Александр Пушкин — «Культуре»: «Истинный вкус состоит в чувстве соразмерности»
Валентина КНУРОВА
09.02.2013
Как писала о нем Анна Ахматова: «Он победил и время, и пространство» и пребывает с нами неотлучно в нашем общем настоящем, здесь, рядом. Эксклюзивные интервью с Александром Сергеевичем Пушкиным стали доброй традицией газеты «Культура». Раз в год мы предлагаем ему неустаревающие вопросы, чтобы услышать из его уст вечно современные истины.
культура: Имя предков Ваших встречается поминутно в нашей истории, в том числе среди знатных родов, как Вы сами упоминали в автобиографических записках. С того времени в России многое изменилось: нет больше ни монархии, ни дворянского сословия. На благо ли стране такие перемены?
Пушкин: Каков бы ни был образ моих мыслей, никогда не разделял я с кем бы то ни было демократической ненависти к дворянству.
Оно всегда казалось мне необходимым и естественным сословием великого образованного народа. Смотря около себя и читая старые наши летописи, я сожалел, видя, как древние дворянские роды уничтожались, как остальные упадают и исчезают, как новые фамилии, новые исторические имена, заступив место прежних, уже падают, ничем не огражденные, и как имя дворянина, час от часу более униженное, стало, наконец, в притчу и посмеяние разночинцам, вышедшим во дворяне, и даже досужим балагурам!
культура: Но, может быть, подобный перекос произошел из-за того, что за дворянством, как сословием, числилось много грехов тайных и явных? Можно ли гордиться славой своих предков, если вместе со славой история донесла до нас их отрицательные черты и низкие поступки?
Пушкин: Гордиться славою своих предков не только можно, но и должно; не уважать оной есть постыдное малодушие.
культура: Перейдем к поэзии. Многие сегодня пишут стихи, в интернете существуют многочисленные сайты, где любой желающий может опубликовать свои вирши.
Но так ли завидна участь поэта?
Пушкин: Несмотря на великие преимущества, коими пользуются стихотворцы (признаться, кроме права ставить винительный вместо родительного падежа после частицы не и кой-каких еще так называемых стихотворческих вольностей, мы никаких особенных преимуществ за стихотворцами не ведаем) — как бы то ни было, несмотря на всевозможные их преимущества, эти люди подвержены большим невыгодам и неприятностям. Не говорю об их обыкновенном гражданском ничтожестве и бедности, вошедшей в пословицу, о зависти и клевете братьи, коих они делаются жертвами, если они в славе, о презрении и насмешках, со всех сторон падающих на них, если произведения их не нравятся, — но что, кажется, может сравниться с несчастием для них неизбежным; разумеем суждения глупцов?
культура: Что же всего непереносимее для поэта?
Пушкин: Зло самое горькое, самое нестерпимое для стихотворца есть его звание, прозвище, коим он заклеймен и которое никогда его не покидает.
— Публика смотрит на него как на свою собственность, считает себя вправе требовать от него отчета в малейшем шаге. По ее мнению, он рожден только для ее удовольствия и дышит для того только, чтоб подбирать рифмы. Требуют ли обстоятельства присутствия его в деревне — при возвращении его первый встречный спрашивает его: не привезли ли вы нам чего-нибудь нового? Явится ль он в армию, чтоб взглянуть на друзей и родственников, — публика требует непременно от него поэмы на последнюю победу, и газетчики сердятся, почему долго заставляет он себя ждать. Задумается ли он о расстроенных своих делах, о предположении семейственном, о болезни милого ему человека, — тотчас уже пошлая улыбка сопровождает пошлое восклицание: верно, изволите сочинять. — Влюбится ли он, — красавица его нарочно покупает себе альбом и ждет уже элегии.
культура: А что для поэта лучше: сельское уединение или суета мегаполиса?
Пушкин: Вышед из лицея, я почти тотчас уехал в Псковскую деревню моей матери.
Помню, как обрадовался сельской жизни, русской бане, клубнике и прочее, но все это нравилось мне недолго. Я любил и доныне люблю шум и толпу…
культура: Вы всегда были одним из самых популярных героев биографий, научных исследований и мемуаров. В чем причина?
Пушкин: Одна из причин жадности, с которой читаем записки великих людей, — наше самолюбие: мы рады, ежели сходствуем с замечательным человеком чем бы то ни было: мнениями, чувствами, привычками — даже слабостями и пороками. Вероятно, больше сходства нашли бы мы с мнениями, привычками и слабостями людей вовсе ничтожных, если б они оставляли нам свои признания.
культура: «Мы рождены для вдохновенья» — писали Вы. У кого, как не у поэта узнать, что это такое?
Пушкин: Вдохновение есть расположение души к живейшему принятию впечатлений и соображению понятий, следственно, и объяснению оных. Вдохновение нужно в геометрии, как и в поэзии.
культура: Тонкое замечание.
Впрочем, разве ожидаешь иного от гения?
Пушкин: Тонкость не доказывает еще ума. Глупцы и даже сумасшедшие бывают удивительно тонки. Прибавить можно, что тонкость редко соединяется с гением, обыкновенно простодушным, и с великим характером, всегда откровенным.
культура: Есть ли среди написанного строки, о которых Вы жалеете?
Пушкин: Начал я писать с 13-летнего возраста и печатать почти с того же времени. Многое желал бы я уничтожить, как недостойное даже и моего дарования, каково бы оно ни было. Иное тяготеет, как упрек, на совести моей.
культура: Как реагировали Вы на критику? Могли ли соглашаться со своими оппонентами?
Пушкин: Будучи русским писателем, я всегда почитал долгом следовать за текущей литературою и всегда читал с особенным вниманием критики, коим подавал я повод. Чистосердечно признаюсь, что похвалы трогали меня как явные и, вероятно, искренние знаки благосклонности и дружелюбия.
Читая разборы самые неприязненные, смею сказать, что всегда старался войти в образ мыслей моего критика и следовать за его суждениями, не опровергая оных с самолюбивым нетерпением, но желая с ними согласиться со всевозможным авторским себяотвержением. К несчастию замечал я, что по большей части мы друг друга не понимали… У нас журналисты бранятся именем романтик, как старушки бранят повес франмасонами и волтерианцами — не имея понятия ни о Вольтере, ни о франмасонстве.
культура: Часто критика превращается из профессиональной деятельности в банальное сведение счетов.
Пушкин: Что касается до критических статей, написанных с одною целью оскорбить меня каким бы то ни было образом, скажу только, что они очень сердили меня, по крайней мере, в первые минуты, и что следственно сочинители оных могут быть довольны, удостоверясь, что труды их не потеряны. Если в течение 16-летней авторской жизни я никогда не отвечал ни на одну критику (не говорю уж о ругательствах), то сие происходило, конечно, не из презрения… Не отвечал я моим критикам не потому также, чтоб недоставало во мне охоты, веселости или педантства; не потому, чтоб я не полагал в сих критиках никакого влияния на читающую публику.
Но, признаюсь, мне было совестно для опровержения оных повторять школьные или пошлые истины, толковать о грамматике, риторике и азбуке, а что всего затруднительнее, оправдываться там, где не было обвинений.
культура: Насколько критика как таковая необходима для литературного процесса?
Пушкин: Состояние критики само по себе показывает степень образованности всей литературы.
культура: Современное искусство часто обвиняют в потере всякого нравственного ориентира. Помнится, Вас в свое время тоже попрекали чем-то подобным.
Пушкин: Безнравственное сочинение есть то, коего целию или действием бывает потрясение правил, на коих основано счастие общественное или человеческое достоинство. Стихотворения, коих цель горячить воображение любострастными описаниями, унижают поэзию, превращая ее божественный нектар в воспалительный состав. Но шутка, вдохновенная сердечной веселостию и минутной игрою воображения, может показаться безнравственною только тем, которые о нравственности имеют детское или темное понятие, смешивая ее с нравоучением, и видят в литературе одно педагогическое занятие.
культура: Случается еще, слова языка делят на «хорошие» и «плохие», говоря, что первые надлежит использовать в литературном произведении, а вот вторые — ни в коем случае.
Пушкин: Истинный вкус состоит не в безотчетном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности.
культура: А грамматические вольности?
Пушкин: Грамматика не предписывает законов языку, но изъясняет и утверждает его обычаи.
культура: Сегодня много рассуждают о стиле того или иного автора. Но не приводит ли следование одному раз и навсегда выработанному стилю к однообразию?
Пушкин: Однообразность в писателе доказывает односторонность ума, хоть, может быть, и глубокомысленного.
культура: Меняются ли от эпохи к эпохе задачи, которые ставит перед собой писатель?
Пушкин: В других землях писатели пишут или для толпы, или для малого числа.
У нас последнее невозможно, должно писать для самого себя. Мильтон говаривал: «С меня довольно и малого числа читателей, лишь бы они достойны были понимать меня». Это гордое желание поэта повторяется иногда и в наше время, только с небольшою переменою. Некоторые из наших современников явно стараются вразумить нас, что «с них довольно и малого числа читателей, лишь бы много было покупателей».
культура: Всех нас рассудит время. Впрочем, есть ведь еще суд творца над самим собою.
Пушкин: Презирать суд людей не трудно, презирать суд собственный — невозможно.
культура: Спасибо за глубокое интервью. В разговоре с гением нет места глупости.
Пушкин: Должно стараться иметь большинство голосов на своей стороне: не оскорбляйте же глупцов.
Критерии художественности по А.С. Пушкину: VIKENT.RU
«Если суммировать все суждения Пушкина о литературе, то окажется, что именно единство «мысли» (то есть идейного содержания) и творческого воображения, живописности, позволяющей воссоздать жизнь в её истинности и вместе с тем в ярком образном выражении, было для него высочайшим критерием творчества.
В 1822 году он замечает, что проза «требует мыслей и мыслей – без них блестящие выражения ни к чему не служат». В это время он ещё склонен в какой-то мере соглашаться с общепринятым мнением, что стихи, в отличие от прозы, в этом отношении имеют некоторое отличие – «стихи дело другое», но здесь же оговаривается: «Впрочем, в них не мешало бы нашим поэтам иметь сумму идей гораздо позначительнее, чем у них обыкновенно водится. С воспоминаниями о протекшей юности литература наша далеко вперёд не подвинется» («О прозе»). В дальнейшем он полемически заострит эту мысль: «У нас употребляют прозу как стихотворство: не из необходимости житейской, не для выражения нужной мысли, а токмо для приятного проявления форм».
Нарушение одного из условий совершенства художественного произведения – единства содержательности и формы – он определяет характерным словом «бессмыслица»:
«Есть два рода бессмыслицы: одна происходит от недостатка чувств и мыслей, заменяемого словами; другая – от полноты чувств и мыслей и недостатка слов для их выражения».
Отсюда требование в самом ходе творчества руководствоваться главной целью, центральной идеей, соотношением целого и отдельных элементов произведения: «Истинный вкус состоит не в безотчётном отвержении такого-то слова, такого-то оборота, но в чувстве соразмерности и сообразности».
В «Отрывках из писем, мыслях и замечаниях», где обобщение собственного творческого опыта соединено с раздумьями над опытом предшественников, Пушкин иллюстрирует свой критерий художественности – умение «сильно и необыкновенно» (то есть оригинально) передать «ясную мысль и картины поэтические».
Именно стремление к синтезу «мысли» и образности было одним из главных критериев Пушкина. С этим критерием связано и другое определение, которое Пушкин считал величайшим достоинством поэзии – «гармоническая точность». В этом определении «точность» означает верность действительности и опять-таки верное выражение значительной мысли. Рассуждая об истории развития поэзии, Пушкин отметил: «ум не может довольствоваться одними игрушками гармонии, воображение требует картин и рассказов».
К критериям творчества и значительности дарования относится также смелость изобретения, когда «план обширный объемлет творческой мыслью».
Из этих критериев Пушкин исходил, когда оценивал творчество различных поэтов. Говоря о Баратынском, поэт подчёркивает: «он у нас оригинален», «мыслит по-своему»; в сочинениях Катенина отмечает: он «шел всегда своим путём…»; даже в стихах Фёдора Глинки, поэта отнюдь не высокого уровня, Пушкин увидел то, что придаёт им своеобразие: «обороты то смелые, то прозаические, простота, соединенная с изысканностью», «однообразие мыслей и свежесть живописи», всё, что «даёт особенную печать его произведениям».
Все эти суждения следует учитывать, когда идет речь о том, по каким признакам можно судить о степени принадлежности тех или иных поэтов к «пушкинскому кругу». Нельзя ограничиваться в характеристиках поэтов этого круга лишь изъявлениями ими дружеских чувств и общностью тем или мотивов, а из этого исходили чаще всего представители старой критики, которые переоценивали значение столь традиционного для того времени обмена стихотворными посланиями.
[…]
Для того чтобы найти точные критерии принадлежности к пушкинскому направлению, нужно исходить не только из общности литературных позиций, но прежде всего из развития тем или иным поэтом определенных сторон новаторской поэтической системы, открытой Пушкиным. Ведь подражательность уже сама по себе вызывала у Пушкина отрицательную реакцию, независимо оттого, кому именно тот или иной поэт следовал («вялые подражатели», те сносные» подражатели» – характерные эпитеты, которые встречаются у Пушкина). Пушкин не делал исключения в этом отношении и для начинающих поэтов. Об одном из них, Ф. Слепушкине, выкупленном из крепостного состояния, Пушкин писал Дельвигу: «…у него истинный, свой талант; пожалуйста, пошлите ему от меня экз. «Руслана» и моих «Стихотворений» – с тем, чтоб он мне не подражал, а продолжал идти своею дорогою». […]
Обратимся к тому критерию, который является основным в художественной системе Пушкина, – к синтезу аналитического и конкретно-чувственного элементов в поэзии, или, говоря его терминами, соединения «исследования истины» и «живости воображения», «ясной мысли» и «картин поэтических», значительных идей и «гармонической точности».
Степень воплощения этого идеала поэтического творчества зависела не только от дарования того или иного поэта пушкинского круга, но и от степени его связей с жизнью и от своеобразия его мышления. И при всем этом всё-таки именно пушкинская синтетическая система была вершиной достижений художественного мышления этой эпохи, и поэтому при всем своеобразии даже наиболее оригинального поэта, в той или иной степени близкого Пушкину, определение его принадлежности к его школе или направлению должно соотноситься с основными принципами пушкинской художественной системы.
Наиболее показательно для характеристики этого соотношения творчество трёх поэтов пушкинского круга – Баратынского, Вяземского и Языкова. Поэзия каждого из них отличается чертами индивидуальной неповторимости, своеобычности и поетому представляет особый интерес при сопоставлении с синтетической системой Пушкина, с её гармоническим единством «рационального» и «чувственного», «мысли» и образности.
Пушкин, называя Баратынского поэтом мысли, разъяснял, что он «мыслит по-своему, правильно и независимо, между тем как чувствует сильно и глубоко.
Гармония его стихов, свежесть слога, живость и точность выражения должны поразить всякого, хотя несколько одаренного вкусом и чувствами». (Статья написана в 1831 году и характеризует зрелого Баратынского; в его ранних стихах ещё ощущалась рассудочность «французской школы».) Эта оценка полемически направлена против Шевырева, называвшего Баратынского «скорее поэтом выражения, нежели мысли и чувства». Благодаря особому дару Баратынского философские вопросы — познания смысла жизни, этики и даже отвлеченные понятия воплощались в образной, предметно-чувственной форме.
Вот одно из таких стихотворений:
Предрассудок! он обломок
Давней правды. Храм упал;
А руин его, потомок
Языка не разгадал.
Гонит в нём наш век надменный,
Не узнав его лица,
Нашей правды современной
Дряхлолетнего отца.
Воздержи младую силу!
Дней его не возмущай;
Но пристойную могилу,
Как уснёт он, предку дай.
Одно из важнейших требований пушкинской системы поэтического творчества – требование «мысли», анализа «противуречий существенности» – Баратынский претворил в своей лирике с неповторимым своеобразием, ярко и оригинально в самой структуре стиха.
Вся его поэзия – это поэзия интеллектуализма, анализа и раздумий о судьбе человека современной эпохи, о жизни и смерти, но раздумий не в форме развития предзаданных идей, он как бы ведет диалог с читателем, диалог, в котором, несмотря на «разрешающие» строфы и концовки, нет окончательных, раз и навсегда решенных вопросов.
Применяя к поэтическому творчеству формулу, пользуясь которой теперь определяют сложности и противоречия научных исканий, можно сказать, что поэзия Баратынского – это «драма идей»».
Мейлах Б.С., Талисман, М., «Современник», 1984 г., с. 88-94.
Фрейд и психодинамическая перспектива
Цели обучения
- Описать предположения психодинамической точки зрения на развитие личности, включая Ид, Эго и Супер-Эго
- Дайте определение и опишите защитные механизмы
- Дайте определение и опишите психосексуальные стадии развития личности
Зигмунд Фрейд (1856–1939), вероятно, самый противоречивый и неправильно понятый теоретик психологии.
Читая теории Фрейда, важно помнить, что он был врачом, а не психологом. В то время, когда он получил образование, не было такой вещи, как степень в области психологии, что может помочь нам понять некоторые споры по поводу его теорий сегодня. Тем не менее, Фрейд был первым, кто систематически изучал и теоретизировал работу бессознательного в той манере, которую мы связываем с современной психологией.
В первые годы своей карьеры Фрейд работал с Йозефом Брейером, венским врачом. В это время Фрейд был заинтригован историей одной из пациенток Брейера, Берты Паппенгейм, которую называли под псевдонимом Анна О. (Launer, 2005). Анна О. ухаживала за своим умирающим отцом, когда у нее появились такие симптомы, как частичный паралич, головные боли, нечеткость зрения, амнезия и галлюцинации (Launer, 2005). Во времена Фрейда эти симптомы обычно называли истерией. Анна О. обратилась за помощью к Брейеру. Он провел 2 года (1880–1882), леча Анну О., и обнаружил, что, если позволить ей рассказать о своем опыте, это, по-видимому, принесет некоторое облегчение ее симптомам.
Уровни сознания
Чтобы объяснить концепцию сознательного и бессознательного опыта, Фрейд сравнил разум с айсбергом (рис. 1). Он сказал, что только около одной десятой части нашего разума составляет в сознании , а остальная часть нашего разума бессознательна. Наше бессознательное относится к той умственной деятельности, о которой мы не знаем и к которой не имеем доступа (Фрейд, 1923).
Рисунок 1 . Фрейд считал, что мы осознаем лишь небольшую часть деятельности нашего разума и что большая ее часть остается скрытой от нас в нашем бессознательном. Информация в нашем бессознательном влияет на наше поведение, хотя мы этого не осознаем.
Согласно Фрейду, наша личность развивается в результате конфликта между двумя силами: нашими биологическими агрессивными влечениями и стремлением к удовольствиям против нашего внутреннего (социализированного) контроля над этими влечениями. Наша личность является результатом наших усилий уравновесить эти две конкурирующие силы. Фрейд предположил, что мы можем понять это, представив три взаимодействующие системы в нашем сознании. Он назвал их ид, эго и суперэго (рис. 2).
Рисунок 2 . Работа эго, или самости, состоит в том, чтобы сбалансировать агрессивные/ищущие удовольствия побуждения Ид с моральным контролем Суперэго.
Бессознательное id содержит наши самые примитивные побуждения или побуждения и присутствует с рождения. Он направляет импульсы голода, жажды и секса. Фрейд считал, что Оно действует по тому, что он называл «принципом удовольствия», согласно которому Оно стремится к немедленному удовлетворению. Через социальные взаимодействия с родителями и другими людьми в окружении ребенка развиваются эго и суперэго, помогающие контролировать ид.
Ид и Суперэго находятся в постоянном конфликте, потому что Ид хочет мгновенного удовлетворения независимо от последствий, но Суперэго говорит нам, что мы должны вести себя социально приемлемым образом.
Попробуйте
Защитные механизмы
Фрейд считал, что чувство тревоги возникает из-за неспособности Эго опосредовать конфликт между Ид и Супер-Эго. Когда это происходит, Фрейд считал, что эго стремится восстановить равновесие с помощью различных защитных мер, известных как
Рисунок 3
Хотя все используют защитные механизмы, Фрейд считал, что их чрезмерное использование может быть проблематичным. Например, предположим, что Джо Смит — школьный футболист. В глубине души Джо испытывает сексуальное влечение к мужчинам. Его сознательное убеждение состоит в том, что быть геем аморально и что, если бы он был геем, его семья отреклась бы от него, и он подвергся бы остракизму со стороны сверстников. Следовательно, существует конфликт между его сознательными убеждениями (быть геем неправильно и приведет к изгнанию) и его бессознательными побуждениями (влечением к мужчинам). Мысль о том, что он может быть геем, вызывает у Джо чувство беспокойства. Как он может уменьшить свою тревогу? Джо может обнаружить, что ведет себя как «мачо», отпускает гейские шутки и придирается к школьному сверстнику-гею. Таким образом, бессознательные импульсы Джо еще больше подавляются.
Существует несколько различных типов защитных механизмов. Например, при вытеснении вызывающие тревогу воспоминания из сознания блокируются.
В качестве аналогии предположим, что ваша машина издает странный шум, но поскольку у вас нет денег, чтобы ее починить, вы просто включаете радио, чтобы больше не слышать странный шум. В конце концов, вы забываете об этом. Точно так же в человеческой психике, если воспоминание слишком подавляющее, чтобы с ним можно было справиться, оно может быть вытеснено и, таким образом, удалено из сознания (Freud, 19).20). Эта подавленная память может вызывать симптомы в других областях.
Другим защитным механизмом является формирование реакции , при которой кто-то выражает чувства, мысли и поведение, противоположные его склонностям. В приведенном выше примере Джо высмеивал сверстника-гомосексуалиста, в то время как сам испытывал влечение к мужчинам. В регрессии человек действует намного моложе своего возраста. Например, четырехлетний ребенок, который возмущается появлением новорожденного брата или сестры, может вести себя как младенец и снова пить из бутылочки.
В проекция , человек отказывается признавать свои бессознательные чувства и вместо этого видит эти чувства в ком-то другом. Другие защитные механизмы включают рационализацию , смещение и сублимацию .
Попробуйте
Стадии психосексуального развития
Фрейд считал, что личность развивается в раннем детстве: детские переживания формируют нашу личность, а также наше поведение во взрослом возрасте. Он утверждал, что в детстве мы развиваемся через ряд стадий. Каждый из нас должен пройти через эти этапы детства, и если у нас не будет надлежащего воспитания и воспитания на каком-то этапе, мы застрянем или зафиксируемся на этом этапе даже во взрослом возрасте.
На каждой психосексуальной стадии развития стремления ребенка к наслаждению, исходящие из Ид, фокусируются на другой области тела, называемой эрогенной зоной. Стадии: оральная, анальная, фаллическая, латентная и генитальная (табл.
1).
Теория психосексуального развития Фрейда весьма противоречива. Чтобы понять истоки теории, полезно ознакомиться с политическим, социальным и культурным влиянием эпохи Фрейда в Вене на рубеже 20-го века. В ту эпоху климат сексуального подавления в сочетании с ограниченным пониманием и образованием, касающимся человеческой сексуальности, сильно повлиял на точку зрения Фрейда. Учитывая, что секс был запретной темой, Фрейд предположил, что негативные эмоциональные состояния (неврозы) возникают в результате подавления бессознательных сексуальных и агрессивных побуждений. Для Фрейда его собственные воспоминания и интерпретации переживаний и сновидений пациентов были достаточным доказательством того, что психосексуальные стадии были универсальными событиями в раннем детстве.
” The contents of the five rows are as follows. The first row contains “oral; 0–1; mouth; weaning off breast or bottle; and smoking, overeating.” The second row contains “anal; 1–3; anus; toilet training; and neatness, messiness.” The third row contains “phallic; 3–6; genitals; Oedipus/Electra complex; and vanity, overambition.” The fourth row contains “latency; 6–12; none; none; and none.” The fifth row contains “genital; 12+; genitals; none; and none.””>Оральная сцена
На оральной стадии (от рождения до 1 года) удовольствие сосредоточено на рту.
Прием пищи и удовольствие, получаемое от сосания (соски, пустышки и большого пальца), играют большую роль в первый год жизни ребенка. Примерно в возрасте 1 года младенцев отлучают от бутылочки или груди, и этот процесс может вызвать конфликт, если опекуны не справятся с ним должным образом. Согласно Фрейду, взрослый, который курит, пьет, переедает или грызет ногти, фиксируется на оральной стадии своего психосексуального развития; она могла быть отнята от груди слишком рано или слишком поздно, что привело к этим тенденциям фиксации, которые все стремятся ослабить тревогу.
Анальная сцена
Пройдя оральную стадию, дети вступают в то, что Фрейд назвал анальной стадией (1–3 года). На этом этапе дети испытывают удовольствие от движений кишечника и мочевого пузыря, поэтому вполне логично, что конфликт на этом этапе связан с приучением к туалету. На этом этапе развития дети работают над тем, чтобы научиться контролировать себя. Фрейд предположил, что успех на анальной стадии зависит от того, как родители относятся к приучению к туалету.
Родители, которые хвалят и вознаграждают, поощряют положительные результаты и могут помочь детям почувствовать себя компетентными. Жесткие родители в приучении к туалету могут заставить ребенка настолько бояться испачкаться, что он чрезмерно контролирует и зацикливается на анальной стадии, что приводит к развитию анально-удерживающей личности. Анально-сохраняющая личность скупа и упряма, имеет навязчивую потребность в порядке и аккуратности и может считаться перфекционистом. Если родители слишком снисходительны в приучении к туалету, ребенок может не развить достаточный самоконтроль, зациклиться на этом этапе и развить анально-изгнательную личность. Анально-изгнательная личность неряшлива, небрежна, неорганизованна и склонна к эмоциональным вспышкам.
Фаллическая сцена
Третьей стадией психосексуального развития Фрейда является фаллическая стадия (3–6 лет), соответствующая возрасту, когда дети осознают свое тело и узнают различия между мальчиками и девочками.
Эрогенной зоной на этом этапе являются половые органы. Конфликт возникает, когда ребенок испытывает влечение к родителю другого пола, а также ревность и ненависть к родителю того же пола. У мальчиков это называется Эдиповым комплексом, включающим стремление мальчика к своей матери и его стремление заменить своего отца, который рассматривается как соперник за внимание матери. При этом мальчик боится, что отец накажет его за чувства, поэтому переживает страх кастрации . Эдипов комплекс успешно разрешается, когда мальчик начинает идентифицировать себя со своим отцом как косвенный способ иметь мать. Неспособность разрешить Эдипов комплекс может привести к фиксации и развитию личности, которую можно охарактеризовать как тщеславную и чрезмерно амбициозную.
На фаллической стадии девочки переживают аналогичный конфликт — комплекс Электры. Комплекс Электры, который часто приписывают Фрейду, на самом деле был предложен протеже Фрейда Карлом Юнгом (Jung & Kerenyi, 19).
63). Девушка жаждет внимания отца и хочет занять место матери. Фрейд также говорил, что девочки сердятся на мать за то, что она не дала им пенис — отсюда термин зависть к пенису . Хотя изначально Фрейд рассматривал комплекс Электры как параллель Эдипову комплексу, позже он отверг его, тем не менее он остается краеугольным камнем теории Фрейда, отчасти благодаря ученым в этой области (Freud, 1931/1968; Scott, 2005).
Период ожидания
За фаллической стадией психосексуального развития следует период, известный как латентный период (6 лет до полового созревания). Этот период не считается стадией, потому что сексуальные чувства дремлют, поскольку дети сосредотачиваются на других занятиях, таких как школа, дружба, хобби и спорт. Дети обычно участвуют в мероприятиях со сверстниками того же пола, что способствует закреплению гендерно-ролевой идентичности ребенка.
Генитальная стадия
Заключительной стадией является генитальная стадия (начиная с полового созревания).
На этой стадии происходит сексуальное пробуждение, когда вновь всплывают инцестуозные побуждения. Молодой человек перенаправляет эти побуждения на других, более социально приемлемых партнеров (которые часто напоминают родителя другого пола). Люди на этой стадии имеют зрелые сексуальные интересы, что для Фрейда означало сильное влечение к представителям другого пола. Люди, которые успешно завершили предыдущие стадии, достигнув генитальной стадии без фиксаций, считаются уравновешенными, здоровыми взрослыми.
Хотя большинство идей Фрейда не нашли поддержки в современных исследованиях, мы не можем сбрасывать со счетов тот вклад, который Фрейд внес в область психологии. Именно Фрейд указал, что большая часть нашей психической жизни находится под влиянием переживаний раннего детства и происходит вне нашего сознательного понимания; его теории проложили путь другим.
В то время как внимание Фрейда к биологическим влечениям привело его к подчеркиванию влияния социокультурных факторов на развитие личности, его последователи быстро поняли, что одна только биология не может объяснить разнообразие, с которым они столкнулись по мере распространения практики психоанализа во время нацистского Холокоста.
Антисемитизм, преобладавший в этот период времени, возможно, побудил основных психоаналитиков сосредоточить внимание в первую очередь на универсальности психологических структур разума.
Теории Фрейда сегодня
Эмпирические исследования по оценке психодинамических концепций дали неоднозначные результаты: одни концепции получили хорошую эмпирическую поддержку, а другие — нет. Например, представление о том, что мы выражаем сильные сексуальные чувства с самого раннего возраста, как предполагает модель психосексуальной стадии, не выдержало эмпирической проверки. С другой стороны, идея о том, что существуют зависимые, ориентированные на контроль и конкурентные типы личности — идея, также вытекающая из психосексуальной сценической модели, — кажется полезной.
Многие идеи с психодинамической точки зрения были изучены эмпирически. Люборски и Барретт (2006) проанализировали большую часть этого исследования; другие полезные обзоры предоставлены Bornstein (2005), Gerber (2007) и Huprich (2009).
А пока давайте рассмотрим три психодинамические гипотезы, получившие убедительную эмпирическую поддержку.
- Бессознательные процессы влияют на наше поведение, как и предсказывает психодинамическая перспектива. Мы воспринимаем и обрабатываем гораздо больше информации, чем осознаем, и большая часть нашего поведения формируется чувствами и мотивами, о которых мы в лучшем случае лишь частично осознаем (Bornstein, 2009)., 2010). Доказательства важности бессознательных влияний настолько убедительны, что стали центральным элементом современной когнитивной и социальной психологии (Robinson & Gordon, 2011).
- Все мы используем средства защиты эго, и они помогают определить нашу психологическую адаптацию и физическое здоровье. Люди действительно различаются по степени, в которой они полагаются на разные защиты эго, настолько, что исследователи теперь изучают «стиль защиты» каждого человека (уникальный набор защит, которые мы используем). Оказывается, одни защиты более адаптивны, чем другие: рационализация и сублимация более здоровы (с психологической точки зрения), чем вытеснение и реактивное формирование (Cramer, 2006).
Отрицание в буквальном смысле вредно для вашего здоровья, потому что люди, которые используют отрицание, склонны игнорировать симптомы болезни, пока не становится слишком поздно (Бонд, 2004). - Ментальные представления о себе и других действительно служат чертежами для последующих отношений. Десятки исследований показали, что мысленные образы наших родителей и других значимых личностей действительно формируют наши ожидания в отношении будущих дружеских и романтических отношений. Идея о том, что вы выбираете романтического партнера, похожего на маму или папу, — это миф, но это правда, что вы ожидаете, что другие будут относиться к вам так же, как к вам относились ваши родители в раннем возрасте (Silverstein, 2007; Wachtel, 19 лет).97).
Отрицание в буквальном смысле вредно для вашего здоровья, потому что люди, которые используют отрицание, склонны игнорировать симптомы болезни, пока не становится слишком поздно (Бонд, 2004).Попробуйте
Подумай об этом
- Какие примеры защитных механизмов вы использовали сами или видели, как другие использовали?
Глоссарий
анальная стадия: психосексуальная стадия, на которой дети испытывают удовольствие от движений кишечника и мочевого пузыря : бессознательное защитное поведение, предназначенное для уменьшения беспокойства эго
смещение: механизм защиты эго, при котором человек переносит неуместные побуждения или поведение на более приемлемую или менее опасную цель часть личности, видимая другим
генитальная стадия: психосексуальная стадия, на которой основное внимание уделяется зрелым сексуальным интересам
id: аспект личности, состоящий из наших самых примитивных влечений или побуждений, включая импульсы голода, жажды и секса испытывать отрицательные эмоции
оральная стадия: психосексуальная стадия, на которой удовольствие младенца сосредоточено на рту
фаллическая стадия: психосексуальная стадия, на которой основное внимание уделяется гениталиям
проекция: механизм защиты эго, при котором человек, столкнувшийся с тревогой, маскирует свои неприемлемые побуждения или поведение, приписывая их другим людям сосредоточены на определенных областях тела, называемых эрогенными зонами
рационализация: механизм защиты эго, при котором человек, столкнувшийся с тревогой, оправдывает свое поведение
формирование реакции: механизм защиты эго, при котором человек, столкнувшийся с тревогой, меняет неприемлемые побуждения или поведение на противоположные
регрессия: механизм защиты эго, при котором человек, столкнувшийся с тревогой, возвращается к более незрелому поведенческому состоянию вытеснение: защитный механизм эго, при котором мысли и воспоминания, связанные с тревогой, сохраняются в бессознательном
сублимация: защитный механизм эго, при котором неприемлемые побуждения направляются в более подходящие виды деятельности
суперэго: аспект личности, служащий моральным компасом или совестью
бессознательное: умственная деятельность, к которой мы не осознаем и не можем получить доступ
Поддержите!
У вас есть идеи по улучшению этого контента? Мы будем признательны за ваш вклад.