Характеристика экономической системы современной россии: Экономическая система России

Экономическая система России – справочник для студентов и школьников

1. Общая характеристика экономической системы современной России
2. Основные проблемы экономической системы России

Общая характеристика экономической системы современной России

Экономическая система – это комплекс установленных и действующих принципов, правил, законов, определяющих форму и содержание основных отношений экономического характера (на таких стадиях как: производство, распределение, обмен и потребление благ).

Экономическая система в России относится к смешанным экономическим системам. На сегодняшний день в экономике наличествуют элементы рыночной системы, но при этом доля государственного участия оказывается значительной.

Система производства по своему способу представляется капиталистической, когда средства производства в своей доминанте находятся у частного крупного капитала. Малый бизнес принимает участие в производстве значительно меньше по сравнению, например, с США. Малый бизнес в России в основном занимает такие направления, как торговля и оказание услуг.

Несмотря на то, что сегодня проводится политика импортозамещения, которая предполагает помощь малому бизнесу, например, в области сельского хозяйства и продовольственного производства, крупные корпорации, такие как Лукойл, Газпром и др. (в первую очередь, нефтегазовый сектор) наиболее значительно влияют на экономику.

Для экономической системы России характерны многоукладность. Несмотря на то, что частная собственность является базисом, Конституция в ст.8 закрепляет существование корпоративной, государственной и коллективной собственности.

Российская система экономики – это система, которая регулируется и государством, и рыночными механизмами. Государство осуществляет вмешательство методами, которые можно определить как прямые (запрет или ограничения на какую-либо деятельность, в том числе и на внешнеэкономическую, или, напротив, поддержка, стимулирование отдельных предприятий или отраслей в целом), так и косвенные (регулирование ключевой ставки Центральным банком, налоги).

Проанализировав существующие типы хозяйственных систем в экономике, можно сделать вывод, что экономику в России правомерно обозначить как экономику постиндустриального типа. Для такого типа экономики характерны такие черты как: возрастает роль информации, растет процент граждан, которые получают высшее образование и научные степени. При этом серьезными недостатками признаны факты, свидетельствующие, что доля сырьевого сектора среди элементов экономики представлена достаточно высоким процентом, очевидна зависимость цен на энергоносители от конъюнктуры, наукоемкие технологии развиты недостаточно, наличествует зависимость от импортных технологий.

Экономическую систему России можно определить как открытую, т.к. государство активно ведет торговлю в двух направлениях (и импорт и экспорт).

Основные проблемы экономической системы России

Наряду с проблемами, связанными с особенностями экономической системы, можно указать на неравномерное развитие отраслей и регионов. В разных регионах уровень развития производства, как и уровень развития жизни значительно отличается. Значительную долю занимает нефтегазовый и добывающий сектор экономики.

Следующей значимой проблемой можно назвать монополизацию ряда секторов, сложности, связанные с развитием малого и среднего бизнеса, а его поддержка государством на сегодняшний день очевидно недостаточна.

Кроме того, в экономике России сильно выражены процессы, связанные с инфляцией, а уровень инфляции выше в несколько раз по сравнению с такими странами как Китай, США, страны Европейского союза.

При этом производительность труда представляется недостаточно высокой. Среди причин данного явления можно назвать следующие:

• организация труда отличается низкой эффективностью;
• оборудование зачастую устарело;
• отсутствует достаточный уровень автоматизации;
• нет согласованности между требованиями, предъявляемыми рынком труда, и системой образования;
• наличие ряда психологических причин, в том числе связанные с особенностями менталитета.

Следует отметить и наличие социальных проблем, в том числе и серьезный разрыв между уровнями жизни бедных и богатых, существенное неравенство в распределении доходов, бедность находится на высоком уровне (имеется ввиду количество людей, которые имеют доходы ниже границы прожиточного минимума).

Российская экономическая модель

№3-4(26-27), 2013

Экономика зарубежных стран

В статье делается попытка описать главные отличительные черты экономической модели, сложившейся в современной России.

Ключевые слова: Россия, экономическая модель, государственный капитализм, олигарх, политическая (административная) рента

A.Bulatov. Russian Economic Model

The author make an attempt to describe the specific features of the economic model of modern Russia

Key words: Russia, economic model, state capitalism, oligarch, political (administrative) rent

Национальная экономическая модель — это модель, описывающая с помощью множества показателей хозяйственный механизм страны. При этом особое внимание уделяется показателям, характеризующим основы хозяйственного механизма — соотношение форм собственности в стране и степень самостоятельности ее экономических агентов.

Лучший способ выявить особенности той или иной национальной экономической модели — это сравнить ее с экономическими моделями стран схожего уровня экономического развития. Сравнивать экономические модели Германии и Индии даст мало толку, потому что эти страны находятся на разных стадиях развития.

Анализу национальной специфики форм собственности помогает методика, предложенная У.Баумолем, Р.Литаном и К.Шраммом в их книге «Хороший капитализм, плохой капитализм и экономическая теория роста и процветания»[1]. В ней предлагается различать четыре современных варианта капитализма — предпринимательский (основан на деятельности инновационных фирм, обычно малых и средних по своим размерам), капитализм крупных фирм (которые преобладают в производстве массовой продукции), государственный капитализм (с очень большим весом государства в принятии ключевых экономических решений), олигархический (в котором экономическая власть сконцентрирована в руках небольшого числа семей или индивидов, называемых олигархами).

В каждой стране с рыночной экономикой эти формы собственности (формы бизнеса) сосуществуют одновременно в разных сочетаниях и к тому же эти сочетания со временем меняются, но на каждый данный момент в той или иной рыночной экономике обычно преобладают одна-две формы, что и образует специфику национальной экономической модели с точки зрения форм собственности. Например, в США сейчас доминирует сочетание предпринимательского капитализма с капитализмом крупных фирм (первый внедряют в хозяйственную жизнь инновации, второй их подхватывает и осуществляет на их основе массовое производство новых товаров), хотя ранее здесь преобладал капитализм крупных фирм. Для современной Японии характерно сочетание капитализма крупных фирм с государственным капитализмом, хотя страна и делает попытки перейти к сочетанию американского типа.

Что касается самостоятельности экономических агентов, то это суверенитет потребителя и свобода предпринимательства. Последняя может быть сведена к тому, насколько свободно от ограничений и как хорошо защищено предпринимательство. Для анализа этой специфики можно использовать методику и статистику Всемирного банка (изложены в его ежегодном докладе «Doing Business», оценивающим благоприятность государственного регулирования для малого и среднего бизнеса в 185 странах) или Всемирного экономического форума (изложенную в его ежегодном докладе “Global Competitiveness”). Так, по данным Всемирного банка, экономические модели США и Японии, помимо соотношения форм собственности, различаются также разным уровнем свободы предпринимательства, особенно малого и среднего бизнеса, если судить по таким индикаторам, как количество процедур для открытия собственного бизнеса (по этому показателю США занимают 13-е место в мире, а Япония — 114-е место), потраченное на это время (соответственно 25-е и 64-е места), доступ к займам (3 и 23), тяжесть налогообложения и налогового администрирования (69 и 127), защита прав инвестора (6 и 19). Предвосхищая вопрос читателя, ответим, что первые места в мире по этим показателям занимают малые развитые страны.

При анализе национальной экономической модели целесообразно завершать его выявлением стратегических проблем (задач), стоящих перед страной. Это поможет рас­ширить картину специфики национальной экономики, и понять, что ей нужно в долго­срочной перспективе. Например, для России это такие стратегические задачи, как модернизация страны, освоение ее восточных и северных территорий, преодоление демографического кризиса, реинтеграция с другими бывшими советскими республиками, повышение уровня демократии, улучшение этики.

Из анализа экономического механизма России на базе индикаторов Всемирного эко­номического форума вырисовывается картина экономики с большим внутренним рынком и рядом хороших макроэкономических показателей (неплохих темпов экономического роста, низкого госдолга, положительного платежного баланса и больших международных резервов), но которая отличается повышенной и не всегда эффективной ролью государства, доминирующего над бизнесом.

Специфика форм собственности в России может быть выражена тремя характеристиками. С одной стороны, огромная часть собственности — около 40% основных фондов (основного капитала) — является государственной и муниципальной, что усиливает политическую власть российской бюрократии. С другой стороны, частная собственность сильно сконцентрирована в руках немногих индивидов, в результате чего полсотни физических лиц контролируют компании, производящие примерно 10% ВВП России. Для физических лиц, которые контролируют крупные компании и группы компаний, в России используется термин «олигарх», означающий контроль одного или немногих физических лиц или семей над крупными компаниями в отличие от развитых стран, где подобное явление является исключением, т.к. капитал подобных компаний распылен между массой акционеров, никто из которых не обладает контрольным пакетом акций. С третьей стороны, для усиления защиты своей собственности в условиях господства бюрократии олигархи переводят права собственности на контролируемые ими российские активы в собственные компании в офшорах, также как российские чиновники переводят туда для сохранения анонимности свои взятки и права на захваченные ими активы, что позволяет назвать тех и других «офшорной аристократией».

Что касается самостоятельности экономических агентов, в частности, свободы предпринимательства, то в индексе экономической свободы, который ежегодно готовится неправительственной организацией The Heritage Foundation, Россия занимает 143-е место из 183 стран прежде всего из-за плохой защиты прав собственности и высокой коррупционной нагрузки на бизнес. Упомянутый доклад Всемирного банка присваивает России 112-е место в списке из 185 стран прежде всего из-за трудности для бизнеса получения лицензий на осуществление строительной деятельности и подключения к электросетям, сложности и дороговизны участия во внешней торговле, трудности получения банковского кредита и слабой заите прав инвесторов. В обоих рейтингах Россия уступает не только большинству странам схожего уровня развития, но и большинству постсоветских государств, а также Китаю, Индии и Бразилии.

Доминируя над всеми формами бизнеса, российское государство более благосклонно к крупному бизнесу, что подтверждается очень низкой эффективностью антимонопольной политики в нашей стране (по этому показателю Россия занимает 124-е место среди 144 стран, по данным доклада «Глобальная конкурентоспособность»). Государственное покровительство российским крупным компаниям обусловлено не только тем, что еще с советских времен они определяют лицо многих отраслей, но и тем, что верхушка российской бюрократии является совладельцами ряда крупных российских компаний, создавая им привилегированное (монополистическое) положение в экономике. Что касается среднего и низшего слоя российской власти, то он является владельцем и совладельцем ряда средних и малых компаний, которые также используют свою связь с государством. Однако основной способ получения российским госаппаратом дохода от своего политического господства — это навязывание частному бизнесу и обществу формальных (например, через сохранение большого госсектора) и неформальных (через взяточничество, контроль над судами и средствами массовой информации, особенно телевидением) «правил игры», выгодных госаппарату. Говоря экономико-теоретическим языком, российская бюрократия получает политическую (административную) ренту за счет своей чрезмерной политической (административной) власти, позволяющей ей эксплуатировать бизнес и общество.

Именно стремлением госаппарата к контролю над бизнесом объясняется и слабая защита прав собственности в нашей стране (у России по этому показателю133-е место в мире), что позволяет этому аппарату манипулировать бизнесом, в том числе и крупным, включая даже олигархов. Подобная ситуация сильно уменьшает свободу экономических агентов, заставляя бизнес приспосабливаться не только к конкуренции, но и к представителям власти, от которых часто зависит судьба той или иной фирмы. А в результате бизнес сильно подвержен погоне за монополистической рентой, которую ему может обеспечить связь с властью, т.е. налицо большие масштабы рентоориентированного поведения. Бизнес, находящийся под покровительством государственной власти в условиях невысокой внутренней и внешней конкуренции, недостаточно эффективен (является «неэффективным собственником» принадлежащих ему активов). Он получает право на существование от бюрократии в обмен на признание выгодных ей «правил игры», а также за взятки. Но для многих частных владельцев и совладельцев-госслужащих подобный бизнес эффективен, принося им немалую прибыль за счет монополизации наиболее прибыльных сфер хозяйственной деятельности, прежде всего добычи природных ресурсов и использовании госбюджетных средств.

Итак, для нынешнего российского экономического механизма характерно переплетение госаппарата с бизнесом, особенно крупным, при доминировании государства. Поэтому российский вариант капитализма можно назвать государственным капитализмом, добавив, что из-за заметного переплетения с крупным бизнесом (а он сильно сконцентрирован в руках олигархов) это сочетание госкапитализма с олигархическим при доминировании первого, т.е. это олигархический госкапитализм. Заметим, что преобладание госаппарата над частными собственниками (система власти-собственности, при которой политическое лидерство дает право распоряжаться всей собственностью) наблюдается в России много столетий, будучи важным элементом распространенного в этой части света «восточного деспотизма» («азиатского способа производства»), что не способствовало укреплению предпринимательских традиций в нашей стране.[2]

Олигархический госкапитализм нацелен не столько на модернизацию страны за счет использования силы государства, сколько на использование этой силы в интересах бюрократии и близких к ней компаний, преимущественно крупных, т. е. использования государственной власти в своих собственных интересах. Эта коалиция рентоориентированных сил выступает за такую модернизацию страны, которая сохранит их власть над экономикой и политикой.

Противоядием от сохранения такого варианта экономического механизма может быть поворот в сторону большей демократизации страны, что для экономического механизма означает усиление господдержки малого и среднего бизнеса, укрепление прав собственности, а также снижение уровня государственного вмешательства в повседневную деятельность фирм. Другое средство — это улучшение этического климата в стране, что для экономики означает усиление борьбы с экономической преступностью, особенно с коррупцией, а также усиление моральной ответственности власти перед обществом (о воздействии этической (культурной), психологической, политической и социальной сфер на экономический механизм.

---

[1] Baumol, William J., Litan, Robert E., Schramm, Carl J. Good Capitalism, Bad Capitalism, and Growth and Prosperity. New Haven & London. 2007.

[2] Подробнее см.: Национальная экономика. Учебник под ред. Р.М.Нуреева. М.,2010. С.88-93.

Что это такое и куда оно направляется?

Это текст из презентации, подготовленной для программы Конгресса Института Аспена «Отношения США и России», Берлин, 15–21 августа 1999 г.

«Мы застряли на полпути между плановой, командной экономикой и нормальной, рыночной. И теперь у нас есть уродливая модель — помесь двух систем». — Борис Ельцин, государство Союза     адрес, февраль 1999 г.

Прошел год после финансового краха России в августе 1998 года. Эти драматические события вызвали существенный сдвиг в представлениях внутри России и за ее пределами о ближайших перспективах российской экономики. Преувеличенный оптимизм сменился глубоким пессимизмом и цинизмом. К сожалению, мы все еще далеки от адекватного понимания масштабов проблемы.

Что это за экономика? Является ли это едва реформированной плановой экономикой, полуреформированной экономикой, глубоко ущербной рыночной экономикой или же это нечто отличное от исходной точки — плановой экономики — или желаемой конечной точки — развитой рыночной экономики?

Путаницу иллюстрирует смешение метафор в цитате Бориса Ельцина справа. Эти метафоры не просто смешаны: они несовместимы. Гибрид — это не промежуточная точка эволюции. Он представляет собой отдельную сущность, которая может или не может быть способна к самовоспроизведению. Биологическая метафора хороша для экономического развития России. Россия не находится «на полпути» к рынку. Это даже не на том треке. Экономика России мутировала. Это гибридная, отдельная экономическая система, а не немонетизированная командная экономика и не монетизированная рыночная экономика. Это нечто качественно новое, со своими правилами поведения. Далее я рассмотрю природу этой системы и использую ее для составления некоторых сценариев на будущее.

К сожалению, один из сценариев, который я считаю маловероятным и недостойным рассмотрения, состоит в том, что в России будет «нормальная» рыночная экономика, характеризующаяся рыночностью, монетизацией и модернизацией.

Виртуальная экономика

Тезис, который я изложу, — это то, что мы с профессором Барри Икесом из Пенсильванского государственного университета назвали «виртуальной экономикой России». Наши рассуждения начинаются с признания огромного бремени советского прошлого России. Из-за структурного наследия прежней системы большинство российских предприятий, особенно в базовых отраслях обрабатывающей промышленности, не могут выжить даже на частично конкурентном рынке и уж точно не на таком, который открыт для значительной импортной конкуренции. Рыночная стоимость товаров, производимых российскими предприятиями, меньше стоимости того, что необходимо для их производства. И все же крах этих отраслей социально и политически неприемлем, даже если экономически целесообразно закрыть и заменить их.

Результатом борьбы этих предприятий за выживание — и общественного консенсуса в отношении того, что они должны выжить, — стала своеобразная, новая и, возможно, уникальная экономическая система, сложившаяся в России.

В этой системе предприятия могут продолжать производить свои принципиально неконкурентоспособные товары, которые, как правило, являются теми же продуктами, которые они производили при советской системе, произведенными тем же способом, потому что они избегают использования денег. Избегание денег с помощью механизмов бартера и других форм немонетарного обмена позволяет устанавливать произвольные цены на товары. Цены на них завышены, что создает впечатление, что производится больше ценности, чем на самом деле. Завышение цен на произведенную продукцию, особенно когда она поставляется государству вместо налогов или поставщикам добавленной стоимости, главным образом поставщикам энергии, вместо оплаты, является основным механизмом продолжающегося субсидирования убыточного производства в российской экономике.

Этот механизм является важнейшим мотивом использования бартера и других видов неденежного обмена. До 70% сделок между промышленными предприятиями в России обходятся без денег. Точно так же взаимозачеты, бартер и тому подобное составляют 80-9.0 процентов налоговых платежей этих крупных промышленных предприятий. Демонетизация российской экономики важна, потому что это механизм, который позволяет продолжать разрушение ценностей и скрывать его.

Подводя итог, можно сказать, что у виртуальной экономики есть две отличительные черты: вычитание стоимости и притворство. То есть (1) большая часть экономики не создает стоимость, а разрушает ее, и (2) почти все, кто участвует в системе, делают вид, что этого не происходит. Они вступают в сговор, поддерживая завесу непрозрачности, чтобы защитить притворство, что особенно важно подчеркнуть. Это далеко не просто невинный самообман и принятие желаемого за действительное, это притворство имеет серьезные негативные последствия. Из-за иллюзии того, что создается больше стоимости, чем на самом деле, возникают преувеличенные претензии на производимую стоимость.

В частности, это проблема бюджетов России. Результатом являются явный низкий уровень сбора налогов с доходов и неспособность правительства выполнить свои расходные обязательства по расходам, в первую очередь по невыплаченным заработным платам и пенсиям.

В дополнение к неплатежам правительство также прибегало к займам, чтобы покрыть разрыв, вызванный «слишком большим количеством требований на слишком маленькую сумму». Но поскольку заемные средства использовались только для компенсации разрушенной стоимости, а не для закладки основы для создания стоимости, долг превратился в пирамиду. Это довольно сильно усугублялось безудержной коррупцией и грабежами в российской экономике. Профессор Икес и я назвали это «утечкой стоимости» из виртуальной экономики. Заимствование при разрушении способности погасить гарантировало один результат: долговую ловушку. В этом смысле прошлогодний финансовый крах был неизбежен. Только его время было неопределенным. Таково влияние Азии и падения цен на нефть.

Связанные книги

Почему нет реформ: время — враг

Виртуальная экономика консолидировалась, возможно, еще в 1994 году. В результате коренная реформа российской экономики — демонтаж виртуальной экономики — стала почти невозможной. Действительно, некоторые благонамеренные попытки реформировать его на периферии, возможно, даже сделали его более устойчивым. Это останется верным и в будущем. Хотя ближайшие месяцы и годы могут принести новые попытки реформ, они почти наверняка потерпят неудачу. С каждым разом задача будет усложняться. Назову четыре причины столь безрадостного вывода о том, что время было и остается врагом реформ в России:

1. Прежде всего, смысл предыдущих пунктов в том, что реформируемая система уже не та, что была в 1991-92 годах. Тезис «виртуальной экономики» заключается в том, что российская экономическая система развивалась и адаптировалась как форма институционализированной защиты от рыночных реформ и сопротивления им. Со временем в эти институты вовлекались все более крупные части экономики. Таким образом, сопротивление реформам сильнее, чем когда-либо. В результате сегодня любая программа радикальных и всеобъемлющих экономических реформ практически не пользуется популярностью. Перспективы – это годы боли и неурядиц с небольшими, если таковые вообще имеются, компенсирующими преимуществами для населения, за исключением довольно отдаленного будущего. (Это контрастирует с 1991-1992, когда новые реформы предоставили людям большую личную свободу, не только политическую свободу, но и экономическую свободу.)
2. Во-вторых, консолидация виртуальной экономики отрицательно сказалась на молодом поколении. Вопреки надеждам, молодые люди, чтобы выжить и преуспеть в этой системе, вырабатывают поведение, соответствующее не рыночной, а виртуальной экономике. Хотя некоторые представители нового поколения, похоже, отказались от старых привычек, их все же было меньшинство. У большинства нет. Молодое поколение не является автоматическим гарантом перемен.
3. В-третьих, даже в гипотетической ситуации, когда предприятия были готовы измениться, адаптироваться и стать конкурентоспособными на рынке, это стало более сложной технической задачей, чем шесть или семь лет назад. Тогда все было достаточно плохо. Даже по официальным советским меркам огромная часть оборудования в российской промышленности была физически устаревшей, когда в 1992 году начались реформы. Российская экономика нуждалась в масштабной модернизации. У него этого не было. В результате физический завод, который изначально был старым и неконкурентоспособным, теперь на семь лет старше и еще менее конкурентоспособен. Менее резкой, но все же важной была потеря человеческого капитала. Люди, работавшие в тех неконкурентных отраслях, которые чувствовали, что у них есть шанс в новой рыночной экономике, уезжали и пытались там свои шансы. Люди, которые остались позади, как правило, наименее продуктивны.
4. Наконец, существует неуклонно ухудшающийся макроэкономический барьер на пути к успешной модернизации российской экономики: перманентная долговая ловушка страны. Россия продолжает наращивать свой долг вверх, а не вниз. Это относится не только к финансовому долгу. Это также относится к совокупным неоплаченным нематериальным затратам общества, особенно к ущербу окружающей среде и подрыву общественного здоровья. Это затраты, которые должны быть оплачены когда-то, так или иначе. По умолчанию они не могут быть стерты.

Суммируя все эти причины, можно сказать, что по сравнению с тем, что было шесть или семь лет назад, сегодняшний процесс реформ — опять же, под этим я подразумеваю достаточно полную коммерциализацию, монетизацию и модернизацию — был бы (1) более непривлекательным с самого начала; (2) технически сложнее и дороже для успешного завершения; (3) более болезненные для населения; и (4) больше обременены накопленными прошлыми неоплаченными затратами, прошлой задолженностью в широком смысле.

Какой будет экономика без реформ?

Пожалуй, самый простой способ подытожить, куда сейчас идут дела, это сказать, что все больше и больше российской экономики будет напоминать сельскохозяйственный сектор. В сельском хозяйстве картина следующая. Очень небольшое количество крупных хозяйств ориентировано на производство продукции для рынка, остальные производят в основном для себя. Эти хозрасчетные хозяйства почти не взаимодействуют с городской промышленной экономикой. Они не доставляют продукты в города; они не получают от них промышленные товары. Вследствие оторванности от городской экономики хозрасчетные хозяйства и прилегающие к ним районы почти полностью демонетизированы. Там единственные наличные деньги, которые вообще обращаются, происходят от государственных трансфертов, таких как пенсии и детские пособия.

Частный сектор в сельском хозяйстве не запрещен. Некоторые независимые семейные фермы борются за существование, но на них продолжают давить налоги и правила, а их доступ к рынку ограничен. Ограниченные рынком и облагаемые налогами, они становятся все более и более неотличимыми от вездесущих семейных садовых участков. Между тем сами участки — наиболее примитивная форма земледелия — играют еще большую роль в качестве основного источника пропитания для русских хозяйств.

Бывший эксперт Brookings

Эта тенденция, в настоящее время доминирующая в сельском хозяйстве, является единственной отраслью, за которой последует: субсидирование (либо открыто, либо через схему виртуальной экономики) все более ограниченного числа крупных предприятий с отсечением большинства более мелких. Однако отрезанные не умирают. Они существуют, но только для удовлетворения самых основных потребностей рабочих и сообществ вокруг заводов. Инвестиций в эти предприятия будет мало или совсем не будет. Они будут устойчивыми, но на очень низком уровне.

Последствия и прогнозы

Каковы последствия для экономики России, если она продолжит двигаться по этому пути? Я рассмотрю четыре из них в порядке возрастания их важности для нас на Западе: (1) вопрос роста; (2) развитие частного сектора; (3) национальная целостность экономики; и (4) способность государственного сектора выполнять свои задачи и обязательства.

1. Экономический рост

   В виртуальной экономике официальные цифры роста мало что значат. Виртуальные или иллюзорные цены приводят к иллюзорному ВВП. Может показаться, что экономика растет, но на самом деле это не так. На самом деле сжимается. В краткосрочной и среднесрочной перспективе эта система, вероятно, останется стабильной. Но стабильность имеет большие скрытые издержки, поскольку виртуальная экономика подрывает будущую конкурентоспособность экономики. Он не модернизирует ни свой физический, ни человеческий капитал. Это означает, что экономика продолжает сокращаться. Чем дальше, тем меньше конкуренция.

2. Частный сектор

   Судьба настоящего частного сектора — создателей добавленной стоимости за пределами виртуальной экономики, включая иностранные совместные предприятия, — жизненно важный вопрос для будущего России. Виртуальная экономика имеет любопытные отношения с частным сектором. Он не устранит его, так как ему нужен частный сектор, чтобы выжить самому. Нужны наличные. И ему нужен частный сектор в качестве клапана социальной безопасности как для потребителей, так и для рабочих. Но в целом доминирование виртуальной экономики несовместимо с действительно независимым, процветающим частным сектором. Следовательно, будет разрешено существование малого бизнеса. Но они будут стеснены на рынке, не допущены к поставкам клиентам бюджетной сферы. Им не дадут развиваться в качестве субподрядчиков крупных предприятий. Если говорить более серьезно, то, поскольку компании, создающие добавленную стоимость и производящие продукцию для рынка (т. е. продающие за наличные), они будут нести тяжелое налоговое бремя. Таким образом, виртуальная экономика будет сжимать частный сектор, чтобы получить необходимые ему деньги (налоги), и будет ограничивать частный сектор в защите необходимого ему рынка.

3. Национальная целостность

   Виртуальная экономика имеет естественную тенденцию дробить национальную экономику на более мелкие автономные местные экономики. Эта тенденция очевидна в России. Бюджеты местных органов власти уже более «виртуализированы» — демонетизированы, — чем даже федеральный бюджет. Местные органы власти защищают местный рынок в интересах своей местной виртуальной экономики. В послеавгустовском кризисе региональные и местные органы власти усилили тенденцию к местничеству, приняв меры по закупке товаров на местах и ​​запретив экспорт, особенно продуктов питания, даже в другие регионы России.

4. Государственный сектор

   Государственный сектор будет меньше, демонетизирован и, как указано выше, более локализован. Бюджет федерального правительства играет ключевую роль. Посмотрите на недавнюю запись. В 1997 году федеральное правительство России собирало менее 60% налогов в денежной форме. Денежные налоговые поступления едва ли составили 23 миллиарда долларов по обменному курсу 1997 года. Даже если добавить к этому другие источники денежных поступлений — приватизационные продажи, таможенные пошлины, — правительство смогло собрать не более 40 миллиардов долларов. (То есть это то, что она привлекла своими силами, не считая заимствований внутри страны и за границей. ) При широко разрекламированной кампании по сбору налогов в начале 19 в.В 1998 году правительству какое-то время удавалось несколько успешнее собирать наличные деньги. Но, как и предсказывала модель виртуальной экономики, дополнительные деньги в бюджет поступили за счет остальной экономики и помогли ускорить финансовый крах 17 августа.

   После дефолта сбор налогов в реальном выражении был ниже уровня 1997 года. Но даже если бы действующее правительство хоть как-то смогло собрать деньги в бюджет в реальном рублевом выражении так же хорошо, как в 1997 г., девальвация рубля по отношению к доллару ставит правительство в гораздо худшее положение с погашением внешнего долга, ибо долларовая стоимость денежных доходов правительства, вероятно, не превысит 12-14 миллиардов долларов. Этого явно недостаточно для того, чтобы страна оставалась в курсе своего внешнего долга. (обязательства федерального правительства по погашению внешнего долга в 1999 составляют более 17 миллиардов долларов.) Это также означает, что правительство будет по-прежнему не в состоянии предоставлять основные общественные услуги, за которые оно несет ответственность.

   Отсутствие адекватного финансирования государственных учреждений на всех уровнях привело к тому, что эти учреждения стали бюрократическими аналогами хозрасчетных хозяйств. Государственные служащие используют государственные активы (недвижимость и т. д.) и государственное время, чтобы заработать достаточно, чтобы обеспечить себе жизнь. Мало или совсем ничего не осталось, чтобы служить обществу. Большая часть их времени тратится вовсе не на предоставление общественных благ, даже неэффективно. Они тратятся на зарабатывание денег, выращивание еды и так далее, чтобы финансировать само выживание. В случае некоторых государственных служащих, чья работа не служит никакой полезной цели, это может быть приемлемым. Для многих других это наносит ущерб как их собственному здоровью и благополучию, так и гражданам, которым они должны служить. А для некоторых критических категорий — лучшим примером являются военные — это может быть катастрофой.

Политическое измерение

Выживание бытового сектора России в этой своеобразной системе происходит за счет общественного (государственного) сектора. Но именно решение о будущем государственного сектора — государства — определит будущее России. Рассмотрим следующие сценарии. Они различаются по ролям, которые играет правительство.

Первый сценарий – Россия сегодня. Это «либертарианская» виртуальная экономика, в которую государство вмешивается минимально. В частности, это приводит к минимальному контролю центрального правительства над регионами. Проблема здесь в том, что значение будет храниться локально. Это означает большие разрывы между регионами, что в конечном итоге угрожает национальной целостности. Вероятно, также будет много утечек (мародерства), потому что правительство играет минимальную роль в их прекращении. Опасность заключается в несправедливости, еще более хрупком государственном секторе, продолжающемся грабеже и коррупции.

Этот сценарий вряд ли будет продолжаться, а скорее приведет либо к дезинтеграции, либо вызовет негативную реакцию и спрос на рецентрализацию. Теоретически возможно, что достаточно сильный и целеустремленный руководитель мог действовать так, чтобы избежать негативных последствий. Такой лидер сосредоточился бы на сокращении «утечки» (грабежа) системы и на обеспечении большей справедливости за счет более равномерного распределения ценности. Поскольку это будет больше способствовать социальному миру и территориальной целостности, такое мирное развитие виртуальной экономики может быть устойчивым в течение довольно долгого времени.

Но, возможно, неразумно предполагать, что население России и региональные лидеры передадут власть сильному центральному администратору, который сможет остановить чрезмерное мародерство и который сможет присвоить стоимость могущественных региональных и корпоративных интересов и перераспределить ее в благотворных целях обеспечения справедливости . К сожалению, гораздо более вероятным сценарием, как отмечают многие наблюдатели, является возрождение поддержки сильной центральной власти, основанной на реальной или предполагаемой угрозе выживанию нации. Это сценарий милитаризованной виртуальной экономики. Это была бы экономика, в которой определение получателя стоимости через механизмы виртуальной экономики осуществлялось бы сверху, исходя из национальных приоритетов, а не через какую-то грубую борьбу по принципу выживания сильнейшего ( или наиболее обеспеченный). Были бы приоритетные и неприоритетные отрасли экономики, как в советской системе. Но она отличалась бы от советской системы отношениями между ними. В советской системе приоритетный сектор эксплуатировал неприоритетный сектор. Принуждение было необходимо. В сегодняшнем варианте большая часть неприоритетной экономики не будет напрямую эксплуатироваться. Это было бы для всех намерений и целей за пределами государства. Принуждения будет, по крайней мере вначале, меньше, чем в советской системе. Хотя некоторые элементы принудительной реквизиции материалов, несомненно, будут, принудительный труд будет менее вероятным.

Эта «милитаризованная виртуальная экономика» сама по себе является частичным возрождением командной экономики. Но даже это не долгосрочная ситуация. Это не могло продолжаться очень долго. Особенно если есть необходимость возродить крупномасштабное производство обычных вооружений (в отличие от более ограниченной концентрации, скажем, на ядерном и космическом оружии), оно почти неизбежно перерастет в полномасштабную командно-административную экономику. Такая система не может позволить себе упустить какой-либо потенциальный ресурс, и это потребует принуждения.

Заключение

Сценарии, которые я изложил, по общему признанию, весьма спекулятивны. Они наверняка покажутся многим чрезмерно драматичными. Я думаю, что это отчасти потому, что они пытаются смотреть вперед не только в ближайшее будущее. Удобно думать только о том, что может произойти в ближайшие 1-2 года, поскольку вероятность того, что Россия за это время как-то выкрутится, действительно очень велика. Что касается политики, то мы можем продолжать, как делаем сейчас: продолжать спасать Россию, делая ровно столько, чтобы она оставалась на плаву, и делать вид, что когда-нибудь страна каким-то образом возобновится, а затем успешно завершит свое продвижение к рынок. Однако я думаю, что политике было бы лучше признать, что Россия не находится на пути к превращению в современную рыночную экономику. Она скорее разработала новую экономическую систему, которую невозможно «реформировать» незначительными усилиями, какими бы настойчивыми они ни были. Его придется демонтировать. Эта задача может быть столь же масштабной и требовать от России и за ее пределами такой же приверженности решению, как и первоначальная задача замены командной экономики рыночной экономикой. У нас не должно быть иллюзий, что это будет дешево.

Экономические перемены в России | Archives

Программа Россия и Евразия предлагает анализ быстрых экономических изменений в России и их последствий для политики США.

Ничто в современной России не изменилось так быстро и неожиданно, как экономическое положение. Когда Владимир Путин стал президентом, Россия фактически была банкротом, поскольку должна была больше денег Международному валютному фонду (МВФ), чем ее резервы в иностранной валюте. С тех пор Россия совершила виртуальную макроэкономическую революцию до такой степени, что стала одним из крупнейших кредиторов долга США в мире. Его номинальный долларовый ВВП увеличился более чем в шесть раз и может достичь более 2 триллионов долларов к 2010 году. Рост такого масштаба будет равняться почти десятикратному увеличению ВВП в течение десятилетия.

В начале 2009 г. Министерство экономической торговли и развития опубликовало амбициозный план, в котором изложены экономические цели России до 2020 г. Если эти цели будут достигнуты, Россия станет крупнейшей экономикой в ​​Европе и пятой по величине экономикой в ​​мире после США. США, Китай, Япония и Индия.

При рассмотрении российской экономики в первую очередь необходимо учитывать устойчивость существующих тенденций роста. Проводит ли российское правительство политику, которая может сдерживать экономический рост? Насколько коррупция облагает налогом экономическую экспансию? Как российские лидеры взвешивают компромиссы между инвестициями в модернизацию инфраструктуры, растущими потребностями в сфере социального обеспечения, военной модернизацией и т. д.? В большей степени развитие и распределение огромных энергетических ресурсов России обусловлено политическими или коммерческими факторами?

Фундаментальный вопрос, на который Соединенным Штатам необходимо ответить, касается степени, в которой экономический подъем России представляет собой возможность или угрозу для их интересов. В какой степени Соединенным Штатам следует поощрять более глубокую интеграцию и взаимозависимость? В сфере безопасности сегодняшняя политика США в отношении России в целом состоит из противоречивых тенденций взаимодействия и сдерживания. Однако эти тенденции весьма актуальны и при рассмотрении экономического будущего Российской Федерации.

Никогда в своей истории Россия не была более процветающей и интегрированной в глобальную экономику, чем сейчас. Казалось бы, это позитивное событие и достижение одной из основных целей политики США в отношении России после распада СССР. Однако, как и многие аспекты современной России, это явление вызывает в Вашингтоне большие споры, часто из-за противоречивого характера экономической информации. Этот проект призван прояснить интересы США в отношении российской экономики и помочь поместить их в более широкий контекст политики США в отношении России.

После десятилетия ошеломляющего экономического роста, подпитываемого ростом цен на товары и дешевыми иностранными кредитами, российская экономика зарекомендовала себя как очень привлекательное место для иностранных инвестиций. К июлю 2008 года российские валютные резервы составили более 588,9 млрд долларов, а цены на нефть побили новые рекорды — более 147,27 долларов за баррель, а российские банки приобрели внешний долг на сумму 500 млрд долларов. Весной 2008 года казалось, что Россия лучше других переносит финансовый шторм. Однако по мере углубления кризиса стало очевидно, что Россию не миновать экономический спад. Заморозка кредитных рынков, быстрое падение цен на энергоносители и значительный отток инвесторов начали сказываться на российской экономике. Первоначальная реакция Кремля преуменьшила влияние кризиса на Россию, но вместо этого высмеяла американские регулирующие органы за то, что они не смогли предвидеть спад.

К концу 2008 года рубль значительно ослаб по отношению к доллару, а основной российский фондовый индекс чуть не рухнул. По мере замедления промышленного производства росла безработица и по всей стране стали возникать отдельные случаи гражданских беспорядков. Эти факторы в сочетании с растущей проблемой оттока капитала вынудили правительство принять меры, приняв широкий пакет экономических стимулов и вложив в экономику более 200 миллиардов долларов. Весной 2009 года цены на нефть поднялись с минимума, достигнутого ранее в этом году, и глобальные последствия кризиса ослабли. Тем не менее, эксперты прогнозируют, что Россия продолжит ощущать последствия кризиса в ближайшие годы, поскольку в 2009 году ожидается экономический спад на уровне 7–8 процентов.и лишь скромный рост в последующие годы. Глобальный финансовый спад высветил серьезные недостатки экономической политики Кремля и самой российской экономики. Скорость и траектория восстановления России в значительной степени зависят от готовности российских политиков диверсифицировать свои потоки доходов и провести столь необходимые экономические и денежные реформы.
 

Резюме совещаний рабочих групп доступны ниже.

  “Цели экономики России до 2020 года: мечты или реальность?” Презентация Михаила Дмитриева и Андерса Аслунда.

“Российский взгляд на США и их роль в экономическом развитии России” Презентация Сергея Гуриева.