
Если акт законодательного органа, противоречащий конституции, является недействительным, обязывает ли он, несмотря на свою недействительность, суды и их исполнение? Или, другими словами, хотя это и не закон, составляет ли оно правило, столь же действенное, как если бы оно было законом? Это было бы ниспровержением того, что было установлено в теории; и может показаться, на первый взгляд, абсурдом, слишком грубым, чтобы на нем настаивать. Однако он будет рассмотрен более внимательно.
Полная сфера ответственности и обязанность судебного департамента — говорить, что такое закон. Те, кто применяет это правило к частным случаям, должны по необходимости разъяснять и толковать это правило. Если два закона противоречат друг другу, суды должны принять решение о действии каждого из них.
Итак, если закон противоречит конституции; если и закон, и конституция применяются к конкретному делу, так что суд должен либо решить это дело в соответствии с законом, игнорируя конституцию; или в соответствии с конституцией, игнорируя закон; суд должен определить, какое из этих противоречащих друг другу правил регулирует дело. В этом суть судебной обязанности.
Если, таким образом, суды должны учитывать конституцию, а конституция выше любого обычного акта законодательной власти, конституция, а не такой обычный акт, должна регулировать дело, к которому они оба применяются.
Таким образом, те, кто оспаривает принцип, что конституция должна рассматриваться в суде как верховный закон, вынуждены утверждать, что суды должны закрывать глаза на конституцию и видеть только закон.
Эта доктрина ниспровергла бы самые основы всех писаных конституций. Он заявил бы, что акт, который, согласно принципам и теории нашего правительства, совершенно недействителен, на практике является совершенно обязательным.
Он заявил бы, что если законодательная власть сделает то, что прямо запрещено, такой акт, несмотря на прямой запрет, в действительности имеет силу. Это давало бы законодательным органам практическое и реальное всемогущество с тем же придыханием, которое претендует на ограничение их власти узкими рамками. Он предписывает пределы и объявляет, что эти пределы могут быть перейдены по желанию.
То, что он таким образом сводит на нет то, что мы считали величайшим улучшением политических институтов — писаную конституцию, — было бы само по себе достаточным в Америке, где к писаным конституциям относились с таким почтением, чтобы отвергнуть конструкцию. Но своеобразные формулировки конституции Соединенных Штатов дают дополнительные аргументы в пользу ее отклонения.
Судебная власть Соединенных Штатов распространяется на все дела, возникающие в соответствии с конституцией.
Могло ли быть намерением тех, кто дал эту власть, сказать, что при ее использовании не следует смотреть на конституцию? Что дело, возникающее в соответствии с конституцией, должно решаться без изучения документа, в соответствии с которым оно возникает?
Это слишком экстравагантно, чтобы его поддерживать.
В некоторых случаях судьи должны рассматривать конституцию. И если они вообще могут его открыть, какую его часть им запрещено читать или повиноваться?
Есть много других частей конституции, которые служат для иллюстрации этого предмета.
Декларируется, что «никакие налоги или пошлины не должны облагаться предметами, вывозимыми из любого штата». Предположим, пошлина на вывоз хлопка, табака или муки; и возбудили иск о его восстановлении. Должен ли суд выноситься в таком случае? Должны ли судьи закрыть глаза на конституцию и видеть только закон?
Конституция провозглашает, что «ни один законопроект об аресте или закон постфактум не может быть принят». Если, однако, такой законопроект должен быть принят, и лицо должно быть привлечено к ответственности по нему; должен ли суд приговаривать к смерти тех жертв, которых конституция стремится сохранить?
«Никто, — гласит конституция, — не может быть осужден за государственную измену, кроме как на основании показаний двух свидетелей одного и того же явного деяния или на открытом судебном заседании».
Здесь язык конституции адресован прежде всего судам. Он прямо предписывает им правило доказывания, от которого нельзя отступать. Если законодательный орган изменит это правило и объявит одного свидетеля или внесудебное признание достаточным для осуждения, должен ли конституционный принцип уступить место законодательному акту?
Из этих и многих других вариантов, которые можно было бы сделать, становится очевидным, что создатели конституции рассматривали этот инструмент как правило для управления судами, а также законодательным органом. Иначе почему оно предписывает судьям принести присягу в его поддержку? Эта клятва, безусловно, особенно применима к их поведению в официальном качестве. Как аморально навязывать им его, если они будут использоваться в качестве инструментов, и разумных инструментов, для нарушения того, что они клянутся поддерживать!
Присяга, также введенная законодательным органом, полностью демонстрирует мнение законодательного органа по этому вопросу.
В этих словах: «Торжественно клянусь, что буду вершить правосудие без оглядки на лица и оказывать равные права бедным и богатым, и что я буду добросовестно и беспристрастно исполнять все обязанности, возложенные на меня как _____, в соответствии с моими способностями и пониманием, в соответствии с конституцией и законами Соединенных Штатов». Почему судья клянется исполнять свои обязанности в соответствии с конституцией Соединенных Штатов, если эта конституция не является правилом для его правительства? Если она закрыта для него и не может быть проверена им?
Если таково реальное положение вещей, то это хуже торжественной насмешки. Предписание или принятие этой присяги становится в равной степени преступлением.
Также вполне заслуживает внимания тот факт, что при провозглашении того, что должно быть высшим законом страны, в первую очередь упоминается сама конституция; и не законы Соединенных Штатов в целом, а только те, которые принимаются во исполнение конституции, имеют такой статус.