Протекционизм – Что такое Протекционизм?
94792
Протекционистская политика обычно реализуется с целью улучшения экономической активности в национальной экономике.
Протекционизм (от лат. protectio – прикрытие, покровительство) – политика государства, направленная:
- на защиту внутреннего рынка, с одной стороны,
- активное поощрение выхода национальных компаний на внешние рынки – с другой.
Протекционизм относится к государственной политике, которая ограничивает импорт продукции, чтобы помочь отечественной промышленности.
Протекционистская политика обычно реализуется с целью улучшения экономической активности в национальной экономике, но также может применяться для обеспечения безопасности или качества.
Цели протекционизма:
- защита отечественной промышленности от демпинга;
- защита молодых, развивающихся отраслей промышленности;
- стимулирование роста ВВП;
- защита оборонных отраслей промышленности;
- ответные меры на действия других стран;
- защита от иностранной рабочей силы.
Ценность протекционизма является предметом споров среди экономистов и политиков:
- критики утверждают, что в долгосрочной перспективе протекционизм:
- часто наносит ущерб людям и организациям, которых он призван защищать,
- увеличивает инфляцию цен, что делает свободную торговлю лучшей альтернативой;
- сторонники утверждают, что протекционизм:
- может помочь создать рабочие места внутри страны,
- защищает маленькие и молодые компании,
- увеличить валовой внутренний продукт (ВВП),
- обеспечивает безопасность страны,
- сделать отечественную экономику более конкурентоспособной на глобальном уровне.
Основные инструменты политики протекционизма:
- тарифы;
- импортные квоты;
- стандарты продукции;
- государственные субсидии.
Возник в эпоху первоначального накопления капитала в Европе (XVI-XVIII вв.).
Теоретические основы разработаны меркантилистами, связывающими благополучие государства исключительно с активным балансом внешней торговли.
Впоследствии начал уступать место принципу свободной торговли.
Обоснование дано в работах классиков политической экономии А. Смита и Д. Рикардо.
В современных условиях доминирующей тенденцией является либерализация внешней торговли, хотя отдельные элементы протекционизма, особенно в области защиты сельского хозяйства, сохраняются до сих пор.
Традиционно протекционизм является левой политикой.
Правые политики обычно поддерживают свободную торговлю, что противоречит протекционистской позиции.
Левые политики поддерживают экономический популизм, частью которого является протекционизм.
#протекционизм
Последние новости
Протекционизм вредит тем, кого должен защищать — ECONS.ONLINE
Пинелопи Голдберг, профессор экономики Йельского университета
Фото: Salvatore Di Nolfi | EPA-EFE | ТАСС
Лонгрид
Лица современной экономики
Либерализация торговли может усиливать неравенство и приносить корпорациям больше выгод, чем потребителям, показывают работы Голдберг. Но это не значит, что от либерализации лучше отказаться, – включение страны в мировую торговлю способствует росту общего благосостояния.
15 мая 2020 | Борис Грозовский
Либерализация торговли может усиливать неравенство и приносить корпорациям больше выгод, чем потребителям, показывают работы Голдберг.
15 мая 2020 | Борис Грозовский
Экономисты не слишком часто оказываются на острие борьбы за свободу слова – вернее, за свободу научных исследований. Пинелопи (Пенни) Куяну-Голдберг выпала такая доля во Всемирном банке. Она выиграла борьбу, но ценой потери должности главного экономиста Всемирного банка – и, хлопнув дверью, вернулась к профессорской работе в Йеле. Во Всемирный банк, одну из самых влиятельных международных организаций, Голдберг приглашали, разумеется, не за свободолюбивый нрав. Ее исследования всегда касались острых вопросов экономической политики.
Пенни Голдберг
преподает в Йельском университете. Родилась в 1963 г. в Афинах.
В ноябре 2018 – феврале 2020 г. работала главным экономистом Всемирного банка. В 2011 г. стала первой женщиной, возглавившей American Economic Review, один из основных мировых научных экономических журналов, и занимала этот пост до 2016 г. Была вице-президентом Американской экономической ассоциации, в 2021 г. возглавит международное Эконометрическое общество. Училась в Университете Фрайбурга, PhD защищала в Стэнфорде. Была профессором экономики в Колумбийском университете и в Принстоне, но дольше всего – в Йельском университете (2001–2007 гг. и с 2010 г. по настоящее время).
В начале 2000-х Голдберг совместно с экономистами из Всемирного банка и MIT
исследовала выгоды и издержки патентной системы на фармацевтическом рынке. Она задалась вопросом, стоит ли бедным странам присоединяться к международным патентным соглашениям, ратификация которых ведет к значительному росту стоимости лекарств.
Голдберг посчитала, что присоединение Индии, которая до 1995 г. вообще не признавала лекарственные патенты, к патентному соглашению (TRIPS, одно из основополагающих соглашений ВТО) и удаление с рынка дешевых дженериков только в сегменте антибактериальных средств привело бы к падению продаж наполовину – на тот момент это был второй по размеру сегмент фармацевтического рынка страны, потери составили бы около $300 млн. Местные производители потеряли бы $50 млн, а наибольшая часть падения продаж пришлась бы на снижение потребительского спроса. А вот прибыли, которые получили бы благодаря этому местные производители патентованных лекарств, были бы немногим менее $20 млн. Все это означает, пишет Голдберг, что за действиями развивающихся стран, которые не хотели присоединяться к патентному соглашению, была вполне определенная логика.
Цены на лекарства на развивающихся рынках намного ниже, чем на развитых, показывает Голдберг в другой работе. У фармацевтических гигантов нет возможности продавать там лекарства по ценам, по которым они продают их в развитых странах. Поэтому фармкомпании могут либо вообще не приходить на развивающиеся рынки, либо продавать там лекарства по низким ценам. Как следствие, держатели патентов, опасаясь за свои прибыли, выходят на развивающиеся рынки с большой задержкой. Иначе им придется продавать там лекарства по цене намного ниже, чем на развитых рынках, и эта низкая цена станет референтной для всего мира. В результате многие новые продукты на развивающиеся рынки выводят не глобальные мейджоры, а местные компании, а многие патентованные лекарства и вовсе недоступны населению развивающихся стран.
В последние десятилетия анализ торговой политики был сконцентрирован на «цене торговли», измеряемой в величине импортных пошлин и затратах на транспортировку.
Когда внешняя торговля уже либерализована (по сравнению с тем, что было 40–50 лет назад), торговая политика, казалось бы, перестает быть значимой. Но это иллюзия, настаивают Голдберг и Павчник: нетарифные торговые ограничения крайне важны, просто мы плохо умеем их измерять. И даже если их удается измерить, эту информацию крайне трудно агрегировать с уровня отдельной компании или товара на уровень отрасли, региона, страны.
В последние годы вектор политики, направленный к свободной торговле, сменился беспрецедентным со времен Второй мировой войны ростом протекционизма.
В 2018 г. президент США Дональд Трамп повысил с 2,6% до 16,6% пошлины на товары, составляющие 12,7% американского товарного импорта. В ответ торговые партнеры (Китай, Евросоюз, Канада, Мексика, Турция, Россия) повысили с 7,3% до 20,4% пошлины на 8,2% американского экспорта. В результате американский экспорт этих товаров сократился на 10%, а импорт Соединенными Штатами товаров, которых коснулось повышение пошлин, – почти на треть.
Повышение импортных пошлин было полностью переложено в конечные цены, поэтому наибольший вред торговая война принесла американским потребителям.
Их потери, по
расчетам Голдберг и соавторов, достигли $51 млрд, или 0,27% ВВП. Американцы в убытке даже с учетом того, что повышение импортных пошлин привело к росту доходов бюджета за счет повышенных пошлин и росту продаж местных производителей, конкурировавших с китайским импортом, – чистые потери все равно составляют $7 млрд. Среди районов, выигравших от удаления с рынка китайских конкурентов, больше всего было тех, где на выборах 2016 г.
республиканцы и демократы имели примерно равные результаты. Но даже такие районы приобрели от этой защиты меньше, чем потеряли из-за вызванного повышением пошлин роста цен. А вот от ответных мер сильнее пострадали аграрные районы, в которых большинство поддерживает Трампа, поскольку торговые партнеры США сильнее всего повышали пошлины на американскую сельхозпродукцию.
В опубликованной в начале мая колонке Голдберг
ответила скептикам, полагающим, что коронавирус остановит производственную глобализацию. Приостановка экспорта жизненно важных товаров была кратковременной, и ее негативные эффекты с лихвой перевешиваются глобальной кооперацией (к примеру, Китай по сравнению с докризисными временами увеличил производство масок в 12 раз). Глобальные цепочки более устойчивы, чем попытка собрать все необходимые производства и ноу-хау на национальном уровне, подчеркивает Голдберг: только для аппарата ИВЛ необходимо более 300 комплектующих из разных стран плюс технологические ноу-хау.
Только в одном сценарии цепочки, замкнутые в национальных границах, являются более надежными – если все страны поражены кризисом одновременно. Если же, как сейчас, страны подвержены эпидемии «по очереди», выпадающие звенья глобальных поставок могут заменяться другими.
В январе 2020 г. авторы опубликовали обновление к своей работе, включив в расчет последующие шаги участников торговой войны. В 2018–2019 гг. США повысили с 3,7% до 25,8% пошлины на товары, охватывающие 17,6% своего импорта. Ответные меры привели к повышению с 7,7% до 20,8% пошлин на товары, составляющие 8,7% американского экспорта. Потери американских потребителей выросли до $114 млрд (0,6% ВВП). Частично они перекрываются ростом государственных доходов от пошлин ($65 млрд) и выгодой американских производителей ($25 млрд), но итоговые потери потребителей составили $24 млрд, увеличившись в 3,5 раза по сравнению с первым раундом торговой войны.
Выгоды от либерализации торговли
В 2011 г.
Голдберг вместе с экономистом ФРБ Нью-Йорка Ребеккой Хеллерстейн опубликовала любопытную
работу, показывающую, почему международные компании лишь в незначительной мере меняют цены своих товаров вслед за изменением курсов валют. Этот вопрос они исследовали на примере продажи в Чикаго глобальных марок пива типа Heineken, Corona и др. Оказалось, что основная причина в том, что деление товаров на торгуемые и неторгуемые не отражает экономику глобальных компаний.
Даже у торгуемых товаров высоки неторгуемые издержки. То есть производитель пива, экспортируемого из Европы в США, тратит в США много средств на логистику, дистрибуцию и т.д., и эти местные затраты на 60% объясняют разницу между динамикой цены пива и валютного курса. На 30% эта разница объясняется издержками компаний, связанными с изменением цены, и опасениями, что конкуренты свои цены менять вслед за ними не будут.
На снижение цен промежуточных товаров в результате снижения импортных пошлин компании тоже почти
не реагируют, предпочитая в этой ситуации увеличивать прибыль.
Хотя производители меняют отпускные цены
достаточно часто. В случае индийской торговой либерализации отпускные цены упали примерно на 10%, тогда как закупочные снизились намного больше, ведь пошлины были сокращены примерно в 8 раз. Получается, что либерализация условий торговли приносит больше выгоды производителям (за счет
отмены квот и снижения пошлин), чем потребителям, – по крайней мере в первое время после снижения тарифов.
Глобализация ведет к росту общего благосостояния, но при этом появляются победители и проигравшие. А поскольку механизмы компенсации потерь проигравшим хорошо работают только в теории, нужно изучать связи между интенсификацией торговли и неравенством, пишет Голдберг во введении к книге Trade and Inequality («Торговля и неравенство»).
Голдберг
исследовала, как либерализация торговли, потоков капитала и валютных курсов в 1980–1990-х гг. привела к росту неравенства в развивающихся странах.
Основной механизм связан с оплатой труда.
Увеличивается премия за квалификацию – прибавка к зарплате, которую получает высококвалифицированный персонал. В результате возрастает поляризация зарплат.
До недавнего времени считалось, что внешняя торговля влияет на неравенство очень слабо. Однако Голдберг показывает, что премия за квалификацию – важный механизм, работающий и в развитых, и в развивающихся странах. С ростом премии высококвалифицированным работникам поляризуются рабочие места: растет разница в оплате высоко- и низкоквалифицированного труда. При этом больше рабочих мест создается не в середине спектра (то есть для работников со средней квалификацией), а по его краям. Тем самым падает ценность квалификации среднего уровня, а неравенство растет. Работник либо должен быть высококвалифицированным, либо у него нет стимулов инвестировать в повышение своей квалификации.
В одной из статей, опубликованных в книге Trade and Inequality, Голдберг и Павчник на примере либерализации условий торговли в Колумбии в 1990-е гг.
(до этого пошлины достигали 50%) показывают, что снижение импортных пошлин
ведет к снижению зарплат работников, занятых в соответствующих отраслях в местной промышленности. И чем сильнее снижается тариф, тем сильнее понижаются зарплаты. Поскольку в производстве текстиля, одежды и обуви зарплаты и до понижения пошлин были низкими, их дальнейшее понижение способствовало росту неравенства. Но в целом влияние торговли на неравенство оказывается не слишком сильным. Увеличивается ли в отраслях, столкнувшихся с понижением импортных тарифов, доля неформальной занятости? Этот вопрос исследует вторая статья Голдберг и Павчник из той же книги (на примере Бразилии и Колумбии). Значимого эффекта они не нашли.
Если либерализация торговли ведет к росту неравенства, то, может быть, разумнее от нее воздержаться? На этот вопрос Голдберг
отвечает отрицательно. На примере Индии она показывает, что либерализация торговли (до нее пошлины доходили до 80%) обеспечивает рост импорта сырья и комплектующих, две трети из которых вообще не импортировались в страну до реформ.
Это позволяет
значимо нарастить собственное производство: почти треть новых товаров местные компании смогли произвести благодаря импорту промежуточных товаров, которые ранее не ввозились.
Если правительства пытаются смягчить последствия торговой либерализации защитными мерами, то включение страны в мировую торговлю приносит ей меньше выгод, чем если либерализация сопровождается мерами, направленными на то, чтобы вывести работников из теневой занятости в формальную. Это Голдберг и соавторы показывают в недавней работе на примере Бразилии.
Излюбленным темам Голдберг посвящен и опубликованный в конце 2019 г.
доклад Всемирного банка о мировом развитии. Он доказывает, что, несмотря на рост протекционизма, потенциал роста за счет глобальных цепочек создания добавленной стоимости еще очень велик. Этот доклад стал одной из последних исследовательских работ Голдберг во Всемирном банке: в феврале 2020 г. она объявила о скорой отставке, к тому моменту проработав в организации лишь немногим более года.
«Когда накапливаются постоянные противоречия и напряжение, кому-то нужно уйти – именно это я и сделала, – так Голдберг комментировала свою отставку для Йельской университетской газеты. – Я все еще очень верю в миссию Всемирного банка по сокращению бедности, но считаю, что в настоящее время могу лучше выполнять эту миссию извне». Последней каплей стал так называемый «пейпергейт» – скандал вокруг исследования экономистов Всемирного банка, посвященного коррупции в странах, получающих финансовую помощь организации.
Один из авторов этого исследования, экономист Йорген Андерсен из Норвежской бизнес-школы, давно специализируется на изучении того, как ресурсное богатство влияет на экономическую политику и действия элит: его диссертация была посвящена влиянию природных ресурсов на политические институты и экономическую политику, в
последующих работах он рассматривал разные аспекты «ресурсного проклятия», голландской болезни,
связь между нефтяными доходами и успехами политических лидеров.
В середине 2010-х он объединился с Нильсом Йоханнесеном из Университета Копенгагена, который
изучает уклонение от налогов, бегство капитала и использование для этого офшорных счетов, и Еленой Пальцевой (Стокгольмская школа экономики, РЭШ). Вместе они
исследовали, какая часть нефтяной ренты оказывается в конечном счете на офшорных счетах после аккумулирования денег элитами богатых нефтью стран.
Эта работа заинтересовала Всемирный банк, и в 2015 г. Йоханнесена пригласили рассказать о полученных результатах. На этом семинаре родилась идея посмотреть, не приводит ли к аналогичному аккумулированию богатств в офшорах помощь бедным странам, которую оказывает им сам Всемирный банк после стихийных бедствий, гражданских конфликтов и т.д. К Андерсену и Йоханнесену присоединился старший экономист Всемирного банка Боб Рейкерс.
Плохое управление такими грантами неоднократно
исследовалось экономистами, в том числе и на примере денег, которые дает бедным странам Всемирный банк.
Один из основных авторов по этой теме –
Уильям Истерли из Нью-Йоркского университета. Помощь от иностранных доноров, как правило, получают самые бедные страны мира. В таких странах (Афганистан, Буркина-Фасо и др.) обычно неважно с контролем за государственными расходами. Сочетание коррупции, неподконтрольности правительств и автократии
ведет к тому, что из-за коррупции
теряется до 70% помощи. А поскольку в бедных странах плохо и с надежными банковскими системами, автократы и их приближенные предпочитают хранить средства за рубежом. Поэтому нет
ничего удивительного в том, что часть помощи оказывается на офшорных счетах.
Исследование Андерсена, Йоханнесена и Рейкерса, соединивших данные Всемирного банка о финансовой помощи и статистику межстрановых финансовых потоков Банка международных расчетов (BIS), охватило 22 страны, получавшие помощь свыше 2% национального ВВП. Они показали, что на офшорных счетах оседает порядка 5–7,5% поддержки, оказанной Всемирным банком бедным странам.
В течение квартала, следующего за моментом оказания помощи, эквивалентной 1% ВВП страны, сумма средств на офшорных счетах ее граждан вырастает на 3,4%. При этом чем выше отношение размера гранта к ВВП бедной страны, тем большая часть помощи уходит в офшоры.
Этот вывод трудно назвать сенсационным. Тем более что часть экспорта капитала может быть вполне легальной: поставщики товаров и услуг, закупаемых государством, могут заработать на госпоставках прибыль и вывести ее за рубеж. В ноябре 2019 г. исследование Андерсена и коллег прошло внутреннее рецензирование Всемирного банка. Тем не менее публикация была отложена. Пинелопи Голдберг как главный экономист, курирующий исследования, настаивала на публикации. К началу февраля решение о публикации не было принято – и об этом стало известно прессе: под сомнение была поставлена эффективность антикоррупционных практик Всемирного банка и его проектов, направленных на помощь беднейшим странам, а также независимость исследований организации.
Экономисты в департаменте исследований пользуются внутренними данными, но предполагается, что они делают исследования независимо от Всемирного банка и его руководства, поэтому публикация таких работ сопровождается оговоркой, что выражаемые их авторами мнения не отражают официальную позицию организации. Попытка руководства Всемирного банка не публиковать доклад обернулась его широким освещением в прессе и большим скандалом: как обычно, попытка замолчать научную работу привела к тому, что она стала лишь более популярной. Сначала текст появился в Financial Times, затем Йоханнесен выложил работу на своем сайте, и, наконец, Всемирный банк сдался и официально опубликовал исследование, но к тому моменту Голдберг уже объявила об отставке.
Человеческий капитал и гендерное неравенство
Говоря о своей работе во Всемирном банке, Голдберг отмечала, что больше всего гордится двумя докладами – о международной кооперации в торговле и о
дискриминации женщин в законодательстве.
Этой теме посвящена ее совместная
статья с Симеоном Дянковым, соавтором рэнкинга Всемирного банка Doing Business.
Это первая работа с использованием новой
базы данных Всемирного банка, которая описывает законы, регулирующие доступ женщин к труду и предпринимательству в 190 странах в 1970–2020 гг. В среднем женщины располагают примерно тремя четвертями прав (в 1970-х – менее половины, 46,5%), доступных мужчинам. Совсем нет дискриминации в восьми странах: Бельгии, Канаде, Дании, Франции, Латвии, Люксембурге, Исландии и Швеции. Среди густонаселенных стран, где уровень женских прав ниже среднемирового, – Бангладеш и Пакистан: в них живет 180 млн женщин. Самая сильная дискриминация по всему миру связана с оплатой труда в период ухода за ребенком (к примеру, в этой области сильно дискриминированы женщины в Индии и Китае). Относительно низкой оказывается дискриминация в странах, входивших в социалистический блок. Быстро сокращается дискриминация в плане возможности для женщин трудиться вне дома.
Зато законы, гарантирующие женщинам равную с мужчинами плату за труд и одинаковые пенсионные возможности, принимаются намного медленнее.
Еще одна работа Голдберг, сделанная вместе Дянковым и другими экономистами, описывает новые тренды в формировании человеческого капитала. Во множестве работ экономисты, чтобы измерить человеческий капитал, используют показатель количества лет, которые ребенок проводит в школе. Но потратить больше времени на обучение – не значит многому научиться. 6 из 10 подростков по всему миру, по данным ЮНЕСКО, не владеют базовыми умениями по математике и чтению. Разрыв между потраченным на обучение временем и его результатами выше всего в развивающихся странах – Кении, Танзании, Уганде: три четверти выпускников третьего класса не могут даже прочитать предложение типа «собаку зовут Паппи». А в сельской части Индии половина третьеклассников не знают, сколько будет 46 минус 17.
Голдберг и Дянков сопоставили данные о результатах обучения в 164 странах (98% населения мира) в 2000–2017 гг.
Выяснилось, что дети проводят в школе больше времени, но меньше учатся. Результаты обучения влияют на темпы экономического роста сильнее, чем количество проведенного в школе времени, и объясняют примерно две трети межстрановых различий в уровне дохода.
Борис Грозовский
Экономический обозреватель, организатор публичных лекций и дискуссий. Ведущий рубрики «Лица современной экономики» Econs.online
Борис Грозовский
Экономический обозреватель, организатор публичных лекций и дискуссий. Ведущий рубрики «Лица современной экономики» Econs.online
#мировая экономика
#международная торговля
#торговые войны
#протекционизм
#неравенство
#гендерное неравенство
Определение, принцип работы и пример
Что такое либерализация торговли?
Либерализация торговли — это снятие или уменьшение ограничений или барьеров на свободный обмен товарами между странами.
Эти барьеры включают тарифы, такие как пошлины и надбавки, и нетарифные барьеры, такие как правила лицензирования и квоты. Экономисты часто рассматривают ослабление или отмену этих ограничений как шаги по продвижению свободной торговли.
Ключевые выводы
- Либерализация торговли устраняет или уменьшает барьеры для торговли между странами, такие как тарифы и квоты.
- Отсутствие торговых барьеров снижает стоимость товаров, продаваемых в странах-импортерах.
- Либерализация торговли может принести пользу более сильным экономикам, но поставить более слабые страны в невыгодное положение.
Либерализация торговли
Понимание либерализации торговли
Либерализация торговли является спорной темой. Критики либерализации торговли утверждают, что эта политика может стоить рабочих мест, потому что более дешевые товары наводнят внутренний рынок страны. Критики также предполагают, что товары могут быть более низкого качества и менее безопасными, чем конкурирующие отечественные товары, которые могли пройти более строгие проверки безопасности и качества.
Однако сторонники либерализации торговли утверждают, что это в конечном итоге снижает потребительские расходы, повышает эффективность и способствует экономическому росту. Протекционизм, противоположный либерализации торговли, характеризуется строгими барьерами и регулированием рынка. Результат либерализации торговли и связанной с ней интеграции между странами известен как глобализация.
Преимущества и недостатки либерализации торговли
Либерализация торговли способствует свободной торговле, которая позволяет странам торговать товарами без нормативных барьеров или связанных с ними затрат. Это ослабленное регулирование снижает затраты для стран, которые торгуют с другими странами, и может, в конечном итоге, привести к снижению потребительских цен, поскольку импорт облагается более низкими пошлинами, а конкуренция, вероятно, усилится.
Усиление конкуренции из-за рубежа в результате либерализации торговли создает стимулы для повышения эффективности и удешевления производства отечественными фирмами.
Эта конкуренция может также подтолкнуть страну к перемещению ресурсов в отрасли, в которых она может иметь конкурентное преимущество. Например, либерализация торговли побудила Соединенное Королевство сосредоточиться на своем секторе услуг, а не на производстве.
Однако либерализация торговли может негативно сказаться на некоторых предприятиях внутри страны из-за усиления конкуренции со стороны иностранных производителей и может привести к снижению местной поддержки этих отраслей. Также может возникнуть финансовый и социальный риск, если продукты или сырье поступают из стран с более низкими экологическими стандартами.
Либерализация торговли может представлять угрозу для развивающихся стран или экономик, поскольку они вынуждены конкурировать на том же рынке, что и более сильные экономики или страны. Эта проблема может задушить сложившуюся местную промышленность или привести к краху новых развитых отраслей.
Страны с передовыми системами образования, как правило, быстро адаптируются к экономике свободной торговли, потому что у них есть рынок труда, который может приспосабливаться к изменяющимся требованиям, и производственные мощности, которые могут сместить их акцент на более востребованные товары.
Страны с более низкими образовательными стандартами могут с трудом адаптироваться к изменяющейся экономической среде.
Критики считают, что либерализация торговли снижает рабочие места и снижает заработную плату. Сторонники считают, что это стимулирует конкуренцию и рост.
Пример либерализации торговли
Североамериканское соглашение о свободной торговле (НАФТА) было подписано 17 декабря 1992 г. Канадой, Мексикой и США. Оно вступило в силу 1 января 1994 г. Соглашение отменило тарифы на товары, которыми торговали между тремя странами. Одной из целей НАФТА была интеграция Мексики с высокоразвитой экономикой США и Канады, отчасти потому, что Мексика считалась новым прибыльным рынком для Канады и США. Три правительства также надеялись, что торговая сделка улучшит экономику Мексики.
Со временем региональная торговля утроилась, а трансграничные инвестиции между странами увеличились. Однако бывший президент Дональд Дж. Трамп считал, что соглашение наносит ущерб рабочим местам и производству в США.
30 сентября 2018 г. администрация Трампа завершила переговоры по обновленному пакту — Соглашению между США, Мексикой и Канадой (USMCA), которое вступило в силу 1 июля 2020 г.
Большинство экономистов согласны с тем, что НАФТА было выгодно для экономики Канады и США. Согласно отчету Совета по международным отношениям, региональная торговля увеличилась с 29 долл.с 0 миллиардов долларов в 1993 году до более чем 1,1 триллиона долларов в 2016 году, а объем прямых иностранных инвестиций США (ПИИ) в Мексику увеличился с 15 миллиардов долларов до более чем 100 миллиардов долларов. Однако экономисты также говорят, что на эти результаты могли повлиять и другие факторы, такие как технологические изменения и расширение торговли с Китаем.
Критики НАФТА утверждают, что соглашение привело к потере рабочих мест и стагнации заработной платы в Соединенных Штатах, поскольку компании перенесли свое производство в Мексику, чтобы воспользоваться более низкой стоимостью рабочей силы. Еще неизвестно, как USMCA повлияет на эти факторы.
Примеры и виды торговой защиты
Что такое протекционизм?
Протекционизм относится к государственной политике, которая ограничивает международную торговлю, чтобы помочь отечественной промышленности. Протекционистская политика обычно реализуется с целью улучшения экономической активности в национальной экономике, но также может применяться для обеспечения безопасности или качества.
Ключевые выводы
- Протекционистская политика накладывает определенные ограничения на международную торговлю в интересах национальной экономики.
- Протекционистская политика, как правило, направлена на улучшение экономической деятельности, но также может быть результатом соображений безопасности или качества.
- Ценность протекционизма является предметом споров среди экономистов и политиков.
- Тарифы, импортные квоты, стандарты продукции и субсидии являются одними из основных инструментов политики, которые правительство может использовать для проведения протекционистской политики.
Протекционизм
Понимание протекционизма
Протекционистская политика, как правило, ориентирована на импорт, но может также затрагивать и другие аспекты международной торговли, такие как стандарты продукции и государственные субсидии. Достоинства протекционизма являются предметом ожесточенных споров.
Критики утверждают, что в долгосрочной перспективе протекционизм часто наносит ущерб людям и организациям, которых он призван защищать, замедляя экономический рост и увеличивая инфляцию цен, что делает свободную торговлю лучшей альтернативой. Сторонники протекционизма утверждают, что эта политика может помочь создать рабочие места внутри страны, увеличить валовой внутренний продукт (ВВП) и сделать отечественную экономику более конкурентоспособной на глобальном уровне.
Виды инструментов протекционизма
Тарифы
Импортные тарифы являются одним из основных инструментов, которые правительство использует, пытаясь провести протекционистскую политику.
Существуют три основные концепции тарифов на импорт, которые можно теоретически использовать для защитных мер. Как правило, все формы импортных тарифов взимаются со страны-импортера и документируются на государственной таможне. Импортные тарифы повышают цену импорта для страны.
Научные тарифы — это импортные тарифы, взимаемые поштучно, повышающие цену товаров для импортера и переходящие к конечному покупателю. Тарифы на импорт с учетом риска ориентированы на конкретную отрасль.
Эти тарифы включают расчет уровней, при которых снижение или повышение тарифов может нанести значительный ущерб отрасли в целом, что может привести к риску закрытия из-за неспособности конкурировать. Ответные тарифы — это тарифы, вводимые главным образом в ответ на чрезмерные пошлины, взимаемые торговыми партнерами.
Импортные квоты
Импортные квоты – это нетарифные барьеры, которые устанавливаются для ограничения количества товаров, которые можно импортировать в течение установленного периода времени.
Целью квот является ограничение поставок определенных товаров, предоставляемых экспортером импортеру. Как правило, это менее радикальное действие, которое оказывает незначительное влияние на цены и приводит к повышению спроса со стороны отечественных предприятий для покрытия дефицита.
Квоты также могут быть введены для предотвращения демпинга, который происходит, когда иностранные производители экспортируют продукцию по ценам ниже себестоимости. Эмбарго, при котором ввоз определенных продуктов полностью запрещен, является наиболее строгим типом квоты.
Стандарты продукции
Безопасность продукции и некачественные продукты или материалы обычно являются главными проблемами при принятии стандартов на продукцию. Протекционизм стандарта продукта может быть барьером, который ограничивает импорт на основе внутреннего контроля страны.
В некоторых странах могут быть более низкие нормативные стандарты в области приготовления пищи, защиты интеллектуальной собственности или производства материалов.
Это может привести к введению стандарта на продукцию или блокировке импорта определенных товаров из-за соблюдения нормативных требований. В целом, ограничение импорта за счет внедрения стандартов на продукцию часто может привести к увеличению объема производства внутри страны.
Например, рассмотрим французские сыры, приготовленные из сырого, а не пастеризованного молока, которые должны быть выдержаны не менее 60 дней до импорта в США. Поскольку процесс производства многих французских сортов сыра часто включает выдержку 50 дней или меньше, некоторые из самых популярных французских сыров запрещены к ввозу в США, что дает преимущество американским производителям.
Государственные субсидии
Государственные субсидии могут поступать в различных формах. Как правило, они могут быть прямыми или косвенными. Прямые субсидии обеспечивают предприятия денежными выплатами. Косвенные субсидии предоставляются в форме специальных сбережений, таких как беспроцентные кредиты и налоговые льготы.
При изучении субсидий государственные чиновники могут выбрать прямые или косвенные субсидии в сферах производства, занятости, налогообложения, собственности и т. д.
Стремясь улучшить торговый баланс страны, страна может также предложить субсидии предприятиям для экспорта. Экспортные субсидии стимулируют отечественные предприятия к глобальному расширению за счет увеличения экспорта на международном уровне.
Каковы примеры протекционизма?
Типичными примерами протекционизма или инструментов, используемых для реализации политики протекционизма, являются тарифы, квоты и субсидии. Все эти инструменты предназначены для продвижения отечественных компаний за счет удорожания или дефицита иностранных товаров.
Является ли протекционизм левой или правой политикой?
Традиционно протекционизм является левой политикой. Правые политики обычно поддерживают свободную торговлю, что противоречит протекционистской позиции. Левые политики поддерживают экономический популизм, частью которого является протекционизм.