Поэт серебряного века бродский: Поэты Серебряного века и Иосиф Бродский

На первой ступени слово как означающее и слово как означаемое образуют некое единство, которое является частью мира и выражается как отношение рационального к иррациональному, построенное по законам отражения. В овладении словом-символом Бродский немыслим без “вживания” в поэтический мир А. Ахматовой, для которой

“Ахматова, верная классическим принципам эстетики, видит в слове его общеязыковые черты и, в то же время, конкретные эмоциональные факты, с которыми оно связано”.

На второй ступени слово – это гармония тождеств и различий, допускающая большой процент вероятности и комбинаторности. Гармония, в которой сложное значение выводится из множества простых. Думается, к формуле слова-образа Бродский пришел не без влияния О. Мандельштама, который еще в 20-х годах указывал на то, что

Третья ступень – обращение Иосифа Бродского к феномену слова-знака, которое обусловлено осознанием символа и образа как празнаков, осознанием их взаимоотношений на уровне языка, иными словами, постижением свобод и запретов, хаоса и гармонии, законов и допущений, аналогичных связи слов в предложении или морфем и звуков в слове. Поэтом-знаком для Бродского стала М. Цветаева. Ее поэтический голос-знак построен на антиномии язык-речь, где единицами слова-знака выступают звук и смысл. Тесная связь этих компонентов в одновременности их непроницаемости и непрестанной взаимопереходности. Отсюда фонетическая мотивированность и звуковая, даже интонационная, тембровая самодостаточность. Бродский неоднократно замечал, что поэзия Цветаевой – поэзия голоса, поэзия знака, поэзия над-текста, а в эссе “Поэт и проза” раскрыл суть этих утверждений:

Наконец, слово, замкнутое само на себя, “слово-в-себе” – это загадка Бродского, и ключ к ней в извечном философском противоречии времени и пространства. Поэт уходит из мира пространственных, отличающихся друг от друга и ограниченных вещей, свойств и отношений и обращается к слову как первофеномену времени, в котором открыта живая идея становления. Разрешение этого противоречия восходит, в свою очередь, к наиболее близкой, понятной и глобальной для человека и человечества проблеме – смерти и бессмертия. Преодолевая пространство как философскую категорию или отказываясь от него, что для Бродского одно и то же, поэт заявляет о невозможности и неспособности человека управлять языком, использовать язык в качестве материала.

Таким образом, новаторство Бродского в замкнутости слова на себя, в его внепространственной, голосовой и звуковой самоопределенности и самодостаточности, управляемой временем языка и языком времени:

Бродский Иосиф Александрович — биография поэта, личная жизнь, фото, портреты, стихи, книги

«Какую биографию, однако, делают нашему рыжему!» — невесело пошутила Анна Ахматова в разгар судебного процесса над Иосифом Бродским. Кроме громкого суда противоречивая судьба уготовила поэту ссылку на Север и Нобелевскую премию, неполные восемь классов образования и карьеру университетского профессора, 24 года вне родной языковой среды и открытие новых возможностей русского языка.

Ленинградская юность

Иосиф Бродский родился в Ленинграде в 1940 году. Спустя 42 года в интервью голландскому журналисту он так вспоминал о родном городе: «Ленинград формирует твою жизнь, твое сознание в той степени, в какой визуальные аспекты жизни могут иметь на нас влияние Это огромный культурный конгломерат, но без безвкусицы, без мешанины. Удивительное чувство пропорции, классические фасады дышат покоем. И все это влияет на тебя, заставляет и тебя стремиться к порядку в жизни, хотя ты и сознаешь, что обречен. Такое благородное отношение к хаосу, выливающееся либо в стоицизм, либо в снобизм».

В первый год войны после блокадной зимы 1941–1942 годов мать Иосифа Мария Вольперт вывезла его в эвакуацию в Череповец, где они жили до 1944 года. Вольперт служила переводчиком в лагере для военнопленных, а отец Бродского, морской офицер и фотокорреспондент Александр Бродский, участвовал в обороне Малой земли и прорыве блокады Ленинграда. К семье он вернулся лишь в 1948 году и продолжил службу начальником фотолаборатории Центрального Военно-морского музея. Иосиф Бродский всю жизнь вспоминал прогулки по музею в детстве: «Вообще у меня по отношению к морскому флоту довольно замечательные чувства. Уж не знаю, откуда они взялись, но тут и детство, и отец, и родной город… Как вспомню Военно-морской музей, Андреевский флаг — голубой крест на белом полотнище… Лучшего флага на свете вообще нет!»

Иосиф часто менял школы; не увенчалась успехом и его попытка поступить после седьмого класса в морское училище. В 1955 году он ушел из восьмого класса и устроился на завод «Арсенал» фрезеровщиком. Затем работал помощником прозектора в морге, кочегаром, фотографом. Наконец, он присоединился к группе геологов и несколько лет участвовал в экспедициях, в ходе одной из которых открыл небольшое месторождение урана на Дальнем Востоке. В это же время будущий поэт активно занимался самообразованием, увлекся литературой. Сильнейшее впечатление на него произвели стихи Евгения Баратынского и Бориса Слуцкого.

Иосиф Бродский. Фотография: yeltsin.ru

Иосиф Бродский с котом. Фотография: interesno.cc

Иосиф Бродский. Фотография: dayonline.ru

В Ленинграде о Бродском заговорили в начале 1960-х годов, когда он выступил на поэтическом турнире в ДК имени Горького. Поэт Николай Рубцов рассказывал об этом выступлении в письме:

«Конечно же, были поэты и с декадентским душком. Например, Бродский. Взявшись за ножку микрофона обеими руками и поднеся его вплотную к самому рту, он громко и картаво, покачивая головой в такт ритму стихов, читал:
У каждого свой хрлам!
У каждого свой грлоб!
Шуму было! Одни кричат:
— При чем тут поэзия?!
— Долой его!
Другие вопят:
— Бродский, еще!»

Тогда же Бродский начал общаться с поэтом Евгением Рейном. В 1961 году Рейн представил Иосифа Анне Ахматовой. Хотя в стихах Бродского обычно замечают влияние Марины Цветаевой, с творчеством которой он впервые познакомился в начале 1960-х, именно Ахматова стала его очным критиком и учителем. Поэт Лев Лосев писал: «Фраза Ахматовой «Вы сами не понимаете, что вы написали!» после чтения «Большой элегии Джону Донну» вошла в персональный миф Бродского как момент инициации».

Суд и мировая слава

В 1963 году после выступления на пленуме ЦК КПСС первого секретаря ЦК Никиты Хрущева среди молодежи начали искоренять «лежебок, нравственных калек и нытиков», пишущих на «птичьем жаргоне бездельников и недоучек». Мишенью стал и Иосиф Бродский, которого к этому времени дважды задерживали правоохранительные органы: в первый раз за публикацию в рукописном журнале «Синтаксис», во второй — по доносу знакомого. Сам он не любил вспоминать о тех событиях, потому что считал: биография поэта — лишь «в его гласных и шипящих, в его метрах, рифмах и метафорах».

Иосиф Бродский. Фотография: bessmertnybarak.ru

Иосиф Бродский на вручении Нобелевской премии. Фотография: russalon.su

Иосиф Бродский со своим котом. Фотография: binokl.cc

В газете «Вечерний Ленинград» от 29 ноября 1963 года появилась статья «Окололитературный трутень», авторы которой клеймили Бродского, цитируя не его стихи и жонглируя выдуманными фактами о нем. 13 февраля 1964 года Бродского снова арестовали. Его обвинили в тунеядстве, хотя к этому времени его стихи регулярно печатались в детских журналах, издательства заказывали ему переводы. О подробностях процесса весь мир узнал благодаря московской журналистке Фриде Вигдоровой, которая присутствовала в зале суда. Записи Вигдоровой были переправлены на Запад и попали в прессу.

Судья: Чем вы занимаетесь?
Бродский: Пишу стихи. Перевожу. Я полагаю…
Судья: Никаких «я полагаю». Стойте как следует! Не прислоняйтесь к стенам! У вас есть постоянная работа?
Бродский: Я думал, что это постоянная работа.
Судья: Отвечайте точно!
Бродский: Я писал стихи! Я думал, что они будут напечатаны. Я полагаю…
Судья: Нас не интересует «я полагаю». Отвечайте, почему вы не работали?
Бродский: Я работал. Я писал стихи.
Судья: Нас это не интересует…

Свидетелями защиты выступили поэт Наталья Грудинина и видные ленинградские профессора-филологи и переводчики Ефим Эткинд и Владимир Адмони. Они пытались убедить суд, что литературный труд нельзя приравнять к тунеядству, а опубликованные Бродским переводы выполнены на высоком профессиональном уровне. Свидетели обвинения не были знакомы с Бродским и его творчеством: среди них оказались завхоз, военный, рабочий-трубоукладчик, пенсионер и преподавательница марксизма-ленинизма. Представитель Союза писателей также выступил на стороне обвинения. Приговор был вынесен суровый: высылка из Ленинграда на пять лет с обязательным привлечением к труду.

Бродский поселился в деревне Норенской Архангельской области. Работал в совхозе, а в свободное время много читал, увлекся английской поэзией и стал учить английский язык. О досрочном возвращении поэта из ссылки хлопотали Фрида Вигдорова и писательница Лидия Чуковская. Письмо в его защиту подписали Дмитрий Шостакович, Самуил Маршак, Корней Чуковский, Константин Паустовский, Александр Твардовский, Юрий Герман и многие другие. За Бродского вступился и «друг Советского Союза» французский философ Жан-Поль Сартр. В сентябре 1965 года Иосиф Бродский был официально освобожден.

Русский поэт и американский гражданин

В том же году в США вышел первый сборник стихов Бродского, подготовленный без ведома автора на основе переправленных на Запад материалов самиздата. Следующая книга, «Остановка в пустыне», вышла в Нью-Йорке в 1970 году — она считается первым авторизованным изданием Бродского. После ссылки поэта зачислили в некую «профессиональную группу» при Союзе писателей, что позволило избежать дальнейших подозрений в тунеядстве. Но на родине печатали только его детские стихи, иногда давали заказы на переводы поэзии или литературную обработку дубляжа к фильмам. При этом круг иностранных славистов, журналистов и издателей, с которыми Бродский общался лично и по переписке, становился все шире. В мае 1972 года его вызвали в ОВИР и предложили покинуть страну, чтобы избежать новых преследований. Обычно оформление документов на выезд из Советского Союза занимало от полугода до года, но визу для Бродского оформили за 12 дней. 4 июня 1972 года Иосиф Бродский вылетел в Вену. В Ленинграде остались его родители, друзья, бывшая возлюбленная Марианна Басманова, которой посвящена практически вся любовная лирика Бродского, и их сын.

Иосиф Бродский с Марией Соццани. Фотография: russalon.su

Иосиф Бродский с Марией Соццани. Фотография: feel-feed.ru

Иосиф Бродский с Марией Соццани и годовалой дочерью Анной. 1994. Фотография: biography.wikireading.ru

В Вене поэта встретил американский издатель Карл Проффер. По его протекции Бродскому предложили место в Мичиганском университете. Должность называлась poet-in-residence (буквально: «поэт в присутствии») и предполагала общение со студентами в качестве приглашенного литератора. В 1977 году Бродский получил американское гражданство. При его жизни было издано пять поэтических сборников, содержавших переводы с русского на английский и стихи, написанные им по-английски. Но на Западе Бродский прославился прежде всего как автор многочисленных эссе. Сам себя он определял как «русского поэта, англоязычного эссеиста и, конечно, американского гражданина». Образцом его зрелого русскоязычного творчества стали стихотворения, вошедшие в сборники «Часть речи» (1977) и «Урания» (1987). В беседе с исследователем творчества Бродского Валентиной Полухиной поэтесса Белла Ахмадулина так объясняла феномен русскоговорящего автора в эмиграции.

В 1987 году Иосифу Бродскому была присуждена Нобелевская премия по литературе с формулировкой «За всеобъемлющую литературную деятельность, отличающуюся ясностью мысли и поэтической интенсивностью». В 1991 году Бродский занял пост поэта-лауреата США — консультанта Библиотеки Конгресса и запустил программу «Американская поэзия и грамотность» по распространению среди населения дешевых томиков стихов. В 1990 году поэт женился на итальянке с русскими корнями Марии Соццани, но их счастливому союзу было отпущено всего пять с половиной лет.

В январе 1996 года Иосифа Бродского не стало. Его похоронили в одном из любимых городов — Венеции, на старинном кладбище на острове Сан-Микеле.

Особый статус: Иосиф Бродский и его место в истории ХХ века | Статьи

24 мая 1940 года, 80 лет назад, родился Иосиф Бродский, нобелевский лауреат и крупнейший русский поэт второй половины XX века. Журналист Алексей Королев для «Известий» вспомнил, как быстро Бродский обрел статус живого классика, как складывались его отношения с властью и как аполитичность поэта уживалась со стихами об афганской войне и независимости Украины.

Место в строю

Слово «гениальность» имеет — во всяком случае в русской смысловой традиции — отчетливо иерархическое значение. «

Гениальность всё же, кажется, про место не на вершине, а чуть в стороне, наособь. Про поразительное несовпадение масштаба дарования и обстоятельств биографии. Про то, когда хочется только спросить «Но, черт побери, как?!» и не задавать больше никаких вопросов.

А еще гения видно сразу, с самой юности, с самых первых шагов в творчестве. Причем видно настолько, что все окружающие — даже если считают гениями самих себя — сразу и безоговорочно признают кого-то даже не первым среди равных, а фигурой из другого измерения.

Иосиф Бродский — поэт, эссеист, драматург, переводчик, лауреат Нобелевской премии по литературе

Фото: commons.wikimedia.org/Rob Croes

Иосиф Бродский, последний гений русской литературы, родился в Ленинграде в культурной, но вовсе не богемной семье. Его отец был фотожурналистом, военным корреспондентом на флоте, мать — бухгалтером. В шестнадцать будущий нобелиат бросил школу и на несколько лет зажил той жизнью, которую вели многие свободолюбивые юноши из интеллигентных семей: работал в геологических экспедициях, в свободное время упорно занимался самообразованием. Начал писать стихи. Какое-то время пытался заниматься в литературной студии, но бессмысленность этого времяпровождения сразу стала очевидной.

Автор цитаты

Еврейское кладбище около Ленинграда.

Кривой забор из гнилой фанеры.

За кривым забором лежат рядом

юристы, торговцы, музыканты, революционеры.

Для себя пели.

Для себя копили.

Для других умирали.

Но сначала платили налоги, уважали пристава,

и в этом мире, безвыходно материальном, толковали Талмуд,

оставаясь идеалистами.

Эти стихи, которые 19-летний Бродский прочел на «турнире поэтов» в феврале 1960 года принято считать точкой отсчета. Зрелая мощь лирики и абсолютная, нереалистичная даже по тем относительно вегетарианским временам свобода — Бродский с самых первых шагов дал понять, что за поэт появился в русской литературе. И все те, кто его окружал в то время, — шумная толпа молодых ленинградских поэтов, поголовно гениев, разумеется: Найман, Рейн, Уфлянд, Бобышев — поняли и приняли это. Главным поэтом своего поколения Иосиф Бродский стал за один день.

Противостояние

Взаимоотношения Бродского с советской властью принято рассматривать как образчик иррационального противостояния. С легкой руки Сергея Довлатова родилась легенда об абсолютной отстраненности поэта от внешних реалий. «Он не боролся с режимом. Он его не замечал. И даже нетвердо знал о его существовании. Его неосведомленность в области советской жизни казалась притворной. Например, он был уверен, что Дзержинский — жив. И что «Коминтерн» — название музыкального ансамбля».

Вторая часть легенды гласит, что на такое поведение власть обиделась еще сильнее, чем если бы Бродский был диссидентом. И упекла поэта в ссылку.

Фото: commons.wikimedia.org

Иосиф Бродский в ссылке на поселении в Архангельской области, 1965 год

Как и всякой законченно красивой истории, этой не хватает самой малости — достоверности. Бродский с 1960 года был под наблюдением КГБ — не как поэт, разумеется, а как человек, планировавший угнать самолет и бежать из СССР (факт абсолютно подлинный, правда, дальше поездки в Среднюю Азию с целью «присмотреться» дело не зашло). Идиотский судебный процесс 1964 года, сопровождавшийся и тюрьмой и самыми настоящими пытками в психиатрической больнице, был, конечно, образцово-показательной расправой над инакомыслием, причем в его самой невинной форме.

В любом неправом суде (Бродский был официально реабилитирован в 1989 году), нет ничего смешного, но невозможно без слез читать частное определение в адрес защитников поэта, вынесенное судьей: «пытались представить в суде пошлость и безыдейность его стихов как талантливое творчество, а самого Бродского как непризнанного гения». Пожалуй, еще никогда в отечественной истории суд не выносил столь квалифицированного литературоведческого вердикта — правда, не совсем по своей воле.

Важно понимать, что к этому моменту двадцатитрехлетний Бродский был не просто «талантливым юношей из Ленинграда». Его строчки берет в качестве эпиграфа к своему стихотворению Ахматова, взаимоотношения с которой в значительной степени закончили формирование не только Бродского-поэта, но и Бродского-человека. «Именно ей я обязан лучшими своими человеческими качествами», говорил он впоследствии.

Фото: РИА Новости

Поэт Иосиф Бродский (стоит справа), поэт Евгений Рейн (в центре) на похоронах поэтессы Анны Андреевны Ахматовой

Нельзя забывать, что именно Ахматова, несмотря на отсутствие у нее какого бы то ни было официального статуса, пользовавшаяся колоссальным неформальным влиянием в интеллектуальных кругах, фактически вытащила Бродского из ссылки: по ее просьбе за поэта вступились самые авторитетные для власти деятели культуры, от Шостаковича и Федина до Чуковского и Маршака.

О Бродском-ссыльном узнали и за границей: в его защиту выступил Жан-Поль Сартр. В результате из пяти лет приговора Бродский провел в ссылке полтора, что по единодушному мнению его близких банально спасло ему жизнь: с юности поэт страдал сердечной недостаточностью, а работа в деревне была физически очень тяжелой.

Автор цитаты

А. Буров — тракторист — и я,

сельскохозяйственный рабочий Бродский,

мы сеяли озимые — шесть га.

Я созерцал лесистые края

и небо с реактивною полоской,

и мой сапог касался рычага.

Топорщилось зерно под бороной,

и двигатель окрестность оглашал.

Пилот меж туч закручивал свой почерк.

Лицом в поля, к движению спиной,

я сеялку собою украшал,

припудренный землицею как Моцарт.

Изгнание

Разумеется, эмиграция была для Бродского естественным выбором — сколь бы противоречивым ни было его публичное отношение к отъезду. Рано и трезво оценивая свой дар, он понимал, что вполне способен стать писателем мирового масштаба — и первым русским в этом качестве со времен едва ли не Чехова.

Тем не менее, уезжал он не вполне по своей воле и даже дав согласие на отъезд, долго тянул. По легенде, в чемодане, с которым он сел в самолет до Вены, была пишущая машинка, сборник Джона Донна и две бутылки водки для жившего в Австрии Уильяма Одена, едва ли не самого ценимого Бродским поэта-современника.

Оден принял в судьбе Бродского деятельное участие, как и многие другие западные интеллектуалы первого ряда. Поэт, опубликовавший в СССР менее десятка стихотворений, был для них абсолютной ровней.

Фото: commons.wikimedia.org

Чемодан, с которым 4 июня 1972 года Иосиф Бродский навсегда покинул родину

Жизнь Бродского за границей устроилась с поразительной быстротой и успехом. Принципиально игнорируя попытки встроить его в диссидентский лагерь (и, говоря шире, в третью волну эмиграции вообще), он избрал для себя типовую для западного интеллектуала стезю — университетского профессора, пишущего стихи и прозу. Прозу — точнее, эссеистику — Бродский начал писать по-английски и это двуязычие сохранил до конца жизни. Это принесло ему тот самый статус международной знаменитости, который он хоть и не алкал, но от которого принципиально не отказывался. Слава его — это важно — при этом была чисто писательской, в отличие, скажем, от Александра Солженицына.

Не следует, впрочем, думать, что Бродский прочно обустроился в башне из слоновой кости. Он живо откликался — конечно, в основном, как поэт — на самые разные события окружающего мира. Разумеется, первым в голову приходит его панегирик маршалу Жукову, широко известный:

Автор цитаты

Маршал! поглотит алчная Лета

эти слова и твои прахоря.

Всё же, прими их — жалкая лепта

родину спасшему, вслух говоря.

Бей, барабан, и военная флейта,

громко свисти на манер снегиря.

Менее известны его стихи об афганской войне, которую Бродский осуждал с несвойственной ему обычно резкостью:

Автор цитаты

Скорость пули при низкой температуре

сильно зависит от свойств мишени,

от стремленья согреться в мускулатуре

торса, в сложных переплетеньях шеи.

Камни лежат, как второе войско.

Тень вжимается в суглинок поневоле.

Небо — как осыпающаяся известка.

Самолет растворяется в нем наподобье моли.

И пружиной из вспоротого матраса

поднимается взрыв. Брызгающая воронкой,

как сбежавшая пенка, кровь, не успев впитаться

в грунт, покрывается твердой пленкой.

Про стихи «На независимость Украины», в которых резкость переходит уже в открытое раздражение, нечего и говорить. При этом нежелание, фигурально выражаясь, «воевать» на чьей-либо стороне Бродский сохранил на всю жизнь и даже нобелевскую лекцию начал с напоминания об этом: «Для человека частного и частность эту всю жизнь какой-либо общественной роли предпочитавшего, для человека, зашедшего в предпочтении этом довольно далеко — и в частности от родины, ибо лучше быть последним неудачником в демократии, чем мучеником или властителем дум в деспотии, — оказаться внезапно на этой трибуне — большая неловкость и испытание».

Фото: TASS/AP/BORJE THURESSON

Вручение Нобелевской премии по литературе И. Бродскому, 1987 год

Нельзя не отметить, что из пяти или шести (смотря как считать) нобелевских премий, имеющих отношение к русской словесности, награда Бродского — единственная, не отягощенная привкусом политических решений.

В Россию он так и не собрался — несмотря на настоящую, глубокую любовь к родине, которой он никогда не скрывал, но которой не торговал и не кичился. Во-первых, мешал иррациональный страх перед воспоминаниями молодости (чего Бродский и не скрывал), во-вторых — здоровье.

По свидетельству главного биографа Бродского, Льва Лосева, поэт смолоду и внешне и, главное, внутренне был существенно старше своих паспортных лет; и если рано пришедшая интеллектуальная зрелость была безусловным благом, то физически Бродский никогда не был полностью здоровым человеком. Понимал это и он сам, делая в последние годы многочисленные и подробные распоряжения относительно своего наследия. Так, доступ к основному архиву Бродского (личному, не поэтическому) закрыт аж до 2071 года.

Могила Иосифа Бродского на кладбище Сан-Микеле Венеция

Фото: Getty Images/Mayall/ullstein bild

А вот относительно места погребения никаких указаний поэт не оставил. Несколько безумная идея похоронить Бродского на том самом Васильевском острове, на который он, юношей, собрался «прийти умирать», не нашла поддержки семьи. Венеция, второй после Петербурга, главный город в его жизни, предоставила поэту последнее пристанище на кладбище Сан-Микеле. Правда, не на «русском участке», где хоронят только православных, и тем более не на католической части. Бродского похоронили, как и положено гению, немного наособь — среди протестантов и агностиков.

ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ

Страница не найдена — ПолитехЛИБ

По этому адресу ничего не найдено. Воспользуйтесь одной из следующих ссылок или поиском.

Свежие записи

Самые используемые рубрики

Архивы

Попробуйте поискать в ежемесячных архивах. 🙂

Литература русского зарубежья. «Вторая волна» русской литературной эмиграции. Иосиф Бродский

1. Краткая хронология событий, предшествующих отъезду Бродского из СССР.
2. Масштаб творческого наследия Иосифа Бродского, стилистика и принципиальная особенность его произведений.
3. Личные переживания и превратности судьбы: внутренний диалог поэта с окружающей действительностью.

Запрягай коня да вези меня,
Там не терем стоит, а сосновый скит,
И цветет вокруг монастырский луг:
Ни амбаров, ни губ, ни гумен.
Не раздумал пока, запрягай гнедка,
Всем хорош монастырь, да с лица — пустырь,
И отец игумен, как есть безумен.
И. Бродский

Этот эпиграф из стихотворения «Песня», написанного Иосифом Александровичем Бродским в 1964 году, когда он был выслан на пять лет в деревню Норинское Архангельской области после того, как был арестован и осужден с формулировкой «за тунеядство». Этому предшествовало несколько событий, имеющих определяющий смысл для дальнейшей судьбы поэта и в конечном итоге сформировавших тип его характера и личности, а так же особенности его взаимоотношений с обществом.

Уйдя в 15 лет из школы, Иосиф устаивается фрезеровщиком на Ленинградский завод «Арсенал», в его биографии также присутствует работа санитаром в морге после увольнения с завода. Такова вкратце предыстория неуживчивости поэта, хотя благодаря этому качеству Бродский в итоге обрел всемирную славу.

В июне 1972 года он вынужден был уехать из России. За следующие без малого четверть века Бродский, преподававший литературу в американских университетах, получил все возможные для поэта почести: мантию Оксфордского университета, звание поэт-лауреата Соединенных Штатов, множество международных премий, и вся эта пирамида была в 1987 году увенчана Нобелевской премией по литературе. Вместе с этим он получил и тяжелейшую сердечную болезнь, убившую его 28 января 1996 года.

Иосифа Бродского можно назвать ярчайшим явлением в литературе, относящейся к русскому зарубежью. И даже, возможно, не будет преувеличением, если поэта причислить к личностям мирового (планетарного) масштаба, личностям составляющим драгоценный фонд общечеловеческого культурного наследия.

Парадоксальная поэтическая палитра Бродского, видевшего мир в резко индивидуальном ракурсе и настойчиво культивировавшем эту индивидуальность, — это особенность взгляда на мир, особенность зрения, которой ранее учил еще Осип Мандельштам. «Независимость — лучшее качество, лучшее слово на всех языках», — писал Бродский еще в 1965 году в ссылке. Следуя традициям русской культуры, он осознавал свою миссию и старался выполнить ее теми средствами, которые он считал единственно эффективными — средствами «изящной словесности».

Иосиф Бродский — и как поэт, и как эссеист, и просто как личность — обладал необыкновенно интенсивно выраженной, так сказать, агрессивной индивидуальностью. И о чем бы он ни писал, он рассказывал историю своей духовной жизни, свой дневник, им самим отшлифованное зеркало, в котором сквозь яркую картину мира неизбежно проступала его грандиозная фигура, великая драма, которую он разыграл на стремительном пространстве своей жизни. Однако при этом Бродский с болезненной щепетильностью относился к ситуациям, когда «я» автора заслоняло мир или персонажа: «По мере того, как я пишу свои строки, я замечаю, что первое лицо единственного числа высовывает свою безобразную голову с тревожащей частотой». Эта «безобразная голова» тревожила его не из-за гипертрофированной скромности, а по причине убежденности в приоритете текста. «Писатель — поэт в особенности! — рупор языка и, соответственно, должен знать свое место», — так резюмировал Бродский свое мнение относительно авторского «эго».

Искусство становится равным жизни. Как экзистенциальная установка — эта фраза вполне может характеризовать творчество настоящего художника (писателя или поэта). Наблюдая истинный трагизм жизни, Иосиф Александрович панически боялся всякой сентиментальности, банальности и мелодраматизма, он всегда старался в своих, как в стихотворных, так и в прозаических произведениях смешать трагедию с иронией и самоиронией. И это ни в коей мере не говорит о его эмоциональной нечувствительности, напротив, поэт, как никто другой, — это существо с «содранной кожей». Любые проявления обычного человеческого быта в восприятии поэта являют собой по силе воздействия не просто очередной раздражитель, а подчас опасную для физического здоровья игру. То, что скорее всего обыватель даже не заметит, у художника может вызвать совсем непредсказуемую реакцию. Поэтому ироничность в творчестве Иосифа Бродского дорогого стоит. Эта самоирония являет собой защитный механизм от ужасов повседневности. А еще это доказательство мудрости и подтверждение высокой планки человеческого достоинства, которую выдерживал поэт на своем жизненном пути.

Венеция, Стамбул и остров Сан-Микеле

А сейчас добро пожаловать на наш круизный лайнер. Располагайтесь поудобнее, справа напитки, слева приятный морской вид. 3-й гудок прозвучал: мы отправляемся в Венецию 🗺

🛳 Бродский приезжал в Венецию зимой почти каждый год, начиная с 1972 и до 1995. «На каждый собор, на каждую фреску смотришь довольно долго и пытаешься понять: что же тут произошло, что вызвало к жизни это чудо? Подобные чувства у меня особенно сильны в Италии, поскольку это колыбель цивилизации».

Поэт останавливался в пансионе «Академия», который упоминал в своем первом венецианском стихотворении «Лагуна»:

Три старухи с вязаньем в глубоких креслах
Толкуют в холле о муках крестных
Пансион «Академия» вместе со всей Вселенной
Плывет к Рождеству под рокот телевизора

и там же читаем:

Венецийских церквей, как сервизов чайных,
слышен звон в коробке из-под случайных жизней…

📝 Поэт называет Венецию «сырой страной», «тонущим городом», где «гондолу бьет о гнилые сваи», где «Рождество без снега, шаров и ели», где «Адриатика ночью восточным ветром канал наполняет, как ванну, с верхом».

📌 О Венеции написано одно из самых известных эссе «Набережная неисцелимых» (Fondamenta degli incurabili), где ему казалось более явно, чем где-либо, что он стоит на берегу Невы. Эссе было написано по-английски в 1989 году и переведено на русский язык в 1992 талантливым поэтом, критиком и переводчиком Григорием Дашевским.

🌟 Это эссе — одно из лучших прозаических произведений поэта. Как замечает переводчик: «Она вся написана короткими замкнутыми отрывками, где в каждом отрывке описывается одна картинка или одно чувство. И это картинки или из разных его впечатлений от Венеции (куда он приезжал каждую зиму), или его представления о Венеции, какими они были еще до эмиграции. Люди, так или иначе с Венецией связанные (там — в Италии или в России), и люди, с которыми он, может быть, и не виделся в самой Венеции, но которые до него, без него, помимо него, бывали в Венеции, или писали о Венеции».

📖 В венецианском творчестве Бродского книга занимает промежуточное место — до нее были написаны такие произведения, как «Лагуна» и «Венецианские строфы», после нее — «Посвящается Джироламо Марчелло», «Лидо», «С натуры».

А. П. Чехов сквозь призму читательского восприятия

Почему же Чехов так тяжело воспринимается школьниками? Откуда такое острое неприятие его творчества либерально-народнической литературной критикой? За что Чехов так однобоко негативно оценен символистами, акмеистами и прочими деятелями Серебряного века русской литературы? Жутковатый по своей сути анализ творчества писателя сделан философом Львом Шестовым, легкие намеки на «неперевариваемость» чеховских рассказов встречаются в стихах Иосифа Бродского и в конце концов есть же некоторое отторжение творчества писателя и рядовыми читателями. Оказалось, причин интуитивного неприятия творчества Чехова можно накопать довольно много.

Некрасивая любовь

Вспомним любой рассказ Чехова, где теплится какая-либо любовная линия. Слово «теплится» здесь не случайно. Писателя совершенно не заботят жизнеутверждающие сильные примеры счастливой любви, если они и есть, то обязательно где-то в далеком прошлом, описаны вяло и без интереса. Если же любовь несчастна, тут Чехов со всем упоением и талантом принимается за дело: тщательно обрисовывает всю иллюзорность надежд, ставит персонажей в самые глупые и безысходные ситуации, с маниакальной изощренностью убивает возможность не то что счастливого финала, а хотя бы какую-то слабую надежду на что-то, кроме тяжкого уныния. Сам Чехов пишет об этом следующее: «Обыкновенно любовь поэтизируют, украшают ее розами, соловьями, мы же, русские, украшаем нашу любовь этими роковыми вопросами, и притом выбираем из них самые неинтересные».

С такой же жестокостью Чехов обращается не только с любовью. Все доброе и утешительное, что есть у человечества, обречено: идеалы, дружба, взаимопонимание, творчество, искусство, вдохновение, наука, искренность, семья. «Чехов был певцом безнадежности. Упорно, уныло, однообразно в течение всей своей почти 25-летней литературной деятельности Чехов только одно и делал: теми или иными способами убивал человеческие надежды. В этом, на мой взгляд, сущность его творчества», — писал Лев Шестов в книге «Творчество из ничего».

Краткость — сестра таланта?

Некоторые литераторы ставили в упрек мастеру «эскизность» его творчества. И действительно, у Чехова едва ли встретишь какое-либо подробное портретное описание героя. Характеры героев создаются с помощью психологического портрета, речевой характеристики и бытовых деталей. Сам Чехов по этому поводу высказывался так: «Но ведь в жизни не каждую минуту стреляются, вешаются, объясняются в любви. И не каждую минуту говорят умные вещи. Они больше едят, пьют, волочатся, говорят глупости».

Обратимся же к поэтам Серебряного века. Гиппиус, Мережковский, Ахматова, Волынский — у всех было очень сложное отношение к Чехову. Часто его обвиняли в равнодушии, в усталом скучании, отравленном «чертовской тошнотой» (Гиппиус). Утонченным символистам претила мысль о сглаживании искусства и жизни, им не хотелось рассказов о бытовых трагедиях человека (с ударением на слове «бытовых»). В традициях символистов и постсимволистов было изображение неординарных людей в необычных обстоятельствах, повествование непременно должно было окутываться некой метафизической тайной.

Конечно же, куда тут Чехову с его «бытовухой» и тоскливым миром. Ахматова писала в воспоминаниях: «В его мире нет героев и мучеников, нет глубины, нет темного, нет духовных высот». Ахматова была одним из самых яростных хулителей Чехова. Она с какой-то даже агрессивностью обвиняла писателя в пошлой скуке, совершенно непохожей на реальный быт реальных людей, ей претило высмеивание писателем людей искусства, отсутствие героизма в персонажах, она утверждала, что автор не знает сфер жизни, которые описывает… Над причинами ее резкой, твердой и, надо признаться, иррациональной неприязни к Чехову до сих пор бьются биографы и литературные критики.

Возможно, нелюбовь к Чехову многих современников, клеймивших писателя за безыдейность и отсутствие настоящих героев в его рассказах, кроется в исторических перипетиях. Дело в том, что Чехов скончался от мучившего его туберкулеза в июле 1904 года. Все, кто пережил его хотя бы на несколько лет, окунулись в кровавые события первой русской революции. Конечно, это было время героев, решительных действий, время больших идей. Чехов с его местечковыми драмами выглядел для многих неактуально.

Нелюбовь Иосифа Бродского к Чехову менее агрессивна и однозначна, нежели у поэтов Серебряного века, традиции которых поэт унаследовал. Он никогда напрямую не высказывал своего отношения, но его стихотворения позволяют говорить о небрежной неприязни к писателю. В «Шорохе акации» в 1977 году он намекает на какое-то почти физиологическое непринятие:

Приобретая газету, ее начинаешь с той
колонки, где «что в театрах» рассыпало свой петит.
Ибсен тяжеловесен, А. П. Чехов претит.
Лучше пойти пройтись, нагулять аппетит.

Позже, в 1993 году, Бродский создает стихотворение «Посвящается Чехову», в котором разворачивает перед нами нехитрое повествование с типично чеховскими героями, показанными дефективными поверхностными личностями, томящимися в похоти и скуке. Бродского раздражает отсутствие поэтичности языка писателя, серость и «сумеречность» повествования.

Откуда же столько суровых приговоров, столько нелестных отзывов, столько обиженных читателей? Это при всем тончайшем психологизме Чехова, словесной гармонии повествования, особенном драматизме, блестящих метафорах и прочих волшебностях? Единственное, пожалуй, что может переплюнуть все эти достоинства — это нелюбовь Чехова к человеку. Как этот писатель, выбравший профессию врача, с девятнадцати лет осознанно ставший кормильцем и главой семьи, поборник правды и справедливости, этот гражданский герой, совершивший поездку на Сахалин с целью изучения и привлечения внимания к «месту невыносимых страданий», как он мог не любить людей? Однако именно такой вывод невольно напрашивается по прочтении его рассказов. Чехов никому не оставляет шансов. Герой рассказа «Палата №6» Иван Дмитрич говорит: «На боль я отвечаю криком и слезами, на подлость — негодованием, на мерзость — отвращением. По-моему, это, собственно, и называется жизнью».

Такова в двух словах жизнь по Чехову. Возможно, поэтому порой так сложно читать Чехова, и каждый на своем уровне чувствует холодящую душу безнадегу, которая оставляет читателя с какой-то щемящей тоской растерянно и растерзано пережевывать глупости и пошлости жизни.

Поделиться ссылкой:

Gulag Lite | The New Yorker

В 1964 году 23-летний поэт был арестован Ленинградским отделением КГБ. и обвиняется в преступлении «злостное тунеядство». Его звали Иосиф Бродский. Одна газета Коммунистической партии объявила его стихи «порнографическими и антисоветскими»; другой лукаво заметил, что на нем «бархатные штаны». Власти разрешили ему дать показания в суде, но вскоре пожалели о своем решении и о том, что не помешали храброй женщине по имени Фрида Вигдорова делать записи о судебном разбирательстве.Вигдорова записала этот обмен – самый известный юридический обмен в России со времен показательных процессов Сталина – и расшифровка стенограммы была тайно вывезена на Запад:

J UDGE : А кем вы занимаетесь?

Б РОДСКИЙ : Поэт. Поэт и переводчик.

J UDGE : А кто вам сказал, что вы поэт? Кто присвоил вам это звание?

Б РОДСКИЙ : Никто. ( Неконфронтационно .) Кто отнес меня к человечеству?

J UDGE : А вы этому учились?

Б РОДСКИЙ : Для чего?

J UDGE : Стать поэтом? Вы пробовали посещать школу, где готовят [поэтов].. . где учат. . .

Б РОДСКИЙ : Не думаю, что это связано с образованием.

J UDGE : С чего же тогда?

Б РОДСКИЙ : Думаю, да. . . ( при убытке ). . . от Бога.

Судья приговорил Бродского к пяти годам ссылки. Живя в деревне недалеко от Полярного круга, он днем ​​измельчал камни и возил навоз. По ночам он писал и улучшал свой английский, читая Одена и Фроста. Наставник Бродского, великая поэтесса Серебряного века Анна Ахматова смеялась над К.Близорукость Г.Б. «Какую биографию они выдумывают для нашего рыжеволосого друга!» она сказала. «Как будто он специально нанял их для этого».

Ахматова вряд ли была наивна в отношении возможностей советского правосудия – она ​​потеряла мужа и бесчисленное количество друзей в ГУЛАГе, – но она видела, что государство наделяет лингвистического гения аурой героизма. К тому времени, когда Бродский вернулся в Ленинград, он был уже зрелым поэтом, чьей разновидностью инакомыслия было непримиримое пренебрежение советским режимом и непреходящая преданность русскому языку.Вскоре государство сочло необходимым изгнать это неукротимое создание за границу.

Ожидается, что 15 декабря российский суд, не обладающий большим чувством независимости и справедливости, чем его советские предки, приступит к вынесению приговора по продолжающейся саге о Михаиле Ходорковском. Когда-то самый богатый человек в России, Ходорковский поссорился с Владимиром Путиным и провел последние семь лет в различных тюремных камерах и сибирском трудовом лагере недалеко от границы с Китаем. Как только его первоначальный приговор по сфабрикованным обвинениям в мошенничестве и уклонении от уплаты налогов подходит к концу, ему грозят новые обвинения и перспектива еще четырнадцати лет тюрьмы.

Ходорковский – это не Бродский, Солженицын или Сахаров. Работая в колледже, член Коммунистического союза молодежи, он появился в постперестроечный период как один из небольшой группы талантливых, дальновидных, хищных и, в некоторых случаях, бандитских бизнесменов, которые сколотили неслыханные состояния благодаря сочетанию своих способностей. суета, политические связи и откровенное воровство. Новое российское государство страдало от недостатка правовых и деловых норм, а также от острой нужды в капитале. В 1995 году правительство Бориса Ельцина учредило аукцион «ссуды в обмен на акции» самых ценных и прибыльных государственных предприятий, которые все еще находятся в его собственности, особенно нефти и металлов.Ходорковский, который уже основал банк и был близок к различным кремлевским чиновникам, купил нефтяную компанию ЮКОС за триста миллионов долларов. К 2003 году его личное состояние оценивалось в восемь миллиардов долларов.

Ходорковский эксплуатировал беззаконие эпохи не меньше, чем его собратья-олигархи, но он был более сдержан, чем остальные. Его демонстрация богатства была, по новым российским стандартам, старой Осой. Он говорил мягко и носил свитер с высоким воротом.Со временем он также проявил необычные признаки независимости от своих кремлевских покровителей. И для Путина в этом была загвоздка. Ходорковский начал понимать, что необходимо вести менее грязную игру – не в последнюю очередь для того, чтобы привлечь иностранных инвесторов. Он нанял западных консультантов и лоббистов. Он начал финансировать правозащитные группы, оппозиционные политические партии и благотворительный фонд «Открытая Россия». Он говорил о продаже четверти ЮКОСа ExxonMobil или Chevron, уходе из бизнеса и посвящении большей части своего времени какой-то государственной службе.

Иосиф Бродский, русско-американский поэт в Санкт-Петербурге

Поэт, публицист
Родился: Ленинград – 24 мая 1940 г.
Умер: Нью-Йорк – 28 января 1996 г.

Один из самых знаменитых поэтов ХХ века Иосиф Бродский на вопрос, американец он или русский, ответил: «Я еврей – русский поэт и английский публицист». Бродский родился в Ленинграде и стал самым известным в городе андеграундом в 1960-х годах, а в Соединенных Штатах его приняли литературные круги.В 1987 году он получил Нобелевскую премию по литературе, а в 1991 году был назначен поэтом-лауреатом США.

Самое раннее детство Бродского прошло во время ужасных лишений блокады Ленинграда. Его отец был фотографом в ВМФ СССР, а мать была профессиональным переводчиком. Они жили в коммуналке в красивом доме Мурузи на Литейном проспекте. У семьи было мало денег, и она, будучи евреями, переживала дополнительные трудности, поскольку скрытый антисемитизм получил все большую поддержку в Советском Союзе.Бродский бросил школу в 15 лет и пошел работать машинистом фабрики, а затем перешел на различные должности, в том числе работу в морге, кочегар в котельной (что стало предпочтительной формой занятости для многих ленинградских подпольщиков. поэты, художники и рок-музыканты), оператор маяка. С 1957 г. участвовал в геологических экспедициях в Белое море, Восточную Сибирь, Якутию. В этот период он начал писать стихи и быстро завоевал известность среди ленинградской интеллигенции.Он познакомился с несколькими ведущими фигурами диссидентского мира, в том числе с Евгением Рейном, Булатом Окуджавой и Сергеем Довлатовым.

Дом Мурузи, в котором жил Иосиф Бродски

В 1960 году он впервые выступил на публике как поэт, прочитав свои произведения во Дворце культуры им. Горького. В том же году он познакомился с 71-летней Анной Ахматовой, которая стала его наставницей и, возможно, оказала наибольшее влияние на его творчество. В январе 1961 года он был впервые арестован КГБ, но через два дня освобожден.Однако по мере роста его репутации росли и его проблемы с властями. Его дважды помещали в психиатрические лечебницы (излюбленное средство общения с проблемными художниками и писателями в позднесоветский период), а его стихи в официальной газетной статье назывались «порнографическими и антисоветскими».

Наконец, в 1964 году ему предъявили обвинение в «тунеядстве» (преступление, связанное с отсутствием служебной должности) и приговорили к пяти годам каторжных работ на ферме в Архангельской области, за Полярным кругом, где к нему присоединилась его неофициальная жена. , художница Марина Басманова (опасаясь последствий, Бродский не смог официально оформить брак, пара также решила не называть его фамилию своему сыну Андрею Басманову, 1967 года рождения).

Дело Бродского привлекло международное внимание, и его приговор был заменен на 18 месяцев после протестов, в частности, Дмитрия Шостаковича и Жан-Поля Сартра. К тому времени, когда он вернулся в Ленинград в декабре 1965 года, сборник его стихов был напечатан в английском переводе в Вашингтоне. Чтобы избежать дальнейшего международного скандала, его приняли в Союз писателей Ленинграда, хотя в официальной советской печати появилось только четыре его стихотворения. Между тем, он публиковался за границей на английском, французском и немецком языках.

К 1971 году власти устали от ситуации, и Бродского дважды приглашали эмигрировать в Израиль. Когда он отказался, его бумаги были конфискованы, и в июне 1972 года он был вынужден сесть на самолет в Вену. Там его встретили У.Х. Оден и Карл Проффер, американский ученый и издатель, которые помогли ему занять должность поэта в резиденции Мичиганский университет в Анн-Арборе. В течение следующего десятилетия он работал в нескольких академических учреждениях США, в том числе в Королевском колледже и Колумбийском университете.Он был натурализован как американский гражданин в 1977 году. В конце концов, он поселился в Гринвич-Виллидж, штат Нью-Йорк, в 1981 году, к тому времени он уже считался неофициальным лидером советского иммигрантского сообщества, которому в равной степени завидовали и возмущались его успехами в изгнании.

Памятник Иосифу Бродскому установлен во дворе языкового факультета Санкт-Петербургского государственного университета.

Несмотря на то, что он получил широкое признание и стал общественным деятелем, сам Бродский был разочарован относительно небольшой аудиторией его английских стихов, и, вероятно, он стал более известен американским читателям своими эссе, первый сборник которых, Меньше чем One , был опубликован в 1986 году.В следующем году он был удостоен Нобелевской премии, часть доходов от которой он использовал для открытия русского ресторана «Русский самовар» на Манхэттене. Меньше одного последовало Watermark , эссе длиной в книгу, вдохновленное его ежегодными визитами в Венецию в 1992 году, и последний сборник эссе О горе и разуме в 1995 году. Советский Союз, Бродский отклонил приглашения вернуться в Санкт-Петербург, хотя он воссоединился со своим сыном Андреем, который регулярно навещал его в Нью-Йорке.

Бродский умер от сердечного приступа в своей нью-йоркской квартире 28 января 1996 года. Его останки были похоронены на кладбище Изола ди Сан-Микеле в Венеции. Хотя он никогда не выбирал Америку в качестве своего второго дома, его эссе подтверждают, что наибольшее влияние на него на протяжении всей жизни оказали Роберт Фрост и еще один натурализованный американец, У. Х. Оден. Находясь в Ленинграде, он перевел большое количество английских и американских стихов на русский язык, и как поэт-лауреат он выступал за распространение классических стихов в дешевых или бесплатных изданиях в общественных местах.

Ленинград, который питал и вдохновлял его поэтический талант, был городом, физически разрушенным бомбардировками Второй мировой войны и психологически подавленным деспотическим советским режимом. Его работы отражают меланхолическую величину города, головокружительную бесконечность его серых набережных и небоскребов, а также нечеловеческую тяжесть истории, исходящую от его грандиозной разрушенной архитектуры. Считающийся прямым потомком Ахматовой и других великих поэтов Серебряного века России, Бродский остается одним из петербуржцев.Самые любимые и читаемые писатели Петербурга. Планы по открытию музея в его честь в квартире, где он жил со своими родителями, постепенно претворяются в жизнь, а в музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме есть комната, посвященная ему и его творчеству.

Избранные сочинения: Меньше одного: Избранные очерки (1986), К Урании: Избранные стихотворения, 1965-1985 гг. (1988), О горе и разуме: очерки (1995), Собрание стихотворений на английском языке 1972–1999 гг. (2000)

Памятники и мемориалы: Памятник Бродскому во дворе Св.Филологический факультет Петербургского государственного университета, Мемориальный камень Бродскому на улице Стахановцев, 19 (во дворе студенческого общежития, где 20-летний Броски навестил подругу)

Адрес в Санкт-Петербурге: Литейный проспект, д. 24 (Дом Мурузи), Ул. Марата, 60 (где Бродский жил с Мариной Басмановой)

Бумаги Бродского (Иосифа)

Заголовок: Документы Иосифа Бродского.

Дата (включительно): 1964-2013

Номер коллекции: 88072

Учреждение-спонсор: Библиотека и архив Гуверовского института

Язык материала: Русский и английский

Физическое описание: 2 коробки для рукописей, 2 коробки большого размера, 1 папка большого размера (4.5 линейных футов)

Резюме: Переписка, стихи, другие произведения, печатная продукция, фотографии и рисунки, относящиеся к русской литературе и инакомыслию. Включает стенограмму судебного процесса над Иосифом Бродским в Советском Союзе 1964 года.В основном собрана Дайаной Майерс. Включает в себя некоторые документы Дайаны Майерс.

Создатель: Бродский, Иосиф, 1940-1996 гг.

Создатель: Майерс, Диана

Физическое местонахождение: Библиотека и архив Гуверовского института.

Доступ

Коллекция открыта для исследования; материалы должны быть запрошены как минимум за два рабочих дня до предполагаемого использования.

Права на публикацию

Чтобы узнать о статусе авторских прав, обратитесь в библиотеку и архивы Гуверовского института.

Информация о приобретении

Приобретена библиотекой и архивом Гуверовского института в 1988 и 2016 годах.

Предпочтительное цитирование

[Идентификация предмета], документы Иосифа Бродского, [№ ящика, № папки. или название], Библиотека и архивы Гуверовского института.

Биографическая справка

Иосиф Бродский (24 мая 1940 – 28 января 1996) был российским и американским поэтом и публицистом.

Бродский родился в Ленинграде в 1940 году. Ему не нравилось советское школьное образование, и он закончил учебу в пятнадцатилетнем возрасте. Затем он работал в разных местах, в том числе на фабрике и в морге, участвовал в геологических экспедициях. Он начал писать поэзии в подростковом возрасте и вскоре заинтересовался переводом стихов, для чего сам выучил польский и английский языки. В В 1960 году он познакомился с Анной Ахматовой, одним из ведущих поэтов Серебряного века.Она поощряла его работу и пойдет чтобы стать его наставником. Ранние произведения Бродского в Советском Союзе хранились в самиздатских сборниках.

В 1963 году ленинградская газета объявила стихи Бродского «порнографическими и антисоветскими». Его бумаги были конфискованы, его допрашивали, дважды помещали в психиатрическую лечебницу и арестовывали.Ему было предъявлено обвинение в «социальном тунеядстве» и вынесен приговор. к пяти годам ссылки в селе Норенская (Архангельская область, север России), где он жил с марта С 1964 по октябрь 1965 года и много писал. Власти были вынуждены разрешить Бродскому вернуться в Ленинград после восемнадцать месяцев изгнания из-за протестов выдающихся деятелей советской культуры, в том числе поэтессы Анны Ахматовой и композитора Дмитрия. Шостакович.Суд над Бродским и приговор привлекли к нему внимание международной общественности, когда началась стенограмма судебного заседания Фриды Вигдоровой. циркулирующие в западных СМИ. Примерно в это же время его первая книга Стихотворения и стихотворение под редакцией Глеба Струве и Бориса Филиппова было издано в США (Вашингтон, округ Колумбия и Нью-Йорк: Inter-Language. Литературные товарищи).

В 1972 году Бродскому неожиданно была предоставлена ​​виза (на которую он не подавал документы) для иммиграции в Израиль.Ему пришлось уехать из россии в течение нескольких недель и больше не вернулся. После непродолжительного пребывания в Вене и Лондоне Бродский поселился в США. и провел свой первый год в качестве поэта в Мичиганском университете в Анн-Арборе. После этого он преподавал в колледже Маунт-Холиок, Йельский, Колумбийский, Кембриджский, Мичиганский и другие университеты.

Бродский был удостоен Нобелевской премии по литературе 1987 г. «за всеобъемлющее авторство, проникнутое ясностью мысли и поэтическая напряженность.”В 1991 году он был назначен лауреатом премии США поэт.

Среди множества других наград и наград Бродского – стипендия Фонда памяти Джона Саймона Гуггенхайма (1977 г.), стипендия Джона Д. и премия Фонда Кэтрин Т. Макартур (1981), Национальная премия кружка книжных критиков (1986), Орден Легиона Франции Почета (1991 г.) и почетные степени Йельского университета (1978 г.), Дартмутского колледжа (1989 г.) и Оксфордского университета (1991 г.).

При его жизни большая часть сборника стихов и прозы Бродского была издана Ардисом в Анн-Арборе, штат Мичиган (на русском языке). поэзия) и Фаррар, Штраус и Жиру в Нью-Йорке (англоязычная поэзия, английские переводы и сборники прозы).

Бродский на протяжении всей своей взрослой жизни страдал от болезни сердца и перенес несколько операций на открытом сердце.Он умер от сердечной недостаточности 28 января 1996 г.

Объем и содержание коллекции

Документы Иосифа Бродского, тщательно собранные его давней подругой Дайаной Майерс, включают их переписку с 1968 года. (когда они оба жили в Ленинграде) с 1970 по 1972 год (когда Бродский еще жил в Ленинграде, а Диана вышла замуж за Алана Майерс и уехал в Лондон), и через жизнь Бродского в США.Самая интенсивная переписка между ними (1970–1980) относится к последним двум годам Бродского в Советском Союзе до иммиграции (1970–1972) и его первым годам в Соединенные Штаты. Эти искренние и прямые письма документируют жизнь Бродского в период его становления в Соединенных Штатах.

В Лондоне Бродский часто останавливался в доме Дианы и ее мужа Алана Майерса, которые переводили стихи Бродского на английский язык.Письма к Бродскому от разных людей в это время, а также собственные письма Дианы к Бродскому и письма к ней от разные люди, касающиеся Бродского, сохранила Диана. Она также сохранила записи Бродского и рисунки тушью и мелом.

Документы также документируют профессиональную жизнь Бродского через его сочинения, включая черновики, голографии, машинописные тексты и т. Д. компьютерные тексты, позволяющие увидеть этапы его работы.Фотографии, в основном сделанные Дианой во время Конференция памяти Осипа Мандельштама 1991 года изображает Бродского в неформальной беседе. Материалы мемориала Бродского услуги включают приглашения, программы и дань уважения. В документы включены также материалы судебного процесса над Иосифом Бродским. обвинение в социальном тунеядстве в суде Дзержинского района Ленинграда.

Связанные коллекции за пределами Стэнфорда

Записки Иосифа Бродского.Библиотека редких книг и рукописей Бейнеке, Йельский университет.

Предметы и условия индексации

Русская литература

Несогласные – Советский Союз

Политические преступления и правонарушения – Советский Союз

Чертежи

Бумаги Бродского (Иосифа)

Помощь при поиске подготовила Лора Сорока

© 2016 г.

434 Galvez Mall

Стэнфордский университет

Стэнфорд, Калифорния 94305-6003

архив-библиотека-пылесос @ stanford.edu

Заголовок: Документы Иосифа Бродского.

Дата (включительно): 1964-2013

Номер коллекции: 88072

Учреждение-спонсор: Библиотека и архив Гуверовского института

Язык материала: Русский и английский

Физическое описание: 2 коробки для рукописей, 2 коробки большого размера, 1 папка большого размера (4.5 линейных футов)

Резюме: Переписка, стихи, другие произведения, печатная продукция, фотографии и рисунки, относящиеся к русской литературе и инакомыслию. Включает стенограмму судебного процесса над Иосифом Бродским в Советском Союзе 1964 года. В основном собрана Дайаной Майерс. Включает в себя некоторые документы Дайаны Майерс.

Создатель: Бродский, Иосиф, 1940-1996 гг.

Создатель: Майерс, Диана

Физическое местонахождение: Библиотека и архив Гуверовского института.

Доступ

Коллекция открыта для исследования; материалы должны быть запрошены как минимум за два рабочих дня до предполагаемого использования.

Права на публикацию

Чтобы узнать о статусе авторских прав, обратитесь в библиотеку и архивы Гуверовского института.

Информация о приобретении

Приобретена библиотекой и архивом Гуверовского института в 1988 и 2016 годах.

Предпочтительное цитирование

[Идентификация предмета], документы Иосифа Бродского, [№ ящика, № папки. или название], Библиотека и архивы Гуверовского института.

Биографическая справка

Иосиф Бродский (24 мая 1940 – 28 января 1996) был российским и американским поэтом и публицистом.

Бродский родился в Ленинграде в 1940 году. Ему не нравилось советское школьное образование, и он закончил учебу в пятнадцатилетнем возрасте. Затем он работал в разных местах, в том числе на фабрике и в морге, участвовал в геологических экспедициях. Он начал писать поэзии в подростковом возрасте и вскоре заинтересовался переводом стихов, для чего сам выучил польский и английский языки. В В 1960 году он познакомился с Анной Ахматовой, одним из ведущих поэтов Серебряного века.Она поощряла его работу и пойдет чтобы стать его наставником. Ранние произведения Бродского в Советском Союзе хранились в самиздатских сборниках.

В 1963 году ленинградская газета объявила стихи Бродского «порнографическими и антисоветскими». Его бумаги были конфискованы, его допрашивали, дважды помещали в психиатрическую лечебницу и арестовывали. Ему было предъявлено обвинение в «социальном тунеядстве» и вынесен приговор. к пяти годам ссылки в селе Норенская (Архангельская область, север России), где он жил с марта С 1964 по октябрь 1965 года и много писал.Власти были вынуждены разрешить Бродскому вернуться в Ленинград после восемнадцать месяцев изгнания из-за протестов выдающихся деятелей советской культуры, в том числе поэтессы Анны Ахматовой и композитора Дмитрия. Шостакович. Суд над Бродским и приговор привлекли к нему внимание международной общественности, когда началась стенограмма судебного заседания Фриды Вигдоровой. циркулирующие в западных СМИ. Примерно в это же время его первая книга Стихотворения и стихотворение под редакцией Глеба Струве и Бориса Филиппова было издано в США (Вашингтон, Д.К. и Нью-Йорк: межъязыковые Литературные товарищи).

В 1972 году Бродскому неожиданно была предоставлена ​​виза (на которую он не подавал документы) для иммиграции в Израиль. Ему пришлось уехать из россии в течение нескольких недель и больше не вернулся. После непродолжительного пребывания в Вене и Лондоне Бродский поселился в США. и провел свой первый год в качестве поэта в Мичиганском университете в Анн-Арборе.После этого он преподавал в колледже Маунт-Холиок, Йельский, Колумбийский, Кембриджский, Мичиганский и другие университеты.

Бродский был удостоен Нобелевской премии по литературе 1987 г. «за всеобъемлющее авторство, проникнутое ясностью мысли и поэтическая напряженность ». В 1991 году он был назначен лауреатом премии США поэт.

Среди множества других наград и наград Бродского – стипендия Фонда памяти Джона Саймона Гуггенхайма (1977 г.), стипендия Джона Д.и премия Фонда Кэтрин Т. Макартур (1981), Национальная премия кружка книжных критиков (1986), Орден Легиона Франции Почета (1991 г.) и почетные степени Йельского университета (1978 г.), Дартмутского колледжа (1989 г.) и Оксфордского университета (1991 г.).

При его жизни большая часть сборника стихов и прозы Бродского была издана Ардисом в Анн-Арборе, штат Мичиган (на русском языке). поэзия) и Фаррар, Штраус и Жиру в Нью-Йорке (англоязычная поэзия, английские переводы и сборники прозы).

Бродский на протяжении всей своей взрослой жизни страдал от болезни сердца и перенес несколько операций на открытом сердце. Он умер от сердечной недостаточности 28 января 1996 г.

Объем и содержание коллекции

Документы Иосифа Бродского, тщательно собранные его давней подругой Дайаной Майерс, включают их переписку с 1968 года. (когда они оба жили в Ленинграде) с 1970 по 1972 год (когда Бродский еще жил в Ленинграде, а Диана вышла замуж за Алана Майерс и уехал в Лондон), и через жизнь Бродского в США.Самая интенсивная переписка между ними (1970–1980) относится к последним двум годам Бродского в Советском Союзе до иммиграции (1970–1972) и его первым годам в Соединенные Штаты. Эти искренние и прямые письма документируют жизнь Бродского в период его становления в Соединенных Штатах.

В Лондоне Бродский часто останавливался в доме Дианы и ее мужа Алана Майерса, которые переводили стихи Бродского на английский язык.Письма к Бродскому от разных людей в это время, а также собственные письма Дианы к Бродскому и письма к ней от разные люди, касающиеся Бродского, сохранила Диана. Она также сохранила записи Бродского и рисунки тушью и мелом.

Документы также документируют профессиональную жизнь Бродского через его сочинения, включая черновики, голографии, машинописные тексты и т. Д. компьютерные тексты, позволяющие увидеть этапы его работы.Фотографии, в основном сделанные Дианой во время Конференция памяти Осипа Мандельштама 1991 года изображает Бродского в неформальной беседе. Материалы мемориала Бродского услуги включают приглашения, программы и дань уважения. В документы включены также материалы судебного процесса над Иосифом Бродским. обвинение в социальном тунеядстве в суде Дзержинского района Ленинграда.

Связанные коллекции за пределами Стэнфорда

Записки Иосифа Бродского.Библиотека редких книг и рукописей Бейнеке, Йельский университет.

Предметы и условия индексации

Русская литература

Несогласные – Советский Союз

Политические преступления и правонарушения – Советский Союз

Чертежи

Биографическое дело 1964–1997

коробка 1, папка 1

Стенограмма судебного процесса над Иосифом Бродским в Ленинграде (Санкт-Петербурге) 1964

Почетные ученые степени 1981–1991

Заявление о договоренности

В хронологическом порядке.

коробка 1, папка 1

Назначение на почетную степень, Бирмингемский университет, проект 1981

Язык материала: Английский.

map_case case

Почетный диплом доктора наук, Оксфордский университет 1986

коробка 1, папка 1

Энкаения, Почетная степень, Оксфордский университет 1991 Июнь 19

Примечание об объеме и содержании

Буклет со списком лауреатов почетных званий на 19 июня 1991 г.

Поминальные и поминальные услуги 1996–1997

Язык материала: Английский.

коробка 1, папка 2

Панихида в соборе Иоанна Богослова в Нью-Йорке, программа и приглашение 8 марта 1996 г.

коробка 1, папка 2

«Каждый человек перед Богом обнажен: дань уважения русскому Иосифу Бродскому», Театр Штайнера, Лондон, программа и флаер 11 июля 1996 г.

коробка 1, папка 2

Дань памяти Иосифу Бродскому в Брунейской галерее, организованная Дианой Майерс, Школа славянских и восточноевропейских исследований, Лондон Университет 1997 31 января

Примечание об объеме и содержании

Включает в себя плановый документ, программу, приглашение, тексты презентаций Симуса Хини и Дайаны Майерс, а также связанные с ними переписка.

Дайана Майерс, 1967–1992

Заявление о договоренности

В хронологическом порядке.

Письма к ней 1967–1992

Язык материала: Русский.

коробка 1, папка 3

из Ленинграда, 1967-1972, без даты

ящик 1, папка 4-5

Из США 1972-1992, без даты

Примечание об объеме и содержании

Голография и ксерокопии.Включает письма и открытки ее мужу Алану Майерсу, 1972–1985 годы, без даты.

коробка 1, папка 6

Письма от нее 1970-е-1989

Язык материала: Русский.

С другими 1977–1991

Заявление о договоренности

В алфавитном порядке по фамилии корреспондента.

коробка 1, папка 7

Неопознанный 1978

Объем и содержание

В алфавитном порядке по имени отправителя.

коробка 1, папка 7

Берден, Морин 1982, без даты

Язык материала: Английский.

коробка 1, папка 7

Хейман, Арлин 1988

Язык материала: Английский.

коробка 1, папка 7

Якимчук, Н., 1991

Язык материала: Русский.

коробка 1, папка 7

Jangfeldt, Бенгт 1988

Язык материала: Русский.

коробка 1, папка 7

Класс, Стивен И., 1988

Язык материала: Английский.

Объем и содержание

Включает два стихотворения Вернера Асперстрёма.

коробка 1, папка 7

Коробова, Эра 1991

Язык материала: Русский.

Примечание об объеме и содержании

Фотокопии. Включает рисунок Бродского на оборотной стороне страниц письма.

коробка 1, папка 7

Кружков, Григорий 1987

Язык материала: Русский.

коробка 1, папка 7

Мюррей, Лес 1986

Язык материала: Английский.

коробка 1, папка 7

Найман Анатолий (фотокопия) 1977

коробка 1, папка 7

Полухина Валентина (письмо к ней) 1988

коробка 1, папка 7

Рейдел, Джим

Язык материала: Английский.

коробка 1, папка 7

Рейн, Евгений 1988

Язык материала: Русский.

коробка 1, папка 7

Скидельский, И. 1978

Язык материала: Русский.

коробка 1, папка 7

Уфляндия, Владимир (?) 1991

Язык материала: Русский.

коробка 1, папка 7

Евтушенко, Евгений 1977

Язык материала: Русский.

коробка 1, папка 8

Банкноты 1977, 1982, без даты

Примечание об объеме и содержании

Некоторые примечания включают рисунки Бродского тушью.

Чертежи 1977, 1982, без даты

коробка 1, папка 9

Чертежи 1977, 1982, без даты

ящик 4

Шесть рисунков черным мелом без даты

Речи и письма 1968–1992, без даты

Голограммы 1967, без даты

Заявление о договоренности

Черновики и недатированные стихи, расположенные в алфавитном порядке, за которыми следует стих 1967 года.

коробка 1, папка 10

«Артикуляция Сибири», без даты

Язык материала: Английский.

коробка 1, папка 10

“Спасибо, что вы появились …”, без даты

Язык материала: Английский.

коробка 1, папка 10

“По вечерам, не покровитель …”, без даты

коробка 1, папка 10

«Какая польза от дней ?…, “ без даты

Язык материала: Английский.

коробка 1, папка 10

«Как нынче вам жить…, “неопубликованный 1967

Оригинал машинописного текста 1965–1995

Заявление о договоренности

В хронологическом порядке.

коробка 1, папка 11

“Не забудем же Тютчева”, неопубликованный без даты

коробка 1, папка 11

«Открытка: Элегия», без даты

Язык материала: Английский.

коробка 1, папка 11

“Ах, быть беде …” неопубликованный 1965

коробка 1, папка 11

«Что-то здесь несправедливо…, “неопубликованный 1965

коробка 1, папка 11

«Мужчина, засыпающий один …», 1965

коробка 1, папка 11

“Элегия: Роберту Луэллу”, 1977

Примечание об объеме и содержании

Включает перевод стихотворения В.Строчков, 1983.

коробка 1, папка 11

«Открытка из города Л.», 1988

Примечание об объеме и содержании

Одна из первых версий стихотворения, позже озаглавленного «Открытка из Лиссабона.”Включает исправления и изменения голографии.

коробка 1, папка 11

«В кафе» в двух вариантах 1988

коробка 1, папка 11

«Посвящается Пиранези», 1993–1995

Компьютерные распечатки 1989–1992

Заявление о договоренности

Выложены в хронологическом порядке по дате в соответствии с собственной хронологией Бродского.Если другая дата найдена в том же опубликованном работы, он указан в скобках.

коробка 1, папка 12

«Испанская танцовщина», 1989 (1993)

коробка 1, папка 12

«Ритрато ди Донна», 1990 (1992)

коробка 1, папка 12

«Снаружи темнеет, верней – синееет, точней – чернеет…, “ 1990 (1993)

коробка 1, папка 12

«Томасу Транстремеру», 1990 (1992)

коробка 1, папка 12

«Подражание Горации» (неполное) 1992 (1993)

коробка 1, папка 12

“Памяти Н.Н., “ 1992

Примечание об объеме и содержании

Датируется по книге Валентины Полухиной. Иосиф Бродский: Жизнь, труды, эпоха. Санкт-Петербург: Журнал Звезда, 2008.

коробка 1, папка 12

“Подруга, дурния лицом, поселилась в деревне …”, 1992

коробка 1, папка 12

«Пристань Фагердала», 1992

коробка 1, папка 12

«Вид с холма», 1992 Февраль

Фотокопии 1973–1993

Заявление о договоренности

Расположен в хронологическом порядке по хронологии Бродского.При отсутствии им даты даты были установлены Валентиной Полухиной. книга Иосиф Бродский: Жизнь, труды, эпоха. Санкт-Петербург: Журнал Звезда, 2008.

ящик 2, папка 1-2

«Осенний крик ястреба», 1975 (1978)

ящик 2, папка 1-2

«Пятилетняя годщина», 1977

ящик 2, папка 1-2

«Не муза воды набирает в гниль…, “ 1980

ящик 2, папка 1-2

«Эклога В-я: Летня», 1980–1981

ящик 2, папка 1-2

“Теперь, известное много.”.., “ 1984

ящик 2, папка 1-2

«В горах», 1985/1988

Примечание об объеме и содержании

Включает несколько версий стихотворения.

ящик 2, папка 1-2

«Представление», 1986 (1988)

ящик 2, папка 1-2

«Рождественская звезда», 1987

ящик 2, папка 1-2

«Бегство в Египте», 25 декабря 1988 г.

ящик 2, папка 1-2

«Открытка из Лиссабона», 1988

ящик 2, папка 1-2

«Посвящается Джираламо Марчелло», 1988 (1991)

ящик 2, папка 1-2

«Австралия», 1989

ящик 2, папка 1-2

«Дорога, я вышел сегодня из дома…, “ 1989

ящик 2, папка 1-2

«Элегия», 1989

ящик 2, папка 1-2

«Ландсвер канал, Берлин», 1989

ящик 2, папка 1-2

«На столе Анны Ахматовой», 1989

ящик 2, папка 1-2

«Пчелы не улетели, всадник не ускакал…, “ 1989

ящик 2, папка 1-2

«Примэчания папоротника», 1989

ящик 2, папка 1-2

«Метель в Массачусетсе», 1990

ящик 2, папка 1-2

«Михайлу Барышникову», 1992

ящик 2, папка 1-2

“Я слышу не то, что ты мне говоришь”…, “ 1993

Рефераты и лекции 1984–1992, без даты

Заявление о договоренности

В хронологическом порядке.

ящик 2, папка 3

Адрес поступления в колледж Уильямс 1984

ящик 2, папка 3

Лекция о Нобелевской премии 1987

Язык материала: Английский.

ящик 2, папка 3

“Предмет коллекционирования” первый набросок (ксерокопия) 1992

Язык материала: Английский.

ящик 2, папка 3

Без названия (фотокопия с исправлением голографии) без даты

ящик 2, папка 5

“Буря” Джона Донна 1988

ящик 2, папка 5

Стихи в переводе Геннадия Шмакова под редакцией Бродского 1988

ящик 3

Фотографии 1972, 1991

Примечание об объеме и содержании

Включает 24 гравюры, изображающие в основном Бродского на Мандельштамской конференции 1991 года; четыре портрета 1972–1991 годов; и два принта с изображением Бродского 4 июня 1972 года, в день его отъезда из Советского Союза.

чемодан для карт, коробка 2, папка 6

памятные вещи 1972-1991, без даты

Примечание об объеме и содержании

Включает астрологическую карту Иосифа Бродского; плакат к спектаклю «Мармур» Иосифа Бродского в Театре Сленски, Катович, Польша; билеты на лекцию и презентацию Бродского в Лондоне; и книга V Anglii (лимитированный выпуск 60 экз., 1977 г.), посвященный Диане и Алану Майерсам, экз. №44, с надписью.

ящик 2, папка 7

Печатные материалы 1988–1996

Примечание об объеме и содержании

Включает фотокопии публикаций Иосифа Бродского и о нем.

Переписка Дианы Майерс 1976-2013

Заявление о договоренности

В алфавитном порядке по именам корреспондентов.

ящик 2, папка 8-9

Две неопознанные буквы 1976, 2004

Примечание об объеме и содержании

Письмо 1976 года адресовано Дайане и Алану Майерсам.

ящик 2, папка 8-9

Бродский, Мария 1998-2004

Примечание об объеме и содержании

Включает поздравительные открытки от Марии Бродской, вдовы Иосифа Бродского, с фотографиями их дочери Анны; сбор средств письмо из фонда «Мемориал Иосифа Бродского»; и открытка от Дайаны Майерс Марии Бродской.

ящик 2, папка 8-9

Буковский, Владимир (письмо к нему) 2005

ящик 2, папка 8-9

Государственный литературно-мемориальный музей Анны Ахматовой в Фонтанном куполе, 2009

ящик 2, папка 8-9

Гандлевский, Сергей 1995 1997

ящик 2, папка 8-9

Голышев Виктор (Мика) 1997

ящик 2, папка 8-9

Катилиус, Рамунас около 1977 1985 1997

ящик 2, папка 8-9

Кьельберг, Анн 1996-2000

Примечание об объеме и содержании

Включает одно письмо Дайаны Майерс Энн Кьельберг (без даты) и письмо друзей Бродского к Энн Кьельберг относительно Книга Валентины Полухиной Иосиф Бродский: Жизнь, труды, эпоха.Санкт-Петербург: Журнал Звезда, 1988.

ящик 2, папка 8-9

Маккарти, Лиам, 1977-1979, 2013

ящик 2, папка 8-9

Мемориал, Добровольное историко-просветительское общество 1991

ящик 2, папка 8-9

Петрушанская, Елена 1996

ящик 2, папка 8-9

Государственный музей изобразительных искусств имени А.С. Пушкина 2001

ящик 2, папка 10

Написанные другими людьми 1989–1991, без даты

Примечание об объеме и содержании

Включает произведения и переводы неустановленных авторов, а также Сергея Мартиросова и Елены Ушаковой.

8 русских поэтов, которые научили меня писать роман о России ‹Литературный центр

Я пришел к русской поэзии поздно. Я уже читал романы Достоевского и Толстого, Булгакова и Тургенева, а также рассказы Чехова, Горького и Гоголя. Затем, будучи студентом третьего курса колледжа, я целый семестр изо всех сил пытался прочитать великий стихотворный роман Пушкина « Евгений Онегин». на русском языке.Когда начинаешь читать русские стихи, начинаешь с величайшего: Пушкин – это русский Шекспир. Именно Онегин вдохновил меня на попытку написания романа в стихах Революция Марины М. . (Я написал 17 глав, прежде чем пришел в себя.)

Год спустя, по обмену студентами в Англии, я взял советскую литературу – на русском языке, полностью изучив уровень своей языковой некомпетентности. Но именно в этом классе я встретил великих поэтов русского Серебряного века – времени до и после революции.Имена меня до сих пор волнуют, как и имена старых любовников. Ахматова. Цветаева, Мандельштам. Маяковский.

Профессором была элегантная советская эмигрантка по имени Валентина. В то время как другие профессора были одеты в мешковатые шнурки и громоздкие шарфы, она носила замшевые сапоги до колен и жемчуг. И она читала вслух. Русские стихи не декламируют, а поют. Поэты подействовали на меня иначе, чем писатели-фантасты. Их голоса не были замаскированы, как у романистов, они были прямыми – неповторимыми, разнообразными вкусами русского гения, говорящими прямо к слушателю.Мысль сгустилась до молнии.

Звуки и чувственность моего нового романа исходят от этих поэтов. Это музыка моей русской души. Здесь отсутствуют значимые поэты – Блок, Пастернак, Софи Парнок. Но я пришел к ним гораздо позже.

Анна Ахматова

Русская поэзия – дело семейное. Его поэты рождаются в созвездиях, как звезды. В группе, родившейся около 1880 года, безраздельно властвует великая Анна Ахматова, темная леди русской литературы.Я всегда буду ассоциировать Ахматову с Валентиной и ее жемчугом – элегантностью, серьезностью, безусловным авторитетом. Так много сказано с таким небольшим словоблудием. Молодые русские девушки поклонялись ей и продолжают поклоняться. В стихотворении «Муза» из ночи к молодой Ахаматовой приближается фигура. « Вы отдали Данте страницы / Из Ада?» – спрашивает поэт. « И она отвечает:« Да »». Мало кто рискнет этим высокомерием.

Марина Цветаева

Хотя я восхищался точной и элегантной Ахматовой, я сразу почувствовал близость к страстной Марине Цветаевой.Пламенная, язвительная, дерзкая, она была так же уверена в себе, как Ахматова, хотя по темпераменту была как можно более противоположной. Я не случайно назвал своего персонажа Мариной . Волшебник с языком, личным беспокойством, черточки и восклицательные знаки Цветаевой придают ее работе скорость и срочность. Ее «Офелия: в защиту королевы» – убийца, в котором она тряпится в Гамлете ». . . вы оскверняете матку Королевы. Достаточно. Девственница не может судить о страсти. . . » Это Цветаева.

Осип Мандельштам

Мандельштам, самый изощренный на этой странице, был на ахматовской стороне спектра, частью школы акмеизма – точности и постоянной связи с мировой культурой. У Цветаевой с ним был жаркий роман – с ним, длинно ресничным, в ее стихотворении о нем. Его стихотворение 1918 года о революции «Сумерки свободы» дает представление о его горьком остроумии и позиции поэта как апогее культурного сознания, очень русского. « Братья, отпразднуем закат свободы, / Год великий и мрачный.. ». когда сами ласточки были брошены в бой легионы. Конец меня убивает. «… мы все еще будем вспоминать в холоде Леты / Эта земля стоила нам дюжины небес».

Владимир Маяковский

Маяковский, великий футурист, был тем, о ком говорили: «Он вошел в революцию, как человек, входящий в свой дом». Масса противоречий – этот великий чванливый мужчина, гигантский, но нежный и даже мазохистский в своей личной жизни, отчаянно влюбленный в замужнюю женщину и мучимый тем, что он является коротким концом треугольника.Он был одновременно голосом революции – криком, ставя ноги на стол, но и «Облако в штанах»:

Вы бы не узнали меня сейчас:
– выпуклая масса сухожилий,
– стонет,
– и корчится,
– Чего может желать такой комок?
Хоть ком, много чего!

Несмотря на политические разногласия, у него с Цветаевой было много общего, и они ценили друг друга.

Велемир Хлебников

Чтобы понять Россию, нужен авангард.Я думаю о Хлебникове как о Маяковском Маяковского. Его звуковая поэзия – « бо-бей-о-би пошла в рот » – подверглась критике со стороны советских деятелей культуры. Маяковский защищал свое творчество, говоря, что «поэты для потребителя, поэты для продюсера», и живая литература нужна и тем, и другим. Хлебников – странный и оригинальный авангард русской души. Я влюбился в его великолепный обширный «Манифест президентов земного шара»

Только мы прикрепили ко лбу нашим
Дикие лавры Владык Земного шара
Мы обжигаем влажные глины человечества
В кувшины и кувшины времени.

Иосиф Бродский

Моя любовь к мертвецу, мой поэтический Джим Моррисон. Сухо, остроумно, с большой примесью печали, какой портрет России. В начале 60-х он сидел в психбольнице и отбывал наказание за тунеядство на Крайнем Севере. Судья спросил: «Кто признал вас поэтом? Кто вас причислил к поэтам? » «Никто, – ответил Бродский, – кто зачислил меня в ряды человеческого рода?» Он был наследником и протеже Ахматовой.Услышать, как он декламирует собственное сочинение, – значит услышать звук Серебряного века, хладнокровие Ахматовой, укус и мировую культуру Мандельштама. Начало его стихотворения «24 мая 1986 года» в день его 40-летия:

Я выдержал, из-за недостатка диких зверей и стальных клеток,
вырезал свой термин и прозвище на нарах и стропилах,
жил у моря, сверкал тузами в оазисе,
обедал с черт знает кем, в хвостах, на трюфелях…

Белла Ахмадулина

Ахмадулина – еще одна выпускница 1960-х годов вместе с Бродским, Евтушенко (за которого она была замужем) и Вознесенским.Она была славной поэтессой своего поколения, драматичной, страстной. Впервые я прочитал ее длинное стихотворение «Сказка о дожде» в журнале Vogue – это метафора того, как призвание к искусству разрушает «обычную» жизнь. Русский поэт – существо самоотверженное, он не разделяет себя между чайным столиком или столом в банке и страницей. В «Сказке» поэта приглашают на шикарную вечеринку, но Дождь следует за ней, портя ковер и поливая напитки. В Марине много Ахмадулиной.

Сергей Вознесенский

Третий выпускник Великого Класса 1960 года. На самом деле я встретил Вознесенского в Портленде, штат Орегон, когда я был русским студентом в Рид-колледже – хипстером в черной кожаной куртке, путешественником по всему миру. Подобно Евтушенко и Ахмадулиной, он прошел тонкую и неоднозначную грань между одобрением правительства и укусами кормили его – черту, по которой Бродский не мог пройти. Потомок Маяковского, Вознесенский – настоящий битник – он дома рядом с Ферлингетти и Корсо.Я помню, как слушал восточногерманскую панк-рокер Нину Хаген и обнаружил, что она взяла стихотворение Вознесенского «Антимиры» и положила его на свою собственную уникальную музыку. «Академик АнтиБукашкин, / Прихлопан в объятиях Лолобриджидаса. . . ”

Поэзия русского серебряного века: тексты и контексты

% PDF-1.7 % 1 0 объект > / Метаданные 2 0 R / Контуры 3 0 R / Страницы 4 0 R / StructTreeRoot 5 0 R / Тип / Каталог / ViewerPreferences> >> эндобдж 6 0 obj > эндобдж 2 0 obj > транслировать application / pdf