У нас нет времени чтобы стать самим собой эссе: «У нас нет времени, чтобы стать самим собой». А. Камю

«У нас нет времени, чтобы стать самим собой». А. Камю

«У нас нет времени, чтобы стать самим собой». А. Камю

В философии становление есть возможность изменений. Концепция становления возникла в древней Греции и была представлена в философии Гераклита Эфесского, который в VI в. до н.э. заявил, что ничто в этом мире не является постоянным, кроме изменений и становления (то есть все непостоянно). Подобное высказывание изрекал и Гераклит: «Никто никогда не ступает в одну и ту же реку дважды». Теория Гераклита находится в прямом противоречии с философской идеей бытия, впервые аргументированной Парменидом, который верил, что изменение или «становление», которое мы воспринимаем своими чувствами, обманчиво, и что за природой существует чистое совершенное и вечное существо, которое является высшей истиной бытия. Становление, наряду с его противоположностью бытия, являются двумя основными понятиями в онтологии.

Таким образом, в философии понятие «становление» относится к определенной онтологической концепции, изучаемой также философией процесса в целом или связанным с ней изучением теологии процесса, и Гераклит обычно считается основателем процессного подхода из-за его радикальной доктрины потока.

Самая распространенная форма отчаяния – это не быть тем, кто ты есть», – писал Сорен Кьеркегор, отец экзистенциального страха, который страстно выступал против конформного поведения и того, как оно мешает человеку стать самим собой. С.Кьеркегор считал «массовую привлекательность» массовым отказом от саморефлексии, выбором в пользу безопасного «плавания по течению», а не выполнения тяжелой работы по поиску соответствий самого себя в окружающем мире. «Истина всегда остается за меньшинством, – писал философ, – и меньшинство всегда сильнее большинства, потому что меньшинство обычно формируется теми, кто действительно имеет мнение, в то время как сила большинства иллюзорна». Другими словами, по словам г-на Кьеркегора (который был бы самым раздражающим антихипстером в мире, если бы он был жив сегодня), нам всем на самом деле не нравятся сумки Дрейка, Луи Виттона и латте из тыквенных специй. По крайней мере, некоторые из нас предпочли бы что-то совершенно другое, если бы мы дали себе шанс отклониться от общественного мнения.

Г-н Кьеркегор создал новую концепцию человека и его существования. Человек появляется не только как синтез тела, души и духа или человека с сознанием, но по большей части может выйти за пределы человека, выйти за его собственные границы. Но самая важная идея заключается в том, что мы не можем определить человека как абстракцию, но мы можем говорить о нем только как о Единстве. Датский философ считал, что каждый раз, когда мы говорим о человеке, этот вопрос касается не человека вообще, а вопроса об отдельном человеке, о его существовании.

Признать в себе потерю себя – сложно. Современное общество, несмотря на обилие модных концептов, лелеет ценность индивидуальности и самореализации личности. Большинство людей согласятся с утверждением, что конформизм – это плохо, и то, что человек индивидуален, является фундаментальной основой нашего общего успеха в жизни. Но так было не всегда: исторически нонконформисты считались психически неуравновешенными и подвергались остракизму со стороны общества.

Были дни, когда быть «другим» воспринималось с той же коннотацией, что и присоединение к культу сегодня. Несогласие со всеми

Эссе “У нас 📝 нет времени, чтобы стать самим собой” Написать эссе на дан в Курске

1. Сколько стоит помощь?

Цена, как известно, зависит от объёма, сложности и срочности. Особенностью «Всё сдал!» является то, что все заказчики работают со экспертами напрямую (без посредников). Поэтому цены в 2-3 раза ниже.

2. Каковы сроки?

Специалистам под силу выполнить как срочный заказ, так и сложный, требующий существенных временных затрат. Для каждой работы определяются оптимальные сроки. Например, помощь с курсовой работой – 5-7 дней. Сообщите нам ваши сроки, и мы выполним работу не позднее указанной даты.

P.S.: наши эксперты всегда стараются выполнить работу раньше срока.

3. Выполняете ли вы срочные заказы?

Да, у нас большой опыт выполнения срочных заказов.

4. Если потребуется доработка или дополнительная консультация, это бесплатно?

Да, доработки и консультации в рамках заказа бесплатны, и выполняются в максимально короткие сроки.

5. Я разместил заказ. Могу ли я не платить, если меня не устроит стоимость?

Да, конечно – оценка стоимости бесплатна и ни к чему вас не обязывает.

6. Каким способом можно произвести оплату?

Работу можно оплатить множеством способом: картой Visa / MasterCard, с баланса мобильного, в терминале, в салонах Евросеть / Связной, через Сбербанк и т.д.

7. Предоставляете ли вы гарантии на услуги?

На все виды услуг мы даем гарантию. Если эксперт не справится — мы вернём 100% суммы.

8. Какой у вас режим работы?

Мы принимаем заявки 7 дней в неделю, 24 часа в сутки.

Сочинение Что значит быть самим собой? Итоговое 11 класс

Все стали замечать, насколько сильно все люди похожи друг на друга. У все похожие цели: накопить побольше денег, купить дорогую машину, брендовую одежду, телефон… Даже внешне люди стали стандартизированы. У мужчин одинаковые прически и одежда, у женщин – длинные волосы, пухлые губы, маленькие носики и широко распахнутые глаза. Сейчас не модно отличаться от остальных. Если твое мышление отлично, ты можешь стать изгоем общества.

Что же значит быть самим собой?

В первую очередь, не рассуждать так, как другие. Вы должны иметь свою позицию и точку зрения. Не забывайте о том, что вы индивидуальны и вам не обязательно быть похожим на остальных. Даже если вас не принимают в обществе, знайте – это не ваш круг общения и его необходимо срочно менять.

Однако, чтобы иметь свою позицию, нужно уметь правильно мыслить. Для этого необходимо развиваться как личность. Интересоваться искусством, много читать, смотреть правильное кино. Только в этом случае сформируется определенная точка зрения и будет развито критическое мышление. Вы сможете дать отпор любому оппоненту и доказать свою точку зрения.

В любой ситуации важно быть самим собой и не подстраиваться под окружающих. Еще мама в детстве с насмешкой говорила: «Если все в колодец прыгнут, и ты пригнешь?». В этом и заключается нестандартность мышления и поведения. Каждый в праве делать то, что считает нужным. Человек, чего-то добившийся в жизни никому не обязан доказывать свою позицию. Он может жить так, как считает нужным.

Быть самим собой – это значит совершать добро даже там, где все погрязло в злых делах. Не сворачивайте с намеченного пути и не водитесь на поводу у неправильных людей. Если вы хотите помочь перейти бабушке через дорогу, а все вокруг насмехаются над вами, не слушайте. Делайте то, что велит сердце. Это всегда самый правильный выбор.

Вы можете самореализоваться в любой сфере, которая вам нравится. Если вы любите писать стихи, но стесняетесь кому-то их показать, боясь осуждения, прямо сейчас поделитесь своими произведениями с миром. Каждый достоин быть выслушанным и замеченным. Не бойтесь заявить о себе, только тогда люди смогут по достоинству вас оценить.

В мире, где все мыслят стандартно и все даже внешне похожи друг на друга, отличайтесь от них. Будьте собой при любых обстоятельствах и помните, что быть собой – это значит делать то, что нравится, не боясь осуждения со стороны.

Вариант 2

Развитие человека основано на формировании личностных качеств, собственной индивидуальности и неповторимости. Всего этого невозможно достичь, если каждую секунду в своей жизни не стараться быть самим собой. Но для этого нужно понимать, кто я есть такой, чтобы быть этим человеком, то есть самим собой.

Все начинается с познания самого себя, своих привычек, реакций, мнения по определенным вопросам, поведения и т.д. Это глубокое изучение личности и сосредоточенность на собственной индивидуальности. Это достаточно сложное действие, ведь большинство людей зациклены на оценке окружающих и их восприятия, отношения к себе. Все мы хотим уважения и восхищения, и порой тратим больше времени, стараясь соответствовать общественным нормам, вместо того, чтобы направить это внимание на саморазвитие.

Боясь потерять благосклонность окружающих, отбиться от стада, мы, неосознанно, оказываемся от своей точки зрения, индивидуальности, стиля в одежде, чтобы ни в коем случае не быть отвергнутыми. Именно это делает нас частью общества. Мы получаем долгожданное уважение, предавая свои интересы.

Быть самим собой, означает не бояться придерживаться своих принципов и мировоззрения, даже если они идут вразрез с мнением большинства. Но при этом не стоит забывать о манерах и вежливости. Доказывая всем свою особенность, не нужно становиться хамом. Ведь если мы даем себе право на индивидуальность, мы должны позволить оппоненту также быть самим собой и иметь право на самовыражение.

Стоит добавить, что человек воспитывается обществом за счет постоянно повторяемых постулатов, фраз, стиля в одежде, музыкального вкуса и прочее. То есть, все из чего состоит личность, было кем-то придумано, и она, эта личность, просто повторяет за большинством. Так как же в этом море стереотипов быть собой? Означает ли это, что нужно стать модельером или начать писать музыку, которой никогда раньше не было? Нет, все намного проще.

Первое, что нужно сделать, это создать свою основу, стержень, те моральные принципы, которые человеку ближе всего, согласно его воспитанию и предпочтениям. Таким образом, формируются незыблемые принципы, которыми нужно руководствоваться в любой ситуации. Когда у человека есть база, на которую он опирается, он никогда не будет потерян, и он с трудом ведется на манипуляции.

Это и означает быть самим собой, быть верным только себе и своим принципам. На это способен только бесстрашный человек, который не побоится быть в меньшинстве.

Рассуждение

Как говорили древние восточные мудрецы, один человек обычно сочетает в себе три совершенно разные личности. Первую видят исключительно окружающие, вторая представляется человеку как образ самого себя, и только третья представляет собой реальное отражение данного индивида.

К сожалению, очень часто все три личности кардинально разные. Люди склонны думать одно, говорить другое, а делать совершенно другое.

Быть самим собой, значит быть целостной личностью. Подобный человек мыслит, говорит, думает всегда одно и то же. Такого человека будут видеть другие люди, таким, каким он является на самом деле, не больше и не меньше.

Если в мире все люди будут подобны целостному человеческому образу, исчезнут многие проблемы: войны, конфликты, недопонимания и т.д.

Что же делать, чтобы стать самим собой? Во первых, прислушаться к себе, к своему сердцу, к своей совести, к чему в суматохе и суете обычно забывают прислушаться. Перестать ориентироваться в принятии решений исключительно на мнение окружающих, на стандарты общества, чаще всего неправильные. Общество обладает способностью насильно навязывать людям стандарты, принимать неправильные ассоциации, которые в наше время чаще всего явно лживые. Например, про норму однополых браков или сожительства. Принимать решения об оценке какого либо явления, человек должен, опираясь только на внутренние морально нравственные устои.

Во вторых, перестать врать, обманывать, изворачиваться. Сначала перед самим собой, потом перед окружающими. Всегда нужно помнить, что ложь имеет свойство медленно, но верно, разрушать все – правильное мировосприятие, отношения между близкими людьми, доверие к  человеку. Ложь всегда подобна маленькой, но огромной по силе капли яда. Ложь разбивает целостность человека, заставляет его отказаться от своей настоящей сущности, усыпляет его бдительность.

В третьих, человек должен стремится к тому, чтобы быть целомудренным, что значит целостным, буквально во всем. Мысли, речь, действия – должны подтверждать и дополнять друг друга.

Бесспорно, быть самим собой очень тяжело. Однако звание человека подразумевает постоянное самосовершенствование и стремление к созданию себя целостного.

Мы все хотим общаться с честными и искренними людьми, но сами не всегда понимаем, насколько тяжело стать такими, это большая и трудная работа, награда которой – оправдание наименования высокого звания человек.

Другие сочинения:

Что значит быть самим собой

Несколько интересных сочинений

Эссе обладателей звания «Звезда Аничкова Дворца 2016»

Ходжаева Евгения Сергеевна

Лаборатория полевой зоологии «Летяга»

Я начала заниматься в Санкт-Петербургском городском Дворце творчества юных с восьмого класса – сразу после того, как моя семья переехала в этот замечательный город. Еще тогда меня поразило, как много разных коллективов объединены в одном-единственном месте, и как легко благодаря этому бывает найти именно то направление, которое пришлось бы по душе. Для меня Дворец, в частности, ЭБЦ «Крестовский остров», в котором я тогда занималась, с самого первого года занятий был местом, куда хотелось приходить после школы – и не было важно, насколько уставшей я была. В атмосфере свободного общения с другими ребятами и дружеского отношения с преподавателем можно не только с удовольствием узнавать новое о мире, но и отдыхать от «шаблонной» школьной жизни. В коллективах Дворца я, как и все остальные ребята, занималась ради знаний, а не с целью получить много хороших или плохих оценок. И, не отвлекаясь на соответствие прописанным где-то критериям, мы усваивали информацию гораздо легче. Еще для меня Дворец – это те люди, которых я так часто видела, приходя на занятия. Преподаватели, которые любят свое дело и сами ведут научные исследования, ребята, приходящие в свободное от школы время для того, чтобы узнать больше в любимой области наук о мире. Именно здесь я познакомилась с большинством моих друзей – не все они были из одного коллектива, но каждый имел свой взгляд на мир, интересовался чем-то, поэтому всем было интересно друг с другом. Занимаясь в выездном коллективе, я научилась работать в команде. Дворец для меня – это друзья и руководители, с которыми мы вместе ездили в лес и переживали трудности учебного года, к которым всегда можно прийти за помощью и которых ты сам готов поддерживать в трудной ситуации. И, конечно, Дворец – это место, благодаря которому я начала участвовать в олимпиадах и конкурсах. Здесь я вместе со многими знакомыми начала писать олимпиадные работы по биологии и экологии, здесь я поняла, что хочу быть ученым. Благодаря Дворцу у меня не только получилось узнать много нового, но и осознать, что в жизни мне хочется искать ответы на вопросы без ответов так же, как в юношеских коллективах хотелось узнавать то, что уже известно человечеству. Для меня Дворец творчества юных и ЭБЦ «Крестовский остров» – это места, куда хочется возвращаться, люди, с которыми так интересно учиться и обмениваться мнениями, идеями. Это места, благодаря которым у меня нашла любимое дело и лучших друзей. Все четыре последних года он был очень важен для меня, и я надеюсь, что еще очень много ребят смогут разобраться в себе и найти свое место в жизни благодаря работе Дворца.

ЭССЕ по ОБЩЕСТВОЗНАНИЮ Эссе от

ЭССЕ по ОБЩЕСТВОЗНАНИЮ

• Эссе (от фр. Опыт, набросок) – прозаическое ненаучное произведение философской, литературной, исторической, публицистической или иной тематики, в непринужденной форме излагающее личные соображения автора по какому либо вопросу. 2/8/2018

Классификация эссе Личностное, субъективное эссе Его цель – раскрыть ту или иную сторону личности автора 2/8/2018 Объективное эссе Его цель – раскрыть точку зрения автора эссе по какой либо научной теме, проблеме

Требования к эссе • Представление собственной точки зрения • Аргументация фактами • Теоретическое обоснование • Использование терминов • Использование цитат • Представление различных точек зрения • Самостоятельность и индивидуальность • Логичность • Использование приемов сравнения и обобщения • Грамотность 2/8/2018

Алгоритм написания эссе 1. Выбрать наиболее близкую и понятную тему, при раскрытии которой можно проявить свои знания, эрудицию, творческие способности. 2. Сформулировать смысл проблемы, поднимаемой автором цитаты. Например, тема «У нас нет времени, чтобы стать самим собой» (А. Камю) предполагает работу в рамках проблематики самопознания, самосознания человека, «Я — концепции» , противоречивости реального и идеального Я, экзистенциальности человеческого существования. Иначе, раскрывает проблематику личностного развития. Тема «Не хлебом единым жив человек» (Библия) в своей основе содержит проблему противоречивости материальных и духовных потребностей человека. Это означает, что необходимо вспомнить материал именно по обозначенной проблеме, выписать ряд понятий, с которыми воз можно работать в рамках данной темы. Необходимо выделить основную идею и определить, в рамках какой темы или раздела курса обществознания последуют рассуждения. «В данном высказывании автор (например, Аристотель) 2/8/2018 поднимает проблему …. Автор считает, что …

В свободной форме сделать набросок эссе, то есть дать волю всему, что «хочет» писаться, включая понятия, противоречия, ассоциации, цитаты, тезисы, примеры, мнения, аргументы научного и бытово го характера, имена, события, недописанные мысли. . . 3. Обозначить свою позицию по отношению к точке зрения автора цитаты. «Я согласен с мнением автора» , «Я не согласен с мнением автора» , «Не могу не согласиться с позицией автора» , «Анализируя высказывание, можно отметить…» , «Далее следует сказать…» , «Следует считать верным, что…» , «Это можно опровергнуть тем, что…» , «Можно (не) согласиться с автором в том, что…» , «Кажется на первый взгляд 2/8/2018 верным…» , «Опровергается тем, что…» и т. п.

4. Теоретически обосновать свою позицию. Объяснить свою позицию, применив теоретические, научные знания по данной теме, корректно используя необходимые термины и понятия. Приветствуется использование цитат или ссылок на слова известных ученых, сравнение различных точек зрения на данную проблему для усиления своей позиции. 5. Привести конкретные примеры в подтверждение своей позиции. Пример должен быть конкретным, то есть описывающим конкретную ситуацию с конкретным действующим лицом. 2/8/2018

Примеры (не менее 2 3 х) следует приводить, используя имеющиеся знания по истории, обществознанию, литературе и другим наукам, а также используя факты общественной жизни, собственный опыт. Не следует использовать бытовые ситуации в качестве примеров. Примеры должны подтверждать избранную позицию, а не противоречить ей. 6. Обобщить все выше сказанное: «Таким образом, приведенные научные положения (принятые в науке точки зрения, теории, данные и т. д. ), примеры, подтверждают, что … 2/8/2018

7. Высказать свои предположения о перспективах развития данной проблемы, надежды на определенное развитие событий, или каким либо другим образом завершить рассуждение. 2/8/2018

Наиболее часто допускаемые ошибки: 1. 2. 3. 4. 5. 6. 7. 8. 9. 2/8/2018 Не раскрыта поднимаемая проблема. Не высказана собственная позиция. Нет теоретического обоснования. Употребленные термины введены некорректно, неграмотно. Приведены примеры на бытовом уровне. Примеры опровергают высказанную позицию автора эссе. Нет обобщения. Нарушена логика и последовательность изложения. Сущность проблемы понята неверно.

Введение в философию истории. Эссе о границах исторической объективности. Часть III. Человек и история (перевод с французского И.А. Гобозова)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ЧЕЛОВЕК И ИСТОРИЯ

Историческое сознание изменяется вместе с народами и эпохами, в нем то доминирует ностальгия по прошлому, то смысл сохранения или надежда на будущее. Легко понятные флуктуации: некоторые народы ждут высокого положения, другие хранят о нем память, некоторые считают себя связанными традициями, которые хотят сохранить, другие с нетерпением ждут новшеств — жадные до свободы и забвения. Время представляет одновременно разрушительную силу, которая уносит в небытие монументы и империи, принципы жизни и созидания. Ни оптимизм прогресса, ни пессимизм распада и одиночества, собственно, не определяют историческую идею. В данной части мы хотели бы подняться над этими частными философиями и подумать над их общим источником, над соотношением двух терминов: человек и история.

Чтобы осознать, что он находится в истории, человек должен обнаружить, что он принадлежит к коллективу, который принимает участие в истории, являющейся общей для многих коллективов. Общество и история представляют среду, в которой каждый реализует себя, среду, влияние которой терпят и о которой судят.

Если бы история была только вместилищем коллективных изменений, то человек не осознавал бы своего исторического бытия. Если же он признал реальное становление, атомом которого он является, то ему для измерения своей зависимости необходимо заметить в самом себе эту природу, которую хотел осудить во имя своих идеалов. Человек историчен.

В первых двух параграфах, темами которых являются обе предыдущие формулы, ставятся новые проблемы: встречает ли человек в самом себе особенность того, как он достигает всеобщего? Как он подчиняет свое решение закону истины? Таким образом, мы приходим к антиномии жизни и истины; разнообразие способов быть противопоставляется единству человеческого предназначения, случайность данного противопоставляется личностной сущности.

Это — антиномия, последняя формула которой предлагает решение. Человек есть история, если и поскольку индивидуальное время составляет «я», вся история совпадает с человечеством, если это человечество творит себя на протяжении времени и не предшествует ни по ту сторону, ни в постоянстве определения, если оно смешивается с авантюрой, в которую вовлечено.

С этого времени последний термин анализа имеет одновременно временной и свободный характер (пар. 4). Время не есть зеркало, которое искажает, или экран, который скрывает настоящего человека, оно есть выражение человеческой природы, конечность которой предполагает бесконечное движение. История свободна, потому что она заранее не написана и не детерминирована, как природа или фатальность, она непредсказуема, как сам человек.

§ I. Человек в истории: выбор и действие

Психологически формы политического мышления бесконечно изменчивы. Большинство индивидов никогда не ставит под вопрос свои убеждения, они приобрели или, скорее, получили идеи и волю в одно и то же время, не отделяясь никогда от своего положения, не порывая связь сознания и жизни. Мы все знали детей буржуа, циничных или спокойных консерваторов, детей социалистических учителей во всей их очевидной наивности. Что касается тех, кто избрал сознательно или не один раз, то ли они прошли через противоречивые миры, то ли за неимением спонтанной уверенности они должны были строить свои миры, то есть кажутся обязанными подчиняться самым различным мотивам. Один становится коммунистом через христианство и атеизм, открывая не через Маркса, а через заступничество Иисуса Христа коррупцию нашего общества, другой становится роялистом из-за любви к порядку, которая является в меньшей степени следствием власти, чем отражение атеистического разума. Исторически позиции политической проблемы меняются еще больше (бесполезно это подчеркивать).

Тем не менее, на наш взгляд, политическое мышление имеет логику. Не потому, что можно сопоставить и сравнить все мнения: между экономистом, критикующим коллективизм, поскольку он производит по слишком высокой себестоимости, и моралистом, критикующим режим, целью которого является получение прибыли, нет и никогда не будет диалога. В плане индивидуальных предпочтений дискуссии носят вечный характер, потому что сталкиваются темпераменты, но без того, чтобы идеи соизмерялись и корректировались. Логика не дает возможности выбрать между мнениями, но она дает возможность подумать над ними и таким образом определить условия, в которых фактически и по праву индивид выбирает, принимает решения и действует. Исходя из этого рассуждения, разовьем в данном случае один из аспектов, покажем исторический характер политики и, прежде всего, двух решающих приемов: выбора и действия.

Три иллюзии мешают признать историчность всякой политики. Одна иллюзия — это иллюзия сциентистов, представляющих себе науку- (общества или природы), которая якобы даст возможность обосновать рациональное искусство. Другая иллюзия — это иллюзия рационалистов, куда более зависимых от христианского идеала, чем они думают, которые безоговорочно признают, что практический разум определяет как идеал индивидуального поведения, так и идеал коллективной жизни. Последняя иллюзия — иллюзия псевдореалистов, претендующих на то, чтобы базироваться на историческом опыте, на фрагментарных регулярностях или вечных необходимостях и удручающих идеалистов своим презрением, не видящих, что будущее подчиняют прошлому, скорее реконструированному, чем понятому, и являющемуся тенью их скептицизма, отражением их собственной покорности.

Как мы уже видели, наука о морали ведет порядочных людей к конформизму. Строго говоря, она подтверждает общие очевидности, но никому не дает возможности выбирать между партиями. Если бы она скатывалась от социологии к социологизму, возвела бы общество в абсолютную ценность, то она научила бы только подчиняться: подчинение новой божественности было бы освящено как эта божественность. Несомненно, можно снова ввести плюралистичность для общества или для организаций внутри определенного общества, однако сразу же устраняется полное единство, из которого хотели вывести правило или цели.

Впрочем, мораль, а тем более политика, на наш взгляд, невозможна без изучения коллективной реальности. Мы только отвергаем претензию применять к отношениям теории или практики (политики или морали) техническую смену (индустриальную или медицинскую). Мы отказываемся признать, что в данном случае цели не обозначены с согласия всех: главное состоит в том, чтобы знать, какой общности хотят. Одновременно искажают природу общества и природу социологии, представляя общество связным и однозначным, а социологию — полной и систематической. В действительности ученый в объекте встречается с конфликтами, которые волнуют людей и его самого. Если предположить, что он выясняет их истоки и значение, то тем самым он всего-навсего помогает индивиду разместиться в истории. Если он хвалится, что сделал больше, то в основном его исследование и полученные им результаты уже ориентированы волями, как будто выделенными из знания.

Идея одного призвания для всех людей и для всех народов легко оправдывается внутри христианского представления о мире. Разнообразие конкретных темпераментов или коллективов не затрагивает эту одновременно первоначальную и конечную идентичность, которая, будучи не замеченной индивидами и гарантированной присутствием Бога, избегает риска формализма. Это присутствие одновременно реально и эффективно, поскольку оно придерживается мистической взаимосвязи людей и их общего участия в драме человеческого рода.

Напротив, призвание, включенное в нашу духовную природу и расшифрованное рефлексией, обязательно становится формальным, если оно должно иметь значение для всех эпох, но не примиряет ни индивидов, ни соперничающие группы. Допустим вместе с Трельче, что этические императивы переживают смерть империи и течение веков. Строго говоря, они предлагают идеал, впрочем довольно неопределенный, личной жизни. Но эта сингулярная иллюзия, которая чем больше укореняется, тем меньше противится рассмотрению, предполагает, что, начиная с бескорыстия, великодушия или свободы, приходят к составлению в соответствии со схемой разума изображения общества, соответствующего вечным правилам.

Возьмем пример, связанный с современными проблемами экономики. Схематично возможны две системы регуляции: одна система регулируется автоматической игрой цен на рынке, другая — произвольно планом. В первом случае необходимые капиталы для инвестиции обеспечиваются индивидуальным накоплением, во втором — отчислением с предприятий, установленным администрацией по планированию. Экономика с автоматическим регулированием предполагает в то же время наряду с прибылями огромное неравенство. Плановая экономика меньше страдает от неравенства, но она нуждается в сильной власти для определения в соответствии с коллективными требованиями (в соответствии с политической концепцией этих требований) части национального дохода, которая каждый год выделяется различным категориям граждан. Имеет ли решающее значение выбор между этими системами: можно ли понять суд разума? Ни в коей мере.

Выбор может делаться с различных точек зрения: система, обеспечивающая самое высокое производство, может оказаться самой несправедливой или оставляющей людям наименьшую независимость. Фанатики хотели бы скрыть эту плюралистичность, их система должна быть сразу же самой эффективной, самой гармоничной, самой справедливой, она должна ликвидировать кризисы, эксплуатацию человека, бедность и т. д. Эта наивность не позволяет осознать подлинные данные. Справедливое (или более справедливое) общество с самого начала должно жертвовать либерализмом во имя равенства и дисциплины. Если даже допустить, что все противоречивые требования сегодня будут удовлетворены, то нужно взять на себя риск, и иерархия предпочтений диктует порядок жертвоприношений.

Отношения людей, неважно, идет ли речь об экономике или политике, ставят специфические проблемы, которые не сводимы к абстрактным законам этики. Предположим вместе с традиционной философией, что всякий индивид свободен, потому что он обладает определенной способностью рассуждать: как определить права, на которые он имеет право, права, от которых он готов отказаться временно, чтобы достичь той или иной цели? Конкретные определения всегда берутся из исторической реальности, а не из абстрактного императива. Другими словами, как мы уже отмечали выше, либо остаются в эмпирее бесполезных принципов, либо скатываются к дедукции деталей, которые имеют значение для определенного времени.

Добавим, что никогда не выбирают между двумя идеальными системами: между системой автоматизма и системой планирования, а выбирают между двумя этими несовершенными формами. На определенном этапе развития капитализма нужно решиться на ту или иную реформу — за или против системы. В спокойные эпохи, когда установившийся режим не ставится под сомнение, политика идей, дорогая некоторым интеллигентам, проявляется полностью, она формирует идеал, который представляет существующее общество, либо она выражает и преобразовывает то или иное конкретное требование. Но в критические периоды политический выбор раскрывает собственную природу исторического выбора. Мы размещаемся в том или ином лагере, присоединяемся к тому или иному классу против того или иного класса, предпочитаем неудобства анархии неудобствам тирании. Иллюзия рационалиста состоит не столько в том, чтобы не признавать реальность, сколько в том, чтобы цепляться за надежду, что, несмотря на все, он выбирает согласно разуму. Действительно, выбирают на определенный момент и для определенного момента: не отрекаются от либерализма подлинного, а отказываются от декадентского либерализма. Меньше осуждают сущность парламента, чем коррумпированный парламентаризм. Так становится понятным, что, вопреки видимости, капитализм был побежден прежде всего в тех странах, в которых он был менее развит.

Добавим, что этот выбор идеализируют, сведя его к альтернативе прошлого и будущего, забывая о плюралистичности возможностей, которые предлагаются каждому мгновению, путая новый режим с воплощением абсолюта. Ритм прогресса позволяет вносить решение, всегда вносящее сомнение и отречение в глобальное движение, которое сохраняет кое-что из престижа, заимствованного у Провиденция.

Во Франции идея исторической политики имеет реакционный резонанс. Призыв к опыту принимается за характеристику консервативного мышления. В действительности путают историческую характеристику всякой политики с некоторой теорией истории, с теорией, которая базируется на уроках истории или на ценностях традиции.

Историческая наука ни в коем случае не предполагает, что то, что было, должно быть продолжено, что то, что продолжается, лучше того, что происходит сейчас, что то, что встречается всюду в прошлом, должно всегда встречаться в будущем. Такими рассуждениями можно было бы долго доказывать неизбежность рабства. Логически история ведет к политике через наблюдаемые регулярности. Вся проблема состоит в определении природы этих регулярностей.

В политическом плане историк часто выделяет константы, относительно стабильные для данной ситуации. Макс Вебер писал, что в конце концов только Россия угрожает существованию Германии. Какой-нибудь французский историк, в свою очередь, мог бы сказать, что только Германия угрожает существованию Франции. Он бы отсюда сделал вывод о необходимости либо роспуска германского союза, либо создания коалиции малых народов; Вебер мог бы рекомендовать соглашение с южными славянами или Англией.

Недостаток этих так называемых советов связан с преобразованием констант, в частности, в дипломатическом плане; их хрупкость мы обнаружили в течение нескольких лет. Действительная политика — это та политика, которая разрушает альянсы. Если физическая география почти не изменяется, то политическая география имеет отношение к становлению. Легко ссылаться на опыт, гораздо труднее его использовать, еще труднее его забыть. Однако эффективное действие, не заботящееся о судьбе, схватывает все обстоятельства, способно обнять ситуации, созданные из уже увиденных элементов, в своей новизне.

Можно ли сказать, что стремление к оригинальности и уважение прошлого носят искусственный характер, что константы, которые мы взяли в качестве примера, слишком специфичны? В самом деле, выделим категории исторических общностей (generalites): прежде всего, это категория элементарных регулярностей, имеющих, так сказать, микроскопический характер и связанных с постоянством некоторых человеческих импульсов; затем это категория исторических и социальных реальностей, обозначающая черты, общие для всех коллективных организаций (например, конфликт классов или групп), наконец, категория всех каузальных связей (которые мы анализировали выше). Как известно, все регулярности носят частичный и фрагментарный характер. Поэтому если только на них базироваться для защиты политики, то можно будет сказать, что эта политика исторична, но при условии, если добавить, что эта история есть проекция в прошлое современной интенции.

Впрочем, нам достаточно снова взять результаты наших предыдущих исследований. Историческая наука сводится к трем типам заключений: чистый рассказ, отношения каузальности, глобальное представление о становлении, представление, которое кажется окончательным термином, хотя оно уже инспирирует концептуальное истолкование и отбор событий. Отношения каузальности объективны, но термины не связаны между собой, то есть поставленные вопросы соответствуют проблемам историка. Селекция регулярностей неизбежно имеет политический характер. Что касается картины всей истории — вечный характер классовой борьбы, соперничество между властью и гражданами, фундаментальные законы порядка или, напротив, эволюция к лучшему, наряду с диалектикой целостностей, то она отражает философию, взаимосвязанную с решением. То, что делает абсурдным понятие политической науки, есть тот факт, что наука, всегда имеющая частичный характер, подчиняется противоречивым людям. Мы снова находим диалектику, которая была в центре нашей работы, прошлого и настоящего, устремленного в будущее, созерцания и действия. Речь идет не о том, как часто думают, чтобы знать, должна политика использовать историю или нет, но о том, как она должна ее использовать. История Морра представляет собой манихейский мир, отданный бесконечной борьбе добра и зла, где добро пользуется только сомнительными и хрупкими победами. История марксизма есть движение совокупности к общинному обществу.

Но если всякая политика носит исторический характер, то нельзя ли, не уничтожая противоположностей разных политик, обязать их к ведению диалога, анализируя логически неизбежное содержание доктрины? Историчность политики (или морали) отвергает сциентистские претензии, но она закрепляет права рефлексии.

* * *

Выбор, о котором мы до сих пор говорили, логически предполагает два различных действия: выбор политики, вступление в партию. Эти действия обычно смешиваются, но они могут и должны быть разделены.

Первое действие требует, чтобы я признал внутри современного общества доступные и желаемые цели или другой режим, который мог бы сменить современный режим. Второе действие предполагает, что я согласен с членами партии или класса как с компаньонами, что я ангажируюсь полностью, вместо того чтобы только формулировать пожелание или выражать предпочтение. Но не всегда переходят от предвидения или желания к воле.

Каким образом, если только не быть ослепленным фанатизмом, можно было бы отрицать этот дуализм? Какой выход остается у тех, кто как вечный язычник, когда уже произошла победа христианства, презирает будущее и считает его неизбежным, у тех, кто одобряет цели, но не согласен со средствами или с навязываемой дисциплиной, как, например, сегодня либерал или гуманный коммунист, кроме воздержания или покорности? Поражения вероятны, может быть, неизбежные поражения, если человек такое существо, которое знает возможное и стремится к невозможному, одновременно претерпевает историю и хочет ее выбирать.

Между отношениями и действием нет никакого препятствия. Тот, кто присоединился к группе, согласен служить. Если мы разделим оба приема, то именно действие, действие руководителя, действие солдата, ставит перед умом и сознанием другие проблемы, которые нельзя спутать ни с проблемами выбора, ни с проблемами присоединения.

Психологически, как мы уже говорили, содержание политического выбора бесконечно варьируется даже внутри определенного общества, внутри определенной эпохи. Логически важно, прежде всего, принимать или нет существующий порядок: за или против того, что есть, — такова первая альтернатива. Реформисты и консерваторы противостоят революционерам, тем, кто хочет не улучшения капитализма, а его уничтожения. Революционер хочет, разрушая среду, мириться с самим собой, поскольку человек согласен с самим собой лишь тогда, когда он согласен с принципиальными отношениями, пленником которых волей-неволей является.

Тот, кто устраивается в рамках данной системы, оттеняет тысячами способов свое принципиальное согласие. Консерватор, в соответствии со своим разумом, является всегда более или менее реформистом, он становится защитником той или иной ценности или тех или иных интересов, зато революционер не имеет программы, если не иметь в виду демагогическую программу. Скажем, что он имеет идеологию, то есть представление о другой системе, более совершенной по отношению к настоящей и, возможно, нереализуемой, но только успех революции даст возможность различать антиципацию и утопию.

Стало быть, если придерживаться идеологий, то стихийно можно присоединиться к революционерам, которые обычно обещают больше, чем другие. Ресурсы воображения обязательно одерживают верх над реальностью, которая даже извращена или преобразована ложью. Так объясняется предрассудок благосклонности интеллигентов в пользу так называемых передовых партий. Нет необходимости ссылаться на веру в прогресс. Нельзя сомневаться в том, что общества, которые мы до сих пор знали, были несправедливыми (если сравнить их с современными представлениями о справедливости). Остается узнать, каково будет справедливое общество, если его можно определить и реализовать.

Как мы уже указывали выше, было бы разумно и важно для экономики сравнить современную и будущую организации. Это сравнение дало бы, по крайней мере, позитивные результаты, но эти абстрактные рассуждения имеют меньше значения, чем думают. Нужно было бы сопоставить капитализм в современном виде с будущим коммунизмом, учитывая людей, которые исторически имеют шанс и обязанность осуществить его. Но второй термин от нас ускользает. Революционеры будут трансформированы своей собственной победой. Между фрагментарными предсказаниями и будущей тотальностью существует огромный простор, простор незнания и, может быть, свободы.

Если предположить, что можно найти меньше неудобств в системе, которая идет к закату, чем в системе, которая анонсируется, что капиталистические противоречия кажутся менее страшными для святых ценностей, чем коммунистическая тирания, то можно ли присоединиться к капитализму и сделаться его защитником? Восстание масс — тоже реальность, оно, по крайней мере, доказывает возможность другого режима. Нельзя разделять все надежды фанатиков, но нельзя и отрицать значения потрясения. Неуверенность в будущем препятствует скептицизму и отказу.

Было бы слишком просто сказать, что выбирают между двух зол или что выбирают неизвестное: скажем, что выбор всегда предполагает жертвы и что выбирают против чего-нибудь, когда выбирают революцию.

Есть две различные трудности действия: прежде всего добиться власти или сохранить ее, затем использовать ее в определенных целях.

Нам не важно изучать условия политики в зависимости от режимов или стран. Это задача политической социологии — анализировать технику пропаганды или технику диктатуры. Нам важен один пункт, потому что он касается нашей центральной темы, темы разрыва между реальностью и осознанием. Действие с целью захвата власти неизбежно использует, как и всякое действие, средства применительно к преследуемой цели. Факт, что более эффективно влияют на массы демагогией, чем напоминанием истин, в основном неприятных. Согласиться с ограничениями практики значило бы согласиться с тем, чтобы с другими обращались как с инструментами, были вынуждены лгать из приличия. Идеология и миф имеют постоянную функцию в общественной жизни, потому что люди не сознают и никогда не хотят сознавать историю, которую делают.

Поэтому предрассудок так же страшен, как предрассудок идеалиста, и готовит такие же тяжелые последствия, как предрассудок техника (сегодня — экономиста или финансиста), который сравнивает поступки финансиста с действиями правительства, с теми действиями, которые должны были бы иметь место согласно желаемой науке. Трактат Парето, систематизирующий горькие воспоминания разочарованного либерала, иллюстрирует эту абсурдность людских поведений, когда путают рациональность как таковую и экономическую рациональность. Добавим, что реализм Вебера не менее иллюзорен. Хотя он безжалостно анализировал условия современной политики (партия, пребенды, грабители и т. д.), отказывался вступить в игру, хотел обязать каждого сражаться с развернутыми знаменами, как будто ни одна партия не была способна различать то, что есть, и то, чего она хочет, или предсказать последствия мер, которые она предлагает или принимает.

Единственный способ избежать пессимизма Парето состоит в том, чтобы вернуть реальности ее историческое измерение. Конфликты классов и групп, революции и тирании представляют собой непрерывный ряд кровавых абсурдностей, если не видят движение совокупности, которое ведет общество и дух к будущему общества. Современник законно сравнивает поступки и интенции, принципы и поведение: такое-то социалистическое правительство ускоряет капиталистическую концентрацию и во имя процветания продолжает кризис. Но оно должно знать шаткость своей критики, какой бы необходимой она ни была. В конечном счете, не экономика и не мораль судят человека действия, а история.

Взятие власти есть высшая награда для демагога, остается оценить руководителя.

Является ли идеалом идеал Макса Вебера? Можно ли охватить ситуации, распознать всю сложность детерминизма и включить в реальность новый факт, который дает максимум шансов на то, чтобы добиться поставленной цели? По правде говоря, мы здесь столкнемся с фундаментальной антиномией между политикой рассудка и политикой Разума, которая соответствует антиномии случайности и эволюции. В первом стратегия представляет собой постепенно обновляющуюся тактику, в другом — тактика подчиняется стратегии, она даже созвучна с изображением будущего.

Политика рассудка — Макс Вебер, Ален — стремится к сохранению определенных благ, мира, свободы или стремится добиться единственной цели национального величия во всегда новых ситуациях, которые неорганизованно следуют друг за другом. Он подобен лоцману, который плывет, но не знает, где находится порт. Дуализм средств и целей, реальности и ценностей; не современные тотальности и роковое будущее — каждое мгновение для него есть нечто новое.

Политик Разума, напротив, по крайней мере, предвидит будущий конец эволюции. Марксист знает о неизбежном исчезновении капитализма, и единственной проблемой является адаптация тактики к стратегии, компромисс с современным режимом для подготовки будущего режима. Средства и цели, движение и цель, реформа и революция — эти традиционные антитезисы напоминают противоречия, в которых запутались те, кто действует в настоящем, не игнорируя будущего, которого они желают.

Оба типа политиков, безусловно, являются идеальными типами, они обозначают два крайних положения. Одно положение рискует дегенерировать в покорность, другое — в слепоту, одно положение превращается в бессилие из-за того, что вверяется истории, другое тоже становится бессильным из-за того, что забывает историю, одно положение — более мудрое, другое — более героическое. Это значит, что всякая политика одновременно является и тем, и другим. Нет такого мгновенного действия, которое бы не подчинялось отдаленной задаче; нет такого доверенного лица Провидения, которое бы не выжидало единичных случаев. Качества пророка и эмпирика должны быть совместимы. Политика одновременно является искусством выбора без возврата и с далекими намерениями. Человек действия, будучи непреклонным, открытый конъюнктурам, имеет в виду цель, которую он для себя наметил. Впрочем, чаще приходится видеть мудрость на службе безумного предприятия или как презрительное отношение к технике способно скомпрометировать разумный замысел.

Выбор и действие историчны в трех смыслах. Они соответствуют ситуации, бремя которой взваливает на свои плечи индивид, не неся за это ответственности. Больше не возвращаются к тому, что уже прошло: восстанавливают монархию, но не феодальные права. Не исправляют ошибку ошибкой в обратном смысле. Гитлеровская Германия требует иной политики, нежели Веймарская Республика. Нужно бежать от сожалений и угрызений совести, которые бесполезны и опасны.

Далее, действие допускает неуверенность в будущем. Пусть принимают определенную общественную систему или финансовую меру, все равно есть риск, поскольку человеческие реакции не всегда полностью предсказуемы, поскольку известна только часть реальности, и всякая реальность эффективна.

Наконец, действие начинается с принятия основных условий всякой политики, условий, присущих данной эпохе. Нужно быть способным на ясность и веру: верить в историческую волю, не веря ни в мифы, ни в толпы. Психологически, с точки зрения гуманизма, никакая группа, никакая партия в моральном плане не может требовать привилегии или преимущества.

Тройная историчность, которая соответствует тройному требованию: собрать наследие, стремиться в будущее, которое неизвестно, расположиться в движении, которое возвышается над индивидами.

  § II. Исторический человек: решение

Выбор нам показался историчным, поскольку он уточняется и утверждается, по мере того как я обнаруживаю в непрерывном движении от настоящего к прошлому и наоборот и ситуацию, в которой я нахожусь, и политику, которую принимаю. Сознательно ограниченные наши анализы пренебрегали аспектом данных.

Выбор еще историчен и потому, что ценности, от имени которых я сужу о настоящем, происходят из истории, вложены в меня объективном духом, который я ассимилировал, по мере того как поднимался до личного сознания. С другой стороны, выбор не есть действие, чуждое моему подлинному бытию, это решающий акт, через который я ангажируюсь и фиксирую социальную среду, которую я принимаю за свою среду. В действительности выбор в истории совпадает с решением о себе, поскольку оно является причиной и объектом моего собственного существования.

* * *

В редкие спокойные эпохи, когда частная жизнь проходила за пределами публичных дел, когда любая профессия ничего (или почти ничего) не должна была ожидать и не должна была бояться властей, политика проявлялась как специальность, вверенная профессионалам, как занятие по сравнению с другими скорее страстное, чем серьезное. Нужна была война, чтобы людей снова научить, что, прежде чем быть частными лицами, они являются гражданами: коллектив, имеющий классовый или патриотический характер, законно требует от каждого, чтобы он ради дела жертвовал собой. Национальная защита или революция, индивид, принадлежащий истории, обязан брать на себя высший риск.

Редко ставят оба эти выбора на одну и ту же плоскость. Моралисты и доктринеры мечтают об умиротворенном и пацифистском человечестве. Какими бы ни были эти надежды, до настоящего дня не было государства, которое бы не применяло силу для самосохранения против своих внутренних и внешних врагов. В современном мире абсурдно и наивно проповедовать ненасилие, в то время как социальные и колониальные режимы опираются на власть, которая нуждается в согласии меньше, чем в полиции.

Можно ли сказать, что целью революционного насилия как раз является победа кристаллизованного насилия в учреждениях? Допустим, это временно. Во всяком случае, революционер не может сослаться на отказ от военной службы по религиозно-этическим соображениям. С того момента, как он согласился в некоторых случаях убивать, он выбрал войну против других: это политический, а не моральный выбор.

Могут возразить, что это насилие есть последнее насилие, чтобы положить конец всем насилиям. Пацифисты и идеалисты любят предаваться таким оправданиям. Думают, что война есть последняя война для Европы, что она устанавливает между некоторыми нациями согласие, которое исключает на время новый конфликт. Такой ограниченный мир будет этапом исторического развития, он закрепит определенное распределение благ, определенное состояние институтов. Другими словами, полученный результат до тех пор, пока будет носить политический характер, будет следствием хрупкости, частичной несправедливости всякой политики. В таком же духе можно надеяться, что будущий режим будет лучше, чем сегодняшний, но не потому, что с победой управляемой экономики исчезнет бюрократия и что каждый получит вознаграждение по заслугам.

В передовых партиях есть три типа людей — идеалисты, анархисты и действительные революционеры. Последние говорят «нет» существующему порядку и хотят другого порядка, анархисты говорят «нет» любому социальному порядку, идеалисты рассуждают или воображают себе, что рассуждают от имени вечного идеала, не заботясь о сравнении своих требований с постоянными условиями коллективной жизни. Не зная этого, они занимают самую нереальную позицию, позицию восстания, которая завершается революцией. Нормально, чтобы молодой человек измерял дистанцию между принципами, которые ему преподавали, и реальным обществом, даже если оно — восставшее общество. Может быть, человек свое звание должен направить на преследование цели, которой никогда не достигнет. Но восстание, каким бы оно ни было эстетически соблазнительным или в некоторых случаях гуманным, несерьезно, ибо оно заменяет желание волей и требования действием. Не знание, а безрассудство говорит сразу «нет» настоящему и будущему, чтобы сказать «да» мечте. К тому же бунт тоже в крайнем случае предполагает жертвование жизнью. Отказывающийся от военной службы по религиозно-этическим соображениям неопровержим, если он согласен скорее на все, чем подчиниться обязанности, которая для него неприемлема. Свобода конкретного выбора ограничена природой общностей и историческими условиями. Но свобода индивида всегда остается, ибо он судит историю в то же время, когда он судит в истории.

Но если он хочет быть здравомыслящим, то должен предвидеть последствия своего решения. Отказывающийся, который возмущается против наложенного на него наказания, понял мир не больше, чем самого себя. Коллектив, который согласен с тем, чтобы законы не были обязательны для всех, чтобы граждане в случае необходимости не защищали его, не только непонятен, но и немыслим. Поэтому тот, кто предпочитает спасение своей души спасению населенного пункта, должен будет удивляться только тому, что этот населенный пункт отвечает на его отказ отказом. Общая воля и личное сознание должны столкнуться. И это сознание ошибается, если только не базируется на божественном законе, поскольку оно противостоит универсальному императиву и не признает человеческого предназначения, которое находит свое завершение лишь в сообществе.

Бесспорно, этот крайний конфликт имеет исторический характер, поскольку долг службы в своей современной форме появился недавно. Еще сегодня тот, кто не ориентируется ни в современном режиме, ни в готовящемся режиме, сохраняет возможность и моральное право бежать из общества: непоколебимый, мудрый или покорный, он согласен жить один. Одиночества никогда не желают, его предпочитают определенному коллективу. Если политический выбор рискует привести к выбору какой- либо смерти, то это всегда означает выбор определенного образа жизни.

Здесь также обычный ход политики подвергает опасности скрыть от нас важность наших обязательств. Сегодня ясно, что публичная жизнь определяет всякую частную жизнь, что, желая определенного социального порядка, хотят жить определенным образом. Не все ниспровергается революцией. Преемственности всегда будет больше, чем думают фанатики. Дух не является полностью пленником общей судьбы. Отношения между людьми, профессиональные занятия, природа власти, сама семья будут преобразованы: жизнь всех и каждого будет другой, другими будут убеждения, другими будут идеологии. Тот, кто хочет другого общества, хочет сам быть другим, поскольку он принадлежит современному обществу, обществу, которое его сформировало и которое его отвергает.

Очень часто он ссылается на трансцендентные императивы или на идеальное будущее. Но, как мы уже видели, это идеальное будущее есть только трансфигурация, созданная незнанием несовершенной системы, а трансцендентные императивы представляют собой ипостась ценностей, реализованных, утвержденных или вообразимых современным обществом. Таким образом объясняется то, что революционер часто ссылается на принципы, заимствованные из наследия, которое он отвергает. Именно во имя демократии коммунисты готовят социальный порядок, радикально отличающийся от формальной демократии, при которой мы живем. С другой стороны, социализм как самоотрицание капитализма имеет больше следов, чем думают, от общества, которое его породило и которое он презирает. Идеи будущей системы аккумулируются внутри системы, которая идет к закату. Социальные противоречия сопровождаются противоречиями людей между собой. Индивиды больше не принимают свою среду, их сознание отвергает их жизнь. Революция, кажется, является решением, хотя и она примиряет некоторых людей с самими собой и со своей средой, но не идеал с реальностью.

* * *

Жизнь индивида во времени предполагает три диалектики прошлого и будущего: знания и желания, «я» и других. Эти три элементарные диалектики подчиняются диалектике мира и личности. Я открываю ситуацию, в которой живу, но я ее признаю своей только в том случае, если принимаю или отвергаю, то есть определяя ситуацию, в которой я хочу жить. Выбор среды есть решение о себе, но это решение, как и выбор, вытекает из того, кем я являюсь (так что здесь повторяется диалектика познания и воли, данного и ценностей), оно так же глубоко исторично, как и выбор. Однако оно творит мой духовный мир, и в то же время оно фиксирует место, которого я требую в коллективной жизни. Могу ли я принять свое решение, если я осознаю особенность моего бытия и моих предпочтений?

Психологически вопрос имеет мало значения. Фанатизм быстро экзальтирует проходящую необходимость или уподобляет непосредственную цель окончательной цели человечества. Большинство людей не делают разницы между Богом, которому преданы, и тем, кто им будет. Марксисты ежедневно доказывают, что легко находят абсолют в истории.

Настоящий вопрос не имеет психологического характера (хотя, может быть, вера чем больше нетерпима и слепа, тем больше чувствует свою неспособность самодоказательства). Понятно ли философски историческое решение? Если сравнить такое решение с решением верующего или моралиста, то можно измерить интервал. Верующий не должен желать, а должен жить. Добро и зло существуют до него и вне существ; для каждого речь идет о том, чтобы всю свою жизнь и каждое свое мгновение заботиться о своем спасении, проигрывая во времени свою вечную судьбу. Христианин приближается к Богу или отворачивается от Него, который, будучи неподвижным и недоступным, страдает и одерживает победу над собой. Моралист, хотя различение ценностей имеет человеческий, а не божественный характер, слушает речь, которая адресована ко всем. Распоряжение не убивать, обуздывать свои страсти или подчиняться категорическому императиву не связано ни со временем, ни с сегодняшним днем. Оно так же старо, как и человечество, призвание которого выражает и которое примиряет в самоуважении. Напротив, конкретное решение коммуниста, национал-социалиста, республиканца, француза соединяет индивида с замкнутыми на себя коллективами, оно не подчиняется универсальному закону, оно соответствует сингулярной конъюнктуре, которую оно не переживает. Оно относительно, как и все то, что связано с преходящими вещами.

В нашу эпоху слепых верований скорее желают, чем индивиды вспоминают, что конкретный объект их привязанности не раскрыт, но выработан согласно вероятности, и что он не должен, как трансцендентные религии, делить мир на два противоположных царства. Попытались подчеркнуть скорее хрупкость мнений, чем абсолют обязанностей. На самом деле, поскольку так долго имеет место дискуссия, лучше вспомнить, что человечество невозможно без толерантности и что никому не дано обладать абсолютной истиной. Но достаточно возникновения экстремальных ситуаций — войны или революции — чтобы мудрость оказалась бессильной и чтобы снова появилось основное противоречие: для решения исторической задачи человек должен взять на себя риск, который для него влечет за собой все.

Философски противоречие исчезает, когда решение перестают соизмерять с религиозной моделью. Человек, который осознает свою конечность, который знает только свою единственную и ограниченную жизнь, должен, если он не отказывается жить, отдаваться целям, значение которых он увековечивает, подчиняя им свое бытие. За неимением этого все вещи растворились бы в безразличии, люди выродились бы в природу, поскольку они были бы тем, кем являются, благодаря обстоятельствам своего рождения или среды. К тому же эти формулы выражают такую банальную истину, что противоположный тезис «лучше бесчестье, чем смерть» натолкнулся на тех, кто имплицитно его принимает, безусловно, отказываясь от насилия.

Поэтому вопрос не в том, чтобы уступать моде патетической философии, чтобы путать тоску по ниспроверженной эпохе с перманентным данным, чтобы утонуть в нигилизме, а в том, чтобы напомнить, как человек сам себя определяет и как определяет свою миссию, соизмеряя себя с небытием. Напротив, именно утверждать мощь того, кто себя творит, судя о своей среде и выбирая себя. Таким образом, только индивид преодолевает относительность истории через абсолют решения и интегрирует со своим главным «я» историю, которую он несет в себе и которая должна стать ее историей.

она мне открывает то, кем я являюсь в истории среди других. Должен ли я сказать, согласно концепции Дильтея, что это сама история меня порождает из истории?

В другом месте мы развили и уточнили мысль, которая может трактоваться тремя различными способами. Либо объективное познание прошлого возвышает нас над самими собой, либо ретроспекция обладает преимуществом улавливать истину, либо, наконец, только рефлексия избавляет нас от наших границ.

Дильтей в своих работах скорее рядорасположил, чем объединил, обе противоречивые мысли, что понимают то, что пережили или могли пережить, что понимают другого, но не самого себя. Отсюда одновременно следует идентичность человеческой природы и завершение человечества становлением. Мы попытались уточнить и составить эти темы, но мы должны были отбросить главное предположение, на котором базируется объективность науки. Дильтей допускает, чтобы историк полностью отрекался от самого себя, чтобы он совмещался с различными эпохами, потому что он не связан с настоящим. Согласно нашему исследованию, здесь имеется ошибка и иллюзия. Ошибка, потому что историк в той мере, в какой он живет исторически, склонен к действию и ищет прошлое своего будущего. Иллюзия, так как историк, будучи созерцателем, не имел бы возможности понять со всей верностью. Как принцип всякого существования, как субъект для самого себя он никогда не появляется перед наблюдателем, последний организует человеческие миры через их реконструкцию. Причина этих реконструкций находится в «я» ученого, историчность которого ведет к историчности понимания.

С тех пор как вопрос об универсальной пригодности, который ставился перед Дильтеем, для истории философии, философии, выделяющейся из истории, или тотальности, связывающей частичные концепции, этот вопрос ставится перед всяким познанием прошлого: частичные истории связаны с теориями и перспективами, всеобщая история предназначена для поиска истины о человеке, которую историк и исторический человек также исследуют.

Значение эпохи фиксируется только при двух условиях: либо оно представляет собой значение в себе, либо оно относится к конечному пределу. Мы показали невозможность адекватной истины, и будущее начинает говорить только постепенно, но никогда полностью, об истине прошлого.

Что касается рефлексии, то она избавляет нас от своеобразия, поскольку она не связана ни с ангажированностью, ни с ограничением нашей личности, но если объект рефлексии остается формальным, если мы в соответствии с истиной знаем необходимость решения, то мы сразу же обнаружим невозможность истины в истории.

* * *

Мы последовательно находили все значения классической формулы: человек — существо историческое; смертное существо, думающее о своей смерти; социальное существо, которое претендует на то, чтобы быть личностью; сознательное существо, которое размышляет над своей особенностью. История — это диалектика, в которой эти противоречия становятся творческими, история — это бесконечность, в которой и через которую оно осознает свою конечность.

 § III. История человека: поиск истины

Первая формулировка — человек находится в истории — противопоставляла индивида социальной среде. Вторая формулировка — человек историчен — восстанавливала единство, но подтверждала своеобразие людей и релятивность воль. Последняя формулировка — человек есть история — подтверждает это ограничение, поскольку она совмещает личность и человечество с развертыванием их временного существования. Однако, может быть, человеку, если он определяется по мере самосозидания, удастся преодолеть историю, признавая и определяя ее.

* * *

История есть становление как духовных миров, так и коллективных единств, становление культуры, если под этим термином подразумевают творения, которые человек создает и через которые он преодолевает самого себя. Она означает, что эти миры всегда имеют связь с частично иррациональным источником и что они развиваются во времени. Как комбинируются эти признаки?

Существующий Парфенон ничего не ожидает от времени, кроме деструкции. Выгравированный на материи, дух подвержен хрупкости вещей, века ему не приносят другого обогащения, кроме постоянного обогащения новым восхищением. Шедевры создают мгновению жизни нечто вроде постоянства, они предлагают другим жизням возможность бегства, поскольку тот, кто созерцает, как объект изъят из бега времени. История посмертного искусства состоит из отдельных моментов наподобие переданных монументов и сменяющих друг друга людей, которые их преобразовывают.

Неважно, что различают стили, которые развиваются и противостоят друг другу, неважно, что каждый художник продолжает или отвергает традицию. Теория, которую мы излагаем, не есть теория внешней или внутренней истории, имманентной социальной эволюции, мы думаем только о сущности творения и эстетического наслаждения. Неважно еще то, что красота подчиняется вечным нормам или что, напротив, формы в ней обязательно должны быть другими. Мы не требуем, чтобы красота была отделена от бытия, чтобы она была определена раз и навсегда: вечность есть вечность закрытого творения, она не имеет другой цели, кроме самой себя, она незаменима, доступна сознанию в изобилии изолированных мгновений.

Эта мысль проявляется со всей ясностью, если мы сошлемся на противоположный тип деятельности, а именно: на науку. Противоположность, которая в меньшей степени связана с тем, что верность суждения безразлична к своим истокам, чем с подчинением каждого открытия открытию, которое ему предшествует или следует в непрерывном процессе прогресса. Еще раз, речь не идет о реальном становлении, которое подвергается всем влияниям, разделяет превратности исторического движения. Как совершенство прекрасного разлагает время на разбросанное множество, так и несовершенство всякой научной истины представляет собой следствие покорения. Художник одинок и соизмеряет себя с Богом, ученый помешается в истории, которая находится в движении и знает свою конечность.

Зато историк, а не художник преодолевает историю. Завершенный труд самодостаточен, но он понятен только благодаря жизни, которую выражает так же, как наслаждение любителя понятно благодаря сходству между ним и творцом. Поэтому материальное разрушение — это не только единственное разрушение, которое угрожает художественному творению. Варвары, новое человечество с радостью жертвовали ценностями, которые до этого были священными. Безусловно, истине, уже установленной и в конечном счете верной (установленной путем согласия суждений между собой или на определенной ступени приближения данного путем совпадения исчислений и эксперимента), нужно сознание для ее осмысления. Но в плане знания будущее спасает прошлое. Правила истины не вариабельны по праву, как эстетические нормы. Знание по природе имеет незавершенный характер, оно постоянно накапливается.

Верно, что внутри этой истории воспроизводится своего рода диалектика. Сконструирована ли система или существовала, так сказать, раньше в уме? Если наблюдать за возможностью людей и обстоятельств, то склоняются к первому предположению, ретроспективно стремятся гипостазировать в идеальном пространстве математические объекты, проецировать в реальность уравнений, с помощью которых мы улавливаем эту реальность. И тем не менее есть ли что-либо более трудное, чем понять, что объективность наших идей предшествует нашей мысли? Диалектика научного становления и логического оформления, творения и разработки, бесспорно, является составной частью нашего ума.

Что бы там ни было, приблизительная и частичная истина данного времени так же сохраняется, как и преодолевается. Тот, кто посвящает себя позитивному исследованию, сильный постоянством цели, испытывает свою связь с начинанием, общим человечеству и имеющим значение для всех. Он участвует в прогрессе, который, кажется, постепенно стирает следы своей случайной реализации.

Примененная к всеобщей истории, эта противоположность предлагает две интерпретации: каким образом комбинируются своеобразная ценность каждого мгновения и высшая ценность всего?

Если бы изучение природы и создание шедевра были единственной целью человека, то больше не интересовались бы самой социальной историей. Она бы заслуживала изучения только для воздействия, которое оказывает в основном на исторические социальные действия. Такой вывод был бы настолько же хрупким, насколько и антропологическим, обосновывающим его. Человек есть не только ученый, он не удовлетворяется никакой частичной функцией, однако с тех пор, как задается вопросом, почему он хочет жить, рассматривает тотальное движение, от которого зависят и жизнь, которую конкретно он ведет, и признание, которое он себе определяет.

* * *

Всякий человек уникален, незаменим сам по себе и для других тоже незаменим, а иной раз для человечества. И тем не менее так страшно потребление индивидов историей, что не видят средства избегать этого до тех пор, пока будет необходимо насилие для социальных изменений. Люди как средства приносятся в жертву историческим целям, и, однако, эти цели не находятся по ту сторону людей: цели истории неизбежно находятся на этом свете.

Поведение людей должно быть подчинено моральному суждению, которое соотносит действие с актером. И это суждение оказывается ничтожным перед чудовищной возвышенностью истории, осужденной полностью, если бы она была соизмерена с законом любви или с императивом доброй воли. Должно ли подчинить шефа или хозяина общему правилу? Поскольку он такой же, как и другие, как можно избежать положительного ответа? Напрашивается отрицательный ответ, поскольку он больше отвечает за свое деяние, чем за свое поведение, отвечает перед будущим.

Нельзя сократить эту плюралистичность без принесения в жертву одного из аспектов действительности. Качество душ неприводимо к качеству идей, нельзя считать, что все причины самоотверженности их сторонников являются святыми. Каждая личность, каждое общество представляет ценность само по себе в той мере, в какой оно реализует одну из форм человечества, но никто и ничто полностью не закрыто, никто и ничто не осуществляется полностью, все проявляются в поисках последнего предела. Коллективная иллюзия? Имеет ли человечество другую цель, нежели бесполезное творение или завершенность нескольких индивидуальностей?

Таким образом, мы снова возвращаемся к вопросу, которым завершается наша книга. Чистый историзм сам себя отвергает, он растворяет всякую истину и в конечном счете историю. Но морализм привел бы к противоположной анархии, поскольку он принес бы в жертву этическим императивам действие и, так сказать, общества принес бы в жертву справедливости. Антитеза абстрактной морали и истории, мгновений и цели: рефлексия в них показывает необходимость и предлагает идеальное решение.

* * *

Есть два способа отрицания того, что человек имеет историю: один — это способ психолога, другой — способ моралиста. Они соединяются в вульгарном гуманизме.

Директор банка или коммерческого предприятия не более жаден, чем китайский торговец или еврейский ростовщик. Амбиция власти не исчезнет в бесклассовом обществе. Во всех революциях проницательный наблюдатель заметит аналогичную смесь преданности и низости, доносов и жертвоприношений, трусости и энтузиазма. Индивиды, вышедшие из рамок, которые им предписывала дисциплина, предоставленные своим противоречивым импульсам и своим слабостям, должны представлять частично похожий спектакль. Вероятно, советская бюрократия в некоторых чертах похожа на все бюрократии, окружение диктатора похоже при всех дворах. Хроникер и моралист всегда правы, но они также всегда ошибаются.

Капиталист с протестантским духом, в какой-то момент насытившийся временными успехами, но безразличный к удовольствиям, ничего общего не имеет с вечной идеей скупости. Свободная любовь или брак по расчету характеризуют общество. Каждый народ имеет свои предпочитаемые идеологии, свою манеру подчиняться или возмущаться: романтизм и организация, трансформация душ и свержение властей представляются иначе. Шеф коммунистической промышленности, секретарь профсоюза, член политического комитета представляют оригинальные типы, но не для характеролога, который их разделит по категориям или разобьет на уже рассмотренные элементы, а для историка, интересующегося конкретной жизнью.

Импульсы неотделимы от верований и социальных отношений, которые определяют их форму выражения и фиксации. Субординация побудительных причин мотивам, берем уже использованные нами термины, закрепляет своеобразие исторического порядка и несводимость к анализу и общностям (generalites) частных жизней.

Поэтому тот, кто повторяет, что человек чувствует и действует только в одном ключе, ошибается, потому что не признает и пренебрегает разнообразием поведений, глубиной чувственных и интеллектуальных преобразований, влиянием институтов на психическое равновесие, на изменяющиеся отношения между психологическими типами и социальными ситуациями, на наличие исторических категорий, на интимность личности. Что бы ни добавляли к этим замечаниям, как раз будут утверждать константу человеческой природы: частое утверждение под пером историков, которое годится до тех пор, пока интересуются манерами реагирования больше, чем системами знаний, ценностями и целями. Конечно, можно вычленять (как мы указывали выше) импульсы, общие всем индивидам, законы или естественные механизмы, которые находят всюду и которые являются знаком специфического единства.

Но в действительности моралист не довольствуется этой констатацией, чуждой всякой этике, более близкой к психологии, чем к духу. Этому схематическому человеку он предписывает более точные качества, которые ему подсказывает определенная философия. Ален, например, не делает разницы между универсальностью страстей души и универсальностью картезианских щедрот. Смешение необходимо, чтобы дать идее о человеке богатство и престиж, которых она якобы лишилась бы, если бы не представилась как идеальный тип анатомической и инстинктивной конституции. Смешение тем не менее недопустимо. Идет ли речь о коллективной организации, о понимании мира или даже о рациональных категориях, все равно простое наблюдение показывает изменения. Допустим, что категории постепенно группируются в окончательно пригодную систему, что ситуация человека, на взгляд метафизиков, в основном будет одинакова во все эпохи. Тем не менее данные ответы на единственный вопрос варьируют вместе с развитием наук, религий и обществ. Чуждо ли это развитие человеку, который, безразличный и неподвижный, присутствует на шествии своих эфемерных трудов? В действительности вечный человек находился бы по ту или по эту сторону гуманизированного человека, он был бы животным или Богом.

Почему поддерживают с такой энергией эту перманентность человека, слово, которое в устах неверующих принимает такой торжественный и священный резонанс? Бесспорно, хотят спасти один из элементов христианского наследия как фундамент современной демократии — абсолютную ценность души, присутствие во всех идентичного разума. Хотят также девапоризировать особенности класса, нации и расы, чтобы прийти к полному примирению людей с самими собою и одних с другими.

Приносит ли рационализм достаточное оправдание в отсутствие религиозных догм? Противостоит ли он критике биолога или социолога, которые показывают расы и, может быть, классы и индивидов с неодинаковыми способностями, нации, различаемые в конце концов по их истории? Является ли он сегодня объектом живой веры? Во всяком случае, он запрещает освобождать человека от истории. Способность суждения формируется постепенно, она постепенно была признана в каждом.

Абсолютная универсальность может быть только конечной или полностью абстрактной (базирующейся на изоляции правил или формальных тенденций). Разум не предшествует изучению природы, красота не предшествует сознаниям, которые ее осуществляют или испытывают, человек не предшествует созданию государств, разработке духовных миров, росту знания и осознанию всех своих творений. В этом смысле фраза «человек есть незавершенная история», далекая от агрессивности или парадоксальности, скорее вульгарна из-за своей банальности.

Так понятая абсолютная универсальность придает разумный смысл оптимизму, который идеологи прогресса рискуют дисквалифицировать. Желаемое улучшение становится интеллигибельным. Пропорция доброты и злобы, бескорыстия и эгоизма в каждом и во всех рискует почти не измениться, но индивиды неодинаково проявляют качества или ошибки в зависимости от иерархии классов, уровня жизни и форм власти. Они накапливают меньше злобы, если больше согласны со своей судьбой, если освобождаются от комплексов, которые порождают предрассудки или коллективные запреты. Будучи небезразличным к своей труднопостижимой душе, человек в преобразованной среде может раскрыть свое новое лицо.

Несмотря на все, это было бы результатом, а не целью, которую психолог не в состоянии определить. Какой должна быть эта преобразованная среда? Какой — другая жизнь? Мы еше раз возвращаемся к вопросу, неизбежность которого показываем, не давая на него ответа (что было бы невозможно в такой ограниченной, как наш труд, работе). Диалог метафики и исторических идеологий доказывает общность по крайней мере внутри определенной культуры, общность, которая приглашает к поиску истины.

Эта истина должна быть выше плюралистичности действий, за неимением чего она может скатиться до уровня частных и противоречивых воль. Она должна быть конкретной, за неимением чего, как и этические нормы, она остается за пределами действия. Она одновременно является теоретической и практической, наподобие цели, которую постиг марксизм. Через приобретенную власть над природой человек постепенно добивается равной власта над социальным порядком. Благодаря участию в двух коллективных деяниях: в жизни государства, которое превращает каждого индивида в гражданина, в делах культуры, которая делает доступными для всех общее приобретение, — он осуществляет свое призвание: примирение человечества и природы, сущности и существования.

Бесспорно, идеал не определен, поскольку по-разному понимают участие в нем и примирение, но этот идеал, по крайней мере, не будет ни ангельским, ни абстрактным. Индивидуальное и социальное животное начало остается в истории условием, интегративной частью решения. И в конечном состоянии конкретный человек, как зверь и дух, должен быть единым в самом себе и интегрирован в коллектив.

* * *

Это конечное состояние будет равносильно утопии, если не будет связано с осознанием настоящего и с рефлексией над будущим, если не будет необходимо всякой философии. Миропонимание, на первый взгляд, выражает человеческую позицию, но историческая антропология, в свою очередь, подвергается интерпретации, которую она навязывает системам, связывая их со своим психологическим и историческим началом. Мировоззрения неизбежно устанавливают над ангажированным мышлением свободную рефлексию. Но чтобы эта рефлексия добилась сущности вне пределов пережитого опыта, она должна либо ограничиться вечным условием, и тогда остается бедной и формальной, либо вычленить истину эволюции, то есть зафиксировать цель. Более того, философия и история, философия истории и вся философия — неразделимы. Философия тоже, прежде всего, находится в истории, поскольку она замыкается в пределах особого бытия, она исторична, поскольку она есть душа и выражение эпохи, она есть история, поскольку она осознает незавершенное созидание. Философия есть радикальный вопрос, с которым человек, находясь в поисках истины, обращается к самому себе.

 § IV. Историческое время и свобода

Нет ничего ни по эту, ни по ту сторону становления: человечество совпадает со своей историей, индивид — со своим временем. Таков в нескольких словах вывод из предыдущего анализа, который завершается и резюмируется описанием временного существования. Это описание мы сведем к двум основным чертам: к отношениям временных параметров и свободе в условиях мирской власти.

Опыт времени является одновременно опытом непрерывности и опытом текущего дня. Реальность охватывает довольно широкую совокупность сиюминутности, чтобы было ощутимо течение времени и чтобы прошлое продолжалось в будущем, не выходя из пределов пережитой полноты. Качественное разнообразие представляет собой непрерывное поступательное движение.

Эти непосредственные данные могли бы быть причиной и моделью целой философии. Тип свободного деяния есть творение художника. Искренность требует, чтобы мы в каждое мгновение оставались современниками самих себя. Аутентичная мораль возникает из глубин бытия, куда не проникает разум. Духовность сохраняет характер жизненного порыва, мистицизм, кажется, продолжает первоначальную интуицию, сознание расширяется до совпадения с божественным принципом.

Мы хотели бы вкратце отметить противоположные черты исторической философии. Сущностью и целью жизни является не полное примирение, но постоянно обновляемое действие, никогда не завершенное стремление. Новизна становления есть только элементарная форма, так сказать, условие собственно человеческой свободы, которая разворачивается через противоречия и борьбу. Противоположность, связанная с фундаментальной антиномией между временем вообще и историческим временем, определяется не через актуальность, а через двойное напряжение.

Часто пугают исторический смысл с культом традиции или со вкусом к прошлому. В действительности для индивида, как и для коллективов, будущее — это первоначальная категория. Старик, кроме воспоминаний, ничего больше не имеющий, так же чужд истории, как и ребенок, поглощенный без памяти своим настоящим. Как для самопознания, так и для познания коллективной эволюции решающим актом является акт, который трансцендирует реальность, представляет то, что больше не является видом реальной действительности, придавая ей следствие и цель.

Стало быть, историческое настоящее не имеет богатства созерцания или полного согласия, оно также не сводится к неуловимой точке абстрактного представления. Оно, прежде всего, совпадает с пережитым, с тем, что не мыслилось и остается по природе своей недоступным всякому мышлению. Для рефлексии оно занимает промежуточное положение, является последним выражением того, чего больше нет, движением к тому, что будет. Эпоха, в которую мы живем, на наш взгляд, определяется тенденциями, которые мы в ней выделяем: может быть, она когда-нибудь будет для народов, лишенных исторического сознания, закрытой тотальностью, но сегодня она представляет собой момент эволюции, средство освоения, причину воли. Жить исторически — значит находиться в отношении к двойной трансценденции.

Каждое из временных измерений является объектом самых различных чувств. Мое прошлое пока является интегративной частью моего «я» не только потому, что оно меня сформировало, но и потому, что оно меня преобразило через чувства, которые я испытываю в отношении его. То оно мне напоминает другого человека, которого я едва узнаю, то оно пробуждает эмоции, которые, я думал, потухли, или пробуждает скрытые страдания. Обедненный, поскольку я больше не являюсь тем, кем был, или обогащенный своим опытом, я не учусь с помощью потерянного времени ни бегству, ни постоянству вещей, ни плодотворности времени; или, по крайней мере, эти противоречивые ценности зависят от современной жизни.

Тем не менее каждое измерение характеризуется и определяется человеческой позицией. Прошлое зависит от знания, будущее от воли, оно не наблюдается, оно должно быть создано. Единственный недуг, который связан в основном с нашим временным предназначением, представляет собой сожаление, показывающее мне одновременно мой поступок как свершившийся факт, то есть как окончательную реальность, и как долг, то есть свободу. В трагическом бессилии я еше испытываю обязанность, от которой избавился. Ошибка принадлежит тому, кого больше нет, поскольку она есть объект познания, и я продолжаю ее отрицать, как будто ее еще не было.

Поучительный пример: характерное положение временного параметра мы можем занять в отношении любого исторического фрагмента. Таким образом стремятся восстановить в прежних событиях недостоверность поступка. Или совсем наоборот — все движение рассматривается как предопределенное. Неумолимый и бесполезный закон вечного возвращения обозначает завершение этого фаталистического рассмотрения. Что касается чистого рассказа, то он будет лишать время содержательности и качества, чтобы свести его к бесконечной линии, на которой пространственно располагаются рядом воспоминания, которые перебирают те, кто отказывается иметь желание.

Подлинная история сохраняет одновременно оба термина — закономерность и акциденция, синтез которых она не ищет, но за переплетениями которых в становящемся детерминизме она следит. Все догматики, пророки или сциентисты рассматривают становление, как будто оно уже завершено, как будто сами они уже над ним. Но историк — это человек, и человек всегда живет так, как если бы он был свободен, даже когда он говорит как будто по принуждению.

Историк похож на каждого из нас, он преобразовывает прошлое путем своего представления о нем. Но не ставится ли снова метафизический вопрос, который мы до сих пор отвергали для анализа фрагментарной необходимости? Не является ли истинным одно из противоречивых изображений?

В самопознании и в познании истории мы показали интервал, который разделяет время и последующую реконструкцию. Те, кто отрицает свободу, всегда умудряются пренебрегать этой противоположностью, путают мотивы с силами, которые обязательно должны приводить в действие решение, концептуально выработанные причины с предшествующей детерминацией. В этом смысле критика руководствуется бергсоновским анализом, поскольку мы снова взяли антитезу события и ретроспективных иллюзий, делающегося и сделанного. Современное впечатление о случайности дано непосредственно.

Но это впечатление — еще не доказательство: детерминизм строится постепенно, имеет всегда ретроспективный и частичный характер, но предвидения, ограниченные или абстрактные, поведения другого, как и социальных событий, верифицируются: не делает ли этот успех, по крайней мере, правдоподобным предположение об интегральном детерминизме, предположение, которое превышает наше знание на основании качественного разнообразия взаимосвязанных отношений и разделения каузальных связей? Более того, не увековечивает ли органическая спонтанная эволюция, эволюция личностей, коллективов, фатальность характера, наследственности или обстоятельств больше, чем сила новизны? Не является ли наше глубинное бытие особенно нашим данным бытием? Если мы представляем собой наше становление, то не являемся ли мы рабами нашего прошлого, которое по мере того, как мы снова плывем вверх по течению, все больше от нас ускользает?

Свобода в бергсоновской доктрине базируется на вечном разнообразии последовательных экспериментов. Остается трансформировать возможность в действительность или, по крайней мере, описать конкретно свободу, к которой человек должен стремиться и которой может достичь. Как соответствуют друг другу противоречивые требования постоянства и новизны между ничто, которого уже хватит, и ничто, которого пока нет?

* * *

В противоположность колебаниям настроения воля представляет собой стабильность, которая дифференцирует ангажированность импульсов или слепых чувств. Но как я могу ангажироваться без самообречения на неискренность? Я не знаю, буду ли я испытывать завтра то, что я испытываю сегодня. Право изменения обозначает, прежде всего, требование жизни против мысли или решения, которые приписывают себе абсолютную незыблемость.

Но было бы опасно путать согласие с прошлым с победой личной силы. Формирование психологического существа, как это бесповоротно показал психоанализ, есть история, в которой первоначальные впечатления нередко представляют неосознанную тиранию. Предположительно обдуманные поступки часто прямо или опосредованно выражают путем перевода или компенсации обреченную тенденцию обреченности. Все невротики связаны со своим неврозом: облегчение приходит от сознания, которое порывает с наивными иллюзиями, признает мир как таковой, а не таким, каким он снится детям или описывается родителями.

Наконец еше больше в плане духа свобода непостижима без превращения. Я получил от других или от моей наследственности то, что я полагаю мыслимым. Защищать всю жизнь свои негодования или убеждения молодости — значит подчиниться внешним обстоятельствам или своему темпераменту. Здесь тоже необходимо обновляться, для того чтобы себя выбрать. В моральном плане угрызения совести взывают к превращению, к ангажированности верности. Часто представляют себе успешное лечение слабого сознания, которое постепенно ассимилирует, так сказать, ошибку и в конце концов снова находит спокойствие. Страдание успокаивается в прошении. Но этому изменению не хватает главной добродетели: может быть, существует материальный факт. Сознание, примирившееся с самим собой, тогда как последствия зла продолжаются, становится похожим на фарисейское сознание. Трансфигурация прошлого в воспоминания и через воспоминания должна следовать за искуплением с помощью действия, которое его стирает или компенсирует. Вообще снятие ограничений меняет либо реальность, происходящую из предыдущих решений, либо самих людей.

Верность состоит не в том, чтобы симулировать чувства, которых больше нет. Даже продолжающаяся любовь не зафиксирована. Следуют за неизбежным становлением, как только имеют смелость наблюдать за подлинным опытом, вместо того чтобы цепляться к словам или к самодовольному представлению. Не то чтобы оно сводилось к редким мгновениям, когда в нем испытывают реальность (между этими мгновениями существует запас для радости и печали), но оно расчленилось бы на позиции и противоречивые впечатления, если бы воля не сохраняла в нем действительное единство. Когда чувства угасают, то остается засвидетельствовать через поведение, что ничто не забыто и ничто не отвергнуто. Между искренностью, желающей неустойчивости, и постоянством, поддерживаемым упорством или безрассудством, остается место для двойного усилия искренности и подлинности.

Решение, которое, бесспорно, покажется недостаточным и туманным и которое в сущности ограничивается обозначением противоречий жизни. Но перед лицом своих противоречий, общих всем, каждый находится один на один и каждый реализует свое решение. Абсолютную верность можно было бы обещать только высшему существу, такому существу, которое нельзя покинуть, не предав самого себя, ибо верность либо находится по эту сторону решений в психофизиологической индивидуальности, либо она признает изменения.

Исторически нет такой революции, которая, как и всякое преобразование, не изменила бы одновременно среду и людей. Двойное освобождение: от реальности, которая является следствием прошлого, и от самого ближнего прошлого, поскольку оно ведет к другому будущему и кажется на первый взгляд новым. Далее надо было бы изучить значение и ценность исторической верности, которую одинаково не признают революционеры до наших дней, когда, уверенные в победе, они возобновляют традицию, и консерваторы, которые ее путают с неподвижностью. Верность, которую трудно выяснить абстрактно как для наций, так и для индивидов, еще больше необходима нациям, до того народы, в сущности, похожи сами на себя, отмечены в конечном счете своей историей или природой для уникального предназначения.

Ни постоянство желаний, ни изменение жизни не характеризуют или не определяют свободу. Результат предсказуем, если правда, что свобода не доказывается и что она имманентна духу.

Опровергают теории, которые ее отрицают, показывают их сомнительность, их противоречие с внутренней очевидностью. По ту сторону находится действие, в котором она только и может испытываться. Однако собственно человеческое и духовное действие предполагает, чтобы человек сознательно принял свое поведение. Диалектическое время истории возвышается над временем (коллективы тоже смутно представляют свое становление). Главным остается двойной отрыв от рефлексии и выбора, который разделяет человека с самим собой, но освобождает его и мысленно для поиска истины.

Выше мы противопоставили непрерывность прерывности как накопление жизненного или психологического опыта, присущего мгновенности свободного возобновления. В действительности мы неоднократно находили противоположность эволюции и разрывов. Формально она соответствует противоположности событий и регулярностей. Эволюция конкретно проявляются последовательно как износ институтов, обеднение рас и народов или, напротив, сохранение верований и институтов, прогресс техники. Что касается разрывов, то именно военные крушения или социальные потрясения вдруг раскрывают латентный кризис или великие дела, являющиеся внешне отдельными, которые вырастают из анонимных толп и обнаруживают в людях их несформулированные чувства. Антитеза имеет значение во всех движениях, во всех слоях реальности.

Тем не менее она сохраняет большое значение для жизни. Потому что, будучи одновременно животным и духом, человек должен быть в состоянии преодолеть внутренние фатальности, фатальность страстей через волю, фатальность слепых импульсов через сознание, фатальность бесконечного мышления через решение. В этом смысле свобода в каждое мгновение снова все пускает в ход и утверждается в действии, где человек больше не различается.

* * *

Свобода, возможная в теории, эффективная на практике и через практику, никогда не бывает полной. Прошлое индивида ограничивает поле, где проявляется личная инициатива, где историческая ситуация фиксирует возможности политического действия. Выбор и решение не возникают из небытия, они, может быть, подчинены самим импульсам, во всяком случае, частично определены, если их соотносят со своими антецедентами.

Только мышление по праву избегает каузального объяснения в той мере, в какой оно подтверждает свою независимость, верифицируя свои суждения. Но всегда возвышается над знанием, обреченным на изучение объектов и имеющим по преимуществу незавершенный характер. Но чтобы человек полностью был согласен с самим собой, нужно, чтобы он жил в соответствии с истиной, чтобы он признал себя независимым одновременно в своем творении и самосознании. Идеальное примирение, не совместимое с судьбой тех, кто ставит идола на место Бога.

Жизнь человека диалектична, то есть драматична, поскольку она протекает в неустойчивом мире, ангажируется вопреки времени, ищет истину, которая, ускользая, не имеет другой гарантии, кроме фрагментарной науки и формальной рефлексии¹.

Сборник эссе «Мой одесский язык»

— Слушай, смотри, что они пишут в этих газетах! Какие бородатости!
— Так слушать или смотреть?
— Так слушай! «Леонид Утесов говорил, что все хотели бы родиться в Одессе, но не всем это удалось. Татьяне Соломатиной повезло — ей удалось родиться в Одессе. А как говорил другой великий одессит, Исаак Бабель (если верить тоже непростому человеку — Константину Паустовскому), у нас в Одессе будут свои Мопассаны…»
— И что? Кому-то повезло родиться, кому-то повезло стать. Тебе повезло и родиться и стать. Тебе повезло на полное право писать об Одессе. Упустить везение на полное право после всего того на что уже повезло — будет не по-одесски.

Безусловно, в этом тексте вы найдете массу любопытных фактов, характерных одесских вкусных слов, речевых оборотов и толкующих их ссылок, однако, прелесть этой книги в другом. В очень личном (местоимение «мой» здесь не просто так) и предельно объемном толковании простых, но великих истин и ощущений. Человеческих.

Можно одним глазом взглянуть на мир из собственного нежного возраста, заново не просто увидеть, а прочувствовать все радости, обиды и откровения и в то же время вторым глазом видеть мир сегодняшний, подмечать, как много всего изменилось или осталось прежним, как много, оказывается, мы помним. И как, оказывается, много мы можем забыть.

Чтобы вспомнить — послушайте человека, который с душой рассказывает о родных местах и временах. О близких людях — не обязательно сахарно-положительных, один сухопутный морак чего стоит, — но, Господи, как завораживающе точно переданы все ощущения, чувства, цвета , запахи — а так же то, чему нет ни названия, ни определения — одна лишь только сущность.

И кого-то этот рассказ просто перенесет и окунет туда, где «…помидоры микадо, белые арбузы, розовые кусты, красные маки и белый песок. Мой одесский язык — это плиты „монастырского“ пляжа, белые шары Ланжерона, пыльная Лузановка, „Золотой берег“, „Отрада“ и ботанический сад», а кто-то через это пространство-время и благодаря ему прикоснется к чему-то своему, тоже личному. Такому же славному, любимому, близкому и далекому, просто пока ещё не выраженному словами.

Слово за слово — и Excelsior, чтобы искать и найти путь к себе. Главное помнить:

«Вверх бесконечнее, чем вниз».

«Всю жизнь удивляюсь: звонок самому себе всегда остается без ответа. Как к Богу.
Набираешь свой собственный номер — а там занято. Вот что нас с Ним отличает!
Казалось бы, если с кем и стоит общаться в первую очередь — так с самим собой. А в ответ только ритмичная серия коротких гудков. Редко кто способен на конструктивный диалог с собственным «я». Не прорвешься сквозь монотонный затяжной ливень внутреннего монолога: «ту-ту-ту-ту-ту…»
Татьяна Соломатина «Мой одесский язык»
Тем, кто поет под дождем, посвящается

Почему вы должны найти время, чтобы побыть наедине с собой

Проведение мыслей без отвлекающих факторов также может быть восстановительным, укрепить вашу уверенность и облегчить соблюдение границ, сказала г-жа Робертс. Кроме того, это может повысить продуктивность, взаимодействие с другими и творчество, а исследование, опубликованное в Current Directions in Psychological Science, показало, что мозговой штурм был улучшен, когда участники чередовали мозговой штурм в одиночку и в группе.

Как это сделать

Обращение к золотому правилу: относитесь к себе так, как вы относитесь к другим.Не вздрагивай. Будьте открыты для поиска новых интересов. Освободите место в своей жизни и уделите время, даже если вы просто тратите 30 минут в неделю на чтение в кафе.

Если вы только начинаете, «делайте маленькие шаги», – советует доктор Грайс. Время, проведенное в одиночестве, – прекрасная возможность исследовать новые интересы, но это не означает, что вам нужно полностью выходить из зоны комфорта. И если мысль о том, чтобы провести время в одиночестве вызывает особый стресс или вызывает раздражение, это может быть важным признаком того, что вам может потребоваться профессиональная поддержка, – сказал доктор.- добавляет Грайс.

Но если вы не знаете, как действовать, «спланируйте то, что, как вы знаете, вам понравится делать, может быть, что-то, что поможет вам чувствовать себя более продуктивным или поможет вам расслабиться», – сказал доктор Нгуен. сказал.

Если вам особенно трудно прислушиваться к мыслям в своей голове, дневник может стать отличным способом проработать и оценить эти эмоции, сказала г-жа Робертс. И хотя это заманчиво, «постарайтесь не разговаривать по телефону, потому что он слишком сильно отвлекает».Вместо этого доктор Коплан предлагает читать, делать поделки, сходить в кино, перекусить, посетить парк, попытаться освоить новый навык или любой из бесконечных вариантов, помимо того, чтобы проводить время наедине с другими людьми и одержимо проверять социальные медиа.

В конечном счете, у каждого человека будет свой идеальный баланс между тем, сколько времени они проводят в одиночестве и с другими, но «никто не будет оптимально обслуживаться, делая только одно или другое», – сказал он.

Прежде всего, самый важный шаг к тому, чтобы получить возможность пожинать плоды времени в одиночку, прост, – сказал доктор.Нгуен сказал: «Воспользуйтесь возможностью, чтобы сказать:« Это время, когда я могу что-то дать самому себе », и просто подтвердите, что в этот момент вы – ваш первый выбор».

Почему у вас должно быть уединение и время для себя

Немного уединения может иметь огромное значение. Так что вперед – сделайте перерыв.

Это тот момент. Я закончила проверять домашнее задание, раздавать рюкзаки, рыться в поисках бейсболок, искать ключи от машины, одаривать поцелуями.Дверь захлопывается в последний раз, и я одна. Как бы я ни был рад, что моя семья снова будет собираться под этой крышей через несколько часов, я дорожу этим ранним утренним одиночеством, этим маленьким гнездышком времени, населенным только мной. Скоро я сам встану и выйду за дверь, но в следующие священные минуты я буду сидеть на подоконнике с кофе в руке и смотреть на небо.

Одиночество – это праздник души, возможность перестать делать для других и вместо этого удивить и порадовать себя. Когда мы голодны, мы сразу получаем сигнал и обращаем внимание.Жажда хитрее. К тому времени, когда наши тела отправляют нас на поиски воды, мы уже обезвожены. То же самое и с нашей жаждой одиночества. К тому времени, когда я начинаю жаждать отпуска в одиночестве на необитаемом острове, скорее всего, мое эмоциональное благополучие уже иссякло. Так я научился создавать маленькие островки одиночества в своей повседневной жизни.

Нам нужно время простоя:

Это проблема – позволить себе замедлиться. Как сказал Томас Мур, автор книги «Забота о душе»: «Похоже, что у нас сложность в отношении занятости в нашей культуре.У большинства из нас в наши дни есть время, которое мы могли бы посвятить простому расслаблению, но мы убеждаем себя, что мы этого не делаем. «Кажется, всегда есть что-то, что нужно сделать, всегда есть кто-то, кому нужно наше внимание». К сожалению, – Мур. говорит: «Мы не получаем поддержки в этой культуре из-за того, что ничего не делаем. Если мы чего-то не достигаем, мы чувствуем, что тратим время зря ».

Многие из нас чувствуют себя обязанными измерять наш успех с точки зрения приобретений и достижений. Но даже женщины, которые не хотят соглашаться на такое узкое определение понятия Успех может вызывать дискомфорт из-за того, что нужно уделять время только себе, без каких-либо планов.Часто, когда мы оказываемся с пустым часом, мы тратим это время на работу по дому или заботу о наших отношениях.

Если никого нет рядом, мы потянемся за телефоном, пультом от телевизора или даже за пылесосом. Мы избегаем самих себя, потому что боимся того, что можем найти: несчастного, ущербного человека, который упускает возможность получить удовольствие от жизни. Но уединение и изоляция не идут рука об руку. Мы можем на время уйти от мира, не отрекаясь от него.

Наблюдая, как моя трехлетняя соседка играет возле своего дома, я поражаюсь ее удовлетворенности и самодостаточности.Она полностью поглощена, когда сажает веточки в пустой горшок и болтает со своей куклой. Она наслаждается собственной хорошей компанией – умением, которое где-то по ходу дела многие из нас теряют.

Вы получаете это в одиночестве:

Если мы всегда сосредоточены на внешнем стимулировании или даже на наших отношениях, мы упускаем возможности для внутреннего роста и обновления. Вот почему важно настаивать только на времени:

Мы более креативны в одиночку. Лауреат Пулитцеровской премии писатель Джон Апдайк, автор 51 книги, объясняет свою удивительную продуктивность графиком, в котором учитывается свободное время.«В идеале, – объясняет он, – большую часть дня я должен проводить, строго говоря, праздно, потому что настоящее вдохновение часто приходит в моменты праздности».

Одиночество может вылечить то, что вас беспокоит. Несколько лет назад моя лучшая подруга забеспокоилась, когда у нее онемели левая рука и кисть. Ее врач предложил серию тестов, чтобы исключить опухоль головного мозга, среди прочего. Но сначала он предложил ей провести три дня в одиночестве, медитируя и размышляя о своей жизни. Хотя она была настроена скептически, она отправилась на выходные в пустую хижину в лесу и просто прислушивалась к своему телу, настраиваясь на свою внутреннюю мудрость.«Я отказывалась видеть, что мой брак действительно распался», – объяснила она позже. «У меня было трое детей и не было денег, и я был в ужасе. Но после тех выходных я знал правду. И онемение в конце концов прошло».

В одиночестве мы видим яснее. «Мы живем в чрезвычайно экстернализованной культуре», – говорит Мур. «Нас постоянно вытягивают за пределы самих себя – другие люди, средства массовой информации, требования повседневной жизни. Ничто в нашей культуре или в нашем образовании не учит нас, как идти внутрь, как уравновесить ум и успокоить наше внимание.Как следствие, мы склонны уделять очень мало времени жизни души, жизни духа ». Нам необходимо уравновесить темп и интенсивность современной жизни с периодами того, что поэт Мэй Сартон назвал« открытым временем, с никаких обязательств, кроме как по отношению к внутреннему миру и тому, что там происходит ». В одиночестве – в моменты молитвы или медитации или просто в неподвижности – мы дышим глубже, видим более полно, слышим более остро. Мы замечаем больше, и в процессе , возвращаемся к священному

Next: Как найти время для себя

Как важно быть собой

• С раннего детства мы можем думать, что нам нужно притвориться определенным образом, чтобы быть принятыми

• Отсутствие аутентичности может затруднить создание наполненных, близких отношений

• Терапевт Эмма Аццопарди предлагает четыре способа быть собой

«Будь собой; все остальные уже заняты.’~ Оскар Уайльд

В мире, где нам говорят, что мы можем быть кем угодно, мы не можем быть теми, кем хотим быть. Вы можете быть писателем, художником или космонавтом, но у вас нет другого выбора, кроме как быть самим собой. Может быть, я должен сказать, что это единственный разумный выбор. Вы не можете притвориться кем-то или чем-то, кем вы не являетесь, многие люди пытаются, но в конечном итоге им это не удается. Если у вас все получится, вы точно не будете счастливы

Я встречал довольно много людей, которые делают свой путь по жизни, притворяясь.Может быть, легче убедить себя, что мы чувствуем себя хорошо по поводу чего-то или кого-то, чем признать, что мы этого не делаем. Удовлетворенность не требует действий, поэтому, убеждая себя в том, что мы счастливы, даже если мы не счастливы, мы сможем избежать принятия этих трудных решений. Нам не нужно говорить партнеру, что мы больше в него не влюблены или что мы не счастливы в наших отношениях. Нам не нужно проглатывать свою гордость и просить о помощи, когда она нам нужна, потому что, эй, все в порядке! Мы можем просто улыбаться и продолжать притворяться.Делать вид, что все в порядке, означает, что нам не нужно бороться со всеми страхами и потенциальным неодобрением со стороны близких, если мы оставим это позади. Притворяться – это дорого, потому что мы можем жертвовать своим душевным спокойствием и счастьем.

Почему трудно быть собой?

С тех пор, как мы были молоды, нас, возможно, учили, что нас недостаточно , как нас . Люди не приняли бы нас такими, какие мы есть. Они хотели, чтобы мы думали, выглядели и вели себя по-разному.Это фундаментальное человеческое стремление к связи и социальным отношениям, потому что мы, по сути, являемся связанными существами. Многие из нас пошли на компромисс, боясь, что в противном случае мы останемся одни, изолированы и беспомощны.

Итак, мы должны были найти способы убедить окружающих в том, что мы достойны их дружбы и действуем определенным образом, чтобы доставить удовольствие другим. Другими словами, мы должны были притвориться. Возможно, мы научились хорошо прикрываться пеленой притворства. Став взрослыми, мы можем иметь под рукой дюжину масок.За каждой маской скрывается глубоко укоренившийся страх: страх выразить себя и раскрыть другим, кто вы есть на самом деле. Когда мы сливаемся и пытаемся быть тем, чего, по нашему мнению, хотят другие, наша жизнь не кажется удовлетворительной, потому что, ну, это не наша жизнь. Он основан на фальшивой версии нас самих.

Неужели мы должны спрашивать себя, счастливы ли мы? По правде говоря, что-то внутри нас уже знает ответ, если мы с самого начала должны задать этот вопрос. Когда мы искренне счастливы, мы знаем.Когда нас нет, мы тоже это знаем. Раскрытие нашего истинного «я», полное принятие наших самых сокровенных желаний и столкновение со своими страхами требует огромного мужества. Многие из нас так долго пытались доставить удовольствие другим, что, возможно, забыли, кто мы есть и что для нас действительно важно. Мы разучились выражать себя, быть спонтанными и осознавать то, что нам действительно нравится делать.

Важность аутентичности в отношениях

Размышляя о своей жизни: искренни ли ваши отношения? Вы чувствуете себя уверенно? Вы чувствуете себя в безопасности? Вы расслабились? Для значительного количества людей ответ на все эти вопросы – «нет».«Мы можем притворяться, потому что глубоко внутри мы чувствуем себя опустошенными и одинокими. Мы притворяемся, потому что чувствуем себя недостаточно такими, какие мы есть. Если даже вы, , не цените себя, как вы можете ожидать, что другие оценят вас? Когда мы притворяемся, наши отношения становятся поверхностными и пустыми. В отношениях, построенных на притворстве, не может быть искреннего общения. Претендент начинает с того, что вызывает в воображении желаемые чувства или стиль, пытаясь унять неуверенность. Обычно говорят о том, как мы иногда манипулируем другими, но человек чаще всего манипулирует собой.Ловушка, в которую попадает Претендент, состоит в том, что они слишком стараются контролировать свой опыт. Чувства и даже идентичности вынуждены, вместо того, чтобы позволять вещам происходить по-своему. Близость потеряна.

Представьте, что вы вкладываете всю энергию, которую мы тратим на притворство, на самосовершенствование и создание чего-то лучшего в своем существе. Представьте себе, что мы отказываемся от претензий на построение честных и здоровых отношений. Так как же нам перестать притворяться?

• Не имитируйте. Все люди разные, поэтому копировать образ жизни другого человека просто означает подавлять то, кем вы являетесь на самом деле.Создайте свой собственный путь и наслаждайтесь ходьбой по нему.
• Говори правду. Будьте честны с собой и с теми, с кем вы общаетесь. Когда мы лжем, мы впадаем в постоянное беспокойство, потому что каждая ложь должна быть прикрыта другой ложью, и так далее, и тому подобное … Честность – лучший способ быть в мире с вами и другими.
• Обрети покой в ​​одиночестве. Лучше быть одному и быть уверенным в себе, чем быть в компании других, лгая из страха. Только преодолев страх одиночества, вы сможете отпустить потребность в общественном одобрении.Это позволит вам построить настоящие отношения.
• Делай то, что любишь. Независимо от того, чего от вас ждут другие, постарайтесь не идти на компромисс со своим образом жизни. Продолжайте делать то, что вам нравится делать.

Единственный способ по-настоящему общаться с другими на значимом уровне – это позволить им увидеть, кто мы, и поделиться своим опытом и тем, что нас движет. Не всем это понравится, и это нормально. Это действительно так. Мы повышаем свою самооценку не за счет того, что другие хотят, чтобы мы были, а за то, что оставались верными себе.Если в данный момент вам кажется, что это сложно, разговор с терапевтом может помочь обрести уверенность в себе и заново открыть для себя, кто вы есть на самом деле.

Прежде чем я закончу, я хотел бы поделиться одним уроком из своего опыта: вам не нужно постоянно проводить его вместе. Тебя не нужно исправлять, потому что ты красиво несовершенен. Мы все. Эмоции не являются ни хорошими, ни плохими, и на самом деле большинство людей действительно ценят и восхищаются, когда мы ими делимся. Некоторые из самых нежных моментов, которые я могу вспомнить в своей жизни, были, когда люди говорили мне, какая я красивая, не вопреки моим чувствам, а благодаря им.

Иди хорошо.

Дополнительная литература

Взаимозависимость, подлинность и отказ от

Что на самом деле значит быть подлинным?

Как негативный разговор с самим собой влияет на отношения

Кто я и почему это важно?

Почему сострадание к себе – ключ к успеху

Найдите терапевтов рядом с вами

Начните путешествие, чтобы улучшить качество своей жизни

Начать поиск

Верьте в себя (и почему ничего не сработает, если вы этого не сделаете…)

Выражая нашу благодарность, мы никогда не должны забывать, что высшая признательность – не произносить слова, а жить ими.
—Джон Ф. Кеннеди

Я пишу это в День Благодарения в Америке. Я сижу в доме, где родился и вырос всю свою жизнь. Моя семья разбросана по комнате всего в нескольких шагах от нее.

Когда я сижу и думаю о том, за что я благодарен в этом году, я остановился на одной вещи, которая, кажется, снова и снова меняла мою жизнь.Я благодарен за то, что верю в себя.

Это качество частично является тем, кем я являюсь, а частично результатом семьи и друзей, которые поддерживали меня на протяжении всей моей жизни. Независимо от того, откуда оно взялось, это единственное качество, которое позволяет мне не только говорить о том, за что я благодарен, но и проживать это.

Ничего не получится, если вы не верите в это

Ранее на этой неделе я опубликовал статью о двух психологических приемах, которые предлагают простые способы похудеть.В целом статья была хорошо принята, но я также слышал жалобу от человека, назвавшегося «NoSalt» (Интернет – странное место).

Вот что сказал NoSalt…

«Ни один из этих методов мне не подходит:

1. Пусть ваша тарелка контролирует вашу порцию.
Моя проблема в том, что я ем, пока не чувствую себя сытым. Конечно, я могу использовать небольшую тарелку, но я буду продолжать, пока не почувствую себя сытым.

2.Выберите цвет, который облегчит жизнь.
Как нормальные люди могут это делать? Я не хочу, чтобы у меня было 3, 4, 5… разные наборы посуды для каждого цветного блюда, которое у меня есть.

3. Попробуйте праздничный вариант прерывистого голодания. Буквально. Просто не ешьте 24 часа. Эта стратегия – одна из форм прерывистого голодания.

Что мне делать с голодными болями? Что мне делать, если я хочу поесть? Я закончу тем, что буду хватать людей вокруг меня и грызть ногти до мозга костей.”
—NoSalt

Я постарался ответить на вопросы и дать действенный совет, который поможет читателю преодолеть упомянутые проблемы. Но здесь происходит нечто гораздо более важное.

Готовы ли вы потерпеть неудачу?

Вы замечаете тему во всех вопросах? Есть скрытая неуверенность в себе и уязвимость. Эти вопросы порождает невысказанная мысль: «Я не верю, что эти идеи сработают для меня.Или, говоря иначе: «Я не верю, что смогу заставить эти идеи работать. Я не верю в себя ».

Беспокойство по поводу невозможности внести несколько изменений в диету – лишь один крошечный пример этого страха. Но недостаток веры в себя будет ограничивать вас, независимо от того, насколько велики идеи или возможности, которым вы подвергаетесь.

Мой самый большой вопрос к читателю, приведенному выше, будет следующим: почему вы решили сделать так, чтобы эти идеи , а не работали на вас? Почему вы ищете причины, по которым эти идеи не увенчаются успехом, вместо того, чтобы найти способ сделать что-то хорошее?

Самая большая разница между успешными людьми и неудачниками (в здоровье, в бизнесе и в жизни) состоит в том, что успешные люди полны решимости заставить ситуацию работать на них, а не играть роль жертвы и искать причины, по которым ситуация выиграла. не работает.

Ни одна идея не сработает для каждого человека на планете, но многие идеи могут сработать для большинства людей… если вы верите, что можете заставить их работать. Вы должны быть готовы не просто мыслить по-другому, но также экспериментировать с новыми идеями и верить, что вы найдете способ заставить их работать.

Верь в себя

Самая большая разница, которую я заметил между успешными людьми и неудачниками, – это не интеллект, возможности или ресурсы. Это вера в то, что они могут достичь своих целей.

Мы все имеем дело с уязвимостью, неопределенностью и неудачами. Некоторые из нас верят, что если мы все равно продвинемся вперед, то разберемся с этим. Я сижу здесь в День Благодарения и благодарен за то, что я один из этих людей.

Когда я начинал свой бизнес, я был единственным предпринимателем в нашей семье в прошлом веке. Мне не у кого было учиться, но я верил, что все равно разберусь.

Когда я был отправлен с поезда посреди ночи во время путешествия по Венгрии, я растерялся и растерялся.Я не мог найти никого, кто говорил бы по-английски, поэтому, когда поезд тронулся, я побежал вдоль, запрыгнул обратно и надеялся, что все равно разберусь.

Когда я обнаружил возможность, которая звучит потрясающе, но для которой у меня нет квалификации (что случается часто), я верю, что у меня это получится, и я все равно ею воспользуюсь.

Я верю в себя. Эта уверенность снова и снова меняла меня. Мне не нужен был интеллект, возможности или ресурсы. Просто вера в себя.

Верите ли вы, что изменения возможны для вас?

Одно из основополагающих убеждений этого сообщества – вы можете стать лучше.

Мы верим, что люди могут совершенствоваться. Мы верим, что можно поднять планку в своей жизни, даже если окружающий мир принимает средний уровень. Мы верим в себя и друг в друга. Мы считаем, что если вы хотите улучшить свое здоровье, больше счастья или более значимую работу, вы сможете добиться этого.

И из-за этой веры мы готовы тестировать, экспериментировать и пробовать новое, даже когда мы чувствуем себя неуверенно. Если вы не верите, что можно заставить что-то новое работать, тогда трудно добиться какого-либо прогресса. Меня не волнует, насколько хороши идеи, у вас ничего не получится, если вы в это не верите. И что еще важнее, ничего не получится, если вы не верите в себя.

Руководство по поиску своего истинного «Я»

Путеводитель по поиску себя

Величайшее и самое важное приключение в нашей жизни – это узнать, кто мы есть на самом деле.Тем не менее, многие из нас ходят, либо не зная, либо слушая ужасного внутреннего критика, который дает нам неверные представления о нас самих. Мы ошибочно думаем о самопонимании как о потакании своим слабостям и продолжаем, не задав самый важный вопрос, который когда-либо зададим: кто я на самом деле, , ? Как выразилась Мэри Оливер: «Что вы планируете сделать, чтобы сделать с вашим , одним wild и драгоценной жизнью ?»

Поиск себя может звучать как изначально эгоцентричная цель, но на самом деле это бескорыстный процесс, лежащий в основе всего, что мы делаем в жизни.Чтобы быть самым ценным человеком для окружающего мира, лучшим партнером, родителем и т. Д., Мы должны сначала знать, кто мы, что мы ценим и, по сути, что мы можем предложить. Это личное путешествие принесет пользу каждому. Это процесс, который включает в себя разрушение – сбрасывание слоев, которые не служат нам в нашей жизни и не отражают то, кем мы являемся на самом деле. Тем не менее, это также включает в себя грандиозный акт созидания – осознание того, кем мы хотим быть, и страстное стремление к выполнению нашей уникальной судьбы – что бы это ни было.Это вопрос признания нашей личной силы, но при этом открытости и уязвимости для нашего опыта. Это не то, чего следует бояться или избегать, ругая себя по пути, а скорее то, чего следует искать с любопытством и состраданием, которые мы испытывали бы к очаровательному новому другу. Помня об этих принципах, в следующем руководстве выделены семь наиболее универсально полезных шагов в этом очень индивидуальном приключении.

1. Разберитесь в своем прошлом

Чтобы узнать, кто мы такие и почему мы действуем именно так, мы должны знать нашу собственную историю.Храбрость и желание исследовать свое прошлое – важная ступенька на пути к пониманию самих себя и становлению тем, кем мы хотим быть. Исследования показали, что не только то, что случилось с нами, определяет то, кем мы становимся, но и насколько мы понимаем то, что с нами произошло. Неразрешенные травмы нашей истории влияют на то, как мы действуем сегодня. Исследования даже показали, что последовательность жизненных историй имеет «статистически значимое отношение к психологическому благополучию». Чем больше мы формируем то, что Dr.Даниэль Сигель говорит о том, что как о «связном повествовании» о нашей жизни мы лучше способны принимать осознанные, осознанные решения в нашем настоящем, которые представляют нашу истинную сущность.

Отношение и атмосфера, в которых мы выросли, серьезно влияют на то, как мы ведем себя во взрослом возрасте. Как писал доктор Роберт Файерстоун, автор книги «Я в осаде» : «В детстве люди не только отождествляют себя с защитой своих родителей, но и склонны включать в себя критическое или враждебное отношение к ним.Эти деструктивные личные атаки становятся частью развивающейся личности ребенка, образуя чуждую систему, анти-я, отличную от системы-я, которая мешает и противодействует продолжающемуся проявлению истинной личности человека ».

Болезненный опыт ранней жизни часто определяет, как мы определяем себя и защищаемся. Короче говоря, они искажают нашу форму, влияя на наше поведение способами, о которых мы даже не подозреваем. Например, суровый родитель мог заставить нас чувствовать себя более защищенными.Мы можем расти, постоянно защищаясь или сопротивляясь новым испытаниям, опасаясь насмешек. Легко понять, как перенос этой неопределенности с нами во взрослую жизнь может поколебать наше чувство идентичности и ограничить нас в различных областях. Чтобы сломать эту модель поведения, важно понять, что ею движет. Мы всегда должны быть готовы смотреть на источник наших самых ограничивающих или саморазрушительных тенденций.

Когда мы пытаемся скрыть или спрятаться от нашего прошлого опыта, мы можем чувствовать себя потерянными и как будто мы действительно не знаем себя.Мы можем предпринимать действия автоматически, не спрашивая почему. В своей книге Mindsight: The New Science of Personal Transformation доктор Сигель написал о взаимодействии со своим сыном, в результате которого он потерял самообладание. Немного позже поразмыслив об этом инциденте, доктор Сигель понял, что его эмоциональный взрыв был больше связан с чувствами, которые он испытывал в детстве к своему брату, чем с его восприятием своего сына сегодня. Он писал об этом опыте: «Я еще раз осознаю, сколько слоев смыслов содержит наш мозг и как быстро могут появиться старые, возможно, забытые воспоминания, которые повлияют на наше поведение.Эти ассоциации могут заставить нас действовать на автопилоте ».

Размышляя о прошлом, используя технику, называемую «умозрение», «своего рода сфокусированное внимание, которое позволяет нам видеть внутреннюю работу нашего собственного разума», доктор Сигел смог осмыслить свой опыт, а затем поговорить со своим сыном. о том, что произошло и исправить ситуацию. «С умом я смогла использовать размышления, возникшие в результате этого конфликта, чтобы прийти к более проясняющим представлениям о моем собственном детском опыте.Вот как самые сложные моменты нашей жизни могут стать возможностью углубить наше самопонимание и наши связи с другими ».

Занимаясь этим типом мышления и будучи готовыми столкнуться с возникающими воспоминаниями, мы получаем бесценную информацию о нашем поведении. Затем мы можем начать сознательно отделяться от более пагубных влияний нашей истории и активно изменять свое поведение, чтобы отражать то, как мы на самом деле думаем и чувствуем, и как мы выбираем жить в этом мире.

2.Дифференцировать

Дифференциация относится к процессу стремления развить ощущение себя как независимых людей. Чтобы найти себя и выполнить свое уникальное предназначение, мы должны отличаться от деструктивных межличностных, семейных и социальных влияний, которые нам не служат. «Чтобы вести свободную жизнь, человек должен отделить себя от негативного импринтинга и оставаться открытым и уязвимым», – пишет доктор Файерстоун. Работая с сотнями людей, борющихся с этим точным процессом, он разработал четыре основных шага дифференциации.

Шаг 1: Разрыв с вредными внутренними мыслительными процессами, то есть критическим, враждебным отношением к себе и другим.

Шаг 2: Отдельно от отрицательных черт личности, усвоенных у родителей.

Шаг 3: Откажитесь от шаблонов защиты, сформированных как адаптация к болезненным событиям в детстве.

Шаг 4: Развивайте собственные ценности, идеалы и убеждения вместо того, чтобы автоматически принимать те, на которых вы выросли.

Посмотрите видеоролик о дифференциации на белой доске:

Подробнее о дифференциация .

2. Искать смысл

Виктор Э. Франкл сказал знаменитую фразу: «Жизнь никогда не бывает невыносимой из-за обстоятельств, а только из-за отсутствия смысла и цели». Сам Франкл выжил в самых ужасных обстоятельствах, живя в нацистском концентрационном лагере. Во многом само его выживание зависело от сохранения этого смысла.Чтобы найти себя, мы все должны искать собственное чувство цели. Это означает отделение нашей точки зрения от ожиданий других людей от нас. Для этого нужно спросить себя, каковы наши ценности, что действительно важно для нас, а затем следовать принципам, в которые мы верим. Исследования показывают, что самые счастливые люди ищут смысл большего, чем просто удовольствие, и что люди обычно более счастливы, когда у них есть цели, выходящие за рамки самих себя. Таким образом, поиск себя и своего счастья – это предприятие, неразрывно связанное с поиском смысла.

3. Подумайте о том, что вы хотите

В жизни есть тенденция сосредотачиваться на негативе. Многие из нас слишком легко впадают в жертву мыслей и жалоб на свои обстоятельства и окружение, вместо того, чтобы ориентироваться на позитивные цели, стратегии и решения. Проще говоря, мы много думаем о том, чего не хотим, вместо того, чтобы концентрироваться на том, что делаем.

Знание того, чего мы хотим, – основа нашего поиска. Признание наших желаний и желаний помогает нам понять, кто мы есть и что для нас важно.Это может показаться простым, но большинство из нас в той или иной степени защищено от чувства желания. Мы можем чувствовать себя защищенными, потому что не хотим пострадать. Желание заставляет нас чувствовать себя живыми и, следовательно, уязвимыми в этом мире. По-настоящему жить – значит действительно проиграть. Переживание радости и удовлетворения можно встретить с чувством тревоги, а на более глубоком уровне – с глубокой печалью.

Получение того, чего мы хотим, также может заставить нас чувствовать себя некомфортно, потому что это означает разрыв с нашим прошлым. Это может заставить нас чувствовать себя виноватыми или вызвать море самокритичных мыслей, которые говорят нам: «Кто вы вообще думаете? Вы не можете добиться успеха / влюбиться / расслабиться? » Чтобы честно понять, чего мы хотим от жизни, мы должны заставить замолчать этого внутреннего критика и отказаться от защиты.В качестве упражнения, когда у нас много негативных мыслей, например: «Я не хочу того или другого», мы можем попытаться переключить свое мышление на то, чего мы действительно желаем. Если мы ссоримся с нашим партнером и думаем: «Вы никогда не слышите, что я говорю. Ты не заботишься обо мне », – вместо этого мы можем думать или даже общаться на уровне, который искренне передает нашу конечную цель. «Я хочу, чтобы меня слушали, видели и любили». Такое изменение мировоззрения заставляет нас чувствовать себя более близкими к тому, кто мы есть. Это лишает нас наших основных желаний без ненужных слоев защиты, которые отвлекают нас от наших основных ценностей и истинного «я».

4. Признайте свою личную силу

Когда мы знаем, чего хотим, перед нами стоит задача взять власть над своей жизнью. Мы больше не вовлечены в спираль негативного мышления, которая говорит нам обо всем, что не так с окружающим миром, или обо всех причинах, по которым мы не можем иметь то, что хотим. Вместо этого мы принимаем себя как могущественного игрока в своей судьбе. Использование нашей личной силы необходимо как для того, чтобы найти себя, так и стать собой.

«Личная сила основана на силе, уверенности и компетентности, которые люди постепенно приобретают в процессе своего развития», – сказал д-р.Firestone. «Это самоутверждение и естественное, здоровое стремление к любви, удовлетворению и значению в межличностном мире». Знание нашей личной силы означает признание того, что мы сильно влияем на нашу жизнь. Мы создаем мир, в котором живем. Чтобы создать лучший мир, нужно изменить наше мировоззрение, почувствовать силу и отвергнуть точку зрения жертвы.

Доктор Роберт Файерстоун дополнительно проиллюстрировал «6 аспектов жизни взрослого»:

1. Испытайте свои эмоции, но принимайте рациональные решения, когда дело касается ваших действий.
2. Сформулируйте цели и предпримите соответствующие действия для их достижения.
3. Будьте активными и самоуверенными, а не пассивными и зависимыми.
4. Стремитесь к равенству в отношениях.
5. Будьте открыты для изучения новых идей и приветствуйте конструктивную критику.
6. Возьмите полную власть над каждой частью своего сознательного существования.

5. Успокойте своего внутреннего критика

Чтобы стать взрослыми, мы также должны сломать самооценку, критикуя или успокаивая себя.Доктор Файерстоун советует перестать прислушиваться к нашему «критическому внутреннему голосу». Этот деструктивный мыслительный процесс может состоять из осуждающего отношения, которое говорит нам, что мы недостаточно хороши, чтобы добиться успеха или не заслуживаем того, чего мы хотим, или успокаивающего отношения, которое говорит нам, что мы не должны пытаться или что мы нужно заботиться или контролировать. Признавая этого внутреннего врага и сопротивляясь ему, мы учимся не быть родительскими или ребячливыми в своей жизни, но находить свое настоящее «я» и знать свою силу и способности.Как отмечает эксперт по осознанности доктор Донна Роквелл, чтобы вызвать «состояние приподнятости, которое делает возможным все остальное – это создает« дерзай! » дух, которого мы жаждем, – это подчинить сомневающийся разум, обезоружив негативные мысли ».

Подробнее о критическом внутреннем голосе .

6. Практикуйте сострадание и великодушие

Махатма Ганди однажды сказал: «Лучший способ найти себя – это потерять себя в служении другим.«Помимо улучшения нашего психического и физического здоровья и увеличения продолжительности жизни, щедрость может усилить чувство цели, придавая нашей жизни больше ценности и смысла. Исследования даже показывают, что люди получают больше удовольствия от отдачи, чем от получения. Если мы хотим найти свой путь в жизни, полезно практиковать щедрость как принцип психического здоровья и проявлять сострадание и отношение к себе и другим. Люди обычно более счастливы, когда ставят цели, выходящие за рамки их самих.Эти люди проявляют заботу и заботу о других и проявляют щедрость. В своей жизни старайтесь поддерживать то, что доктор Даниэль Сигель называет УГОЛЬНЫМ отношением, в котором вы любопытны, открыты, принимаете и любите себя и свое личное путешествие.

7. Знайте ценность дружбы

Мы не выбираем семью, в которой родились, но часто предполагаем, что эта семья определяет, кто мы. В то время как в детстве мы мало говорим о том, где мы проводим время, на протяжении всей жизни мы можем выбирать, кому и чему мы хотим подражать.Став взрослыми, мы можем создать семью по выбору. Мы можем искать людей, которые делают нас счастливыми, поддерживают то, что нас освещает, и вдохновляют нас страстно относиться к своей жизни. В эту семью, конечно, могут входить люди, с которыми мы связаны, но это семья, которую мы действительно выбрали, основная группа людей, которых мы считаем настоящими союзниками и друзьями. Создание этой семьи – ключевой компонент в поиске самих себя, потому что то, кем мы выбираем окружение, оказывает глубокое влияние на то, как мы относимся к миру.Наличие системы поддержки, которая верит в нас, помогает нам в достижении наших целей и личном развитии.

Об авторе

PsychAlive PsychAlive – это бесплатный некоммерческий ресурс, созданный Glendon Association. Помогите поддержать наши усилия по распространению психологической информации среди общественности, сделав пожертвование. Теги: комфортно для вашей кожи, дифференциация, изменение образа жизни, живи своей жизнью

Самоуважение: предпримите шаги, чтобы почувствовать себя лучше

Самоуважение: предпримите шаги, чтобы чувствовать себя лучше.

Если у вас низкая самооценка, используйте силу своих мыслей и убеждений, чтобы изменить свое отношение к себе.Начните с этих шагов.

Персонал клиники Мэйо

Низкая самооценка может негативно повлиять практически на все аспекты вашей жизни, включая ваши отношения, вашу работу и ваше здоровье. Но вы можете повысить свою самооценку, следуя рекомендациям по психическому здоровью.

Рассмотрим эти шаги на основе когнитивно-поведенческой терапии.

1. Определите тревожные условия или ситуации

Подумайте об условиях или ситуациях, которые, кажется, снижают вашу самооценку.Общие триггеры могут включать:

• Работа или школьная презентация
• Кризис на работе или дома
• Проблема с супругом, любимым человеком, коллегой или другим близким человеком
• Изменение ролей или жизненных обстоятельств, например потеря работы или уход ребенка из дома

2. Узнавайте о своих мыслях и убеждениях

Определив тревожные ситуации, обратите внимание на свои мысли о них. Это включает в себя то, что вы говорите себе (разговор с самим собой), и вашу интерпретацию того, что означает ситуация.Ваши мысли и убеждения могут быть положительными, отрицательными или нейтральными. Они могут быть рациональными, основанными на разуме или фактах, или иррациональными, основанными на ложных идеях.

Спросите себя, верны ли эти убеждения. Вы бы сказали их другу? Если вы не сказали бы их кому-то другому, не говорите их себе.

3. Бросьте вызов негативному или неточному мышлению

Ваши первоначальные мысли могут быть не единственным способом взглянуть на ситуацию, поэтому проверьте правильность своих мыслей. Спросите себя, согласуется ли ваша точка зрения с фактами и логикой или могут быть правдоподобны другие объяснения ситуации.

Имейте в виду, что бывает трудно распознать неточности в мышлении. Давно сложившиеся мысли и убеждения могут казаться нормальными и основанными на фактах, даже если многие из них являются просто мнениями или представлениями.

Также обратите внимание на модели мышления, которые подрывают самооценку:

• Мышление по принципу «все или ничего». Вы видите все как хорошо, так и плохо. Например: «Если мне не удастся выполнить эту задачу, я полностью проиграю».
• Ментальная фильтрация. Вы видите только негатив и зацикливаетесь на нем, искажая свой взгляд на человека или ситуацию.Например: «Я ошибся в этом отчете, и теперь все поймут, что я не справляюсь с этой работой».
• Преобразование позитивов в негатив. Вы отвергаете свои достижения и другой положительный опыт, настаивая на том, что они не считаются. Например: «Я хорошо сдал этот тест только потому, что он был таким легким».
• Спор к отрицательным выводам. Вы приходите к отрицательному выводу, когда его мало или совсем нет доказательств. Например: «Моя подруга не ответила на мое электронное письмо, так что я, должно быть, сделал что-то, что разозлило ее.«
• Принимая чувства за факты. Вы путаете чувства или убеждения с фактами. Например: «Я чувствую себя неудачником, значит, я неудачник».
• Отрицательный разговор с самим собой. Вы недооцениваете себя, унижаете себя или используете самоуничижительный юмор. Например: «Я не заслуживаю ничего лучшего».

4. Измените свои мысли и убеждения

Теперь замените отрицательные или неточные мысли точными, конструктивными. Попробуйте эти стратегии:

• Используйте обнадеживающие заявления. Подарите себе доброту и поддержку. Вместо того чтобы думать, что ваша презентация не удастся, попробуйте сказать себе такие вещи, как: «Даже если это сложно, я могу справиться с этой ситуацией».
• Простите себя. Все делают ошибки, и ошибки не отражаются на вас как на личности. Это отдельные моменты времени. Скажите себе: «Я совершил ошибку, но это не делает меня плохим человеком».
• Избегайте формулировок «должен» и «должен». Если вы обнаружите, что ваши мысли полны этих слов, возможно, вы предъявляете необоснованные требования к себе или другим. Удаление этих слов из ваших мыслей может привести к более реалистичным ожиданиям.
• Ориентируйтесь на позитив. Подумайте о тех частях вашей жизни, которые хорошо работают. Учитывайте навыки, которые вы использовали, чтобы справляться с трудными ситуациями.
• Подумайте о том, что вы узнали. Если бы это был негативный опыт, что бы вы сделали иначе в следующий раз, чтобы добиться более положительного результата?
• Переименовать расстраивающие мысли. Не нужно отрицательно реагировать на негативные мысли. Вместо этого думайте о негативных мыслях как о сигналах, чтобы попробовать новые, здоровые модели поведения. Спросите себя: «Что я могу сделать, чтобы сделать это менее напряженным?»
• Подбодрите себя. Отдайте себе должное за внесение позитивных изменений. Например: «Моя презентация могла быть не идеальной, но мои коллеги задавали вопросы и не теряли заинтересованности – это означает, что я достиг своей цели».

Вы также можете попробовать эти шаги, основываясь на терапии принятия и приверженности.

1. Определите тревожные условия или ситуации

Опять же, подумайте об условиях или ситуациях, которые, кажется, снижают вашу самооценку. Определив тревожные ситуации, обратите внимание на свои мысли о них.

2. Отойди от своих мыслей

Повторяйте свои негативные мысли много раз или записывайте их необычным способом, например, не доминирующей рукой. Представьте, что вы видите свои негативные мысли, написанные на разных предметах.Вы даже можете про себя спеть песню о них.

Эти упражнения помогут вам отойти от мыслей и убеждений, которые часто являются автоматическими, и понаблюдать за ними. Вместо того, чтобы пытаться изменить свои мысли, дистанцируйтесь от своих мыслей. Осознайте, что это не что иное, как слова.

3. Примите свои мысли

Вместо того, чтобы бороться, сопротивляться или быть захваченным негативными мыслями или чувствами, примите их. Вам не обязательно их любить, просто позвольте себе их почувствовать.

Негативные мысли не нужно контролировать, изменять или действовать. Стремитесь уменьшить силу своих негативных мыслей и их влияние на ваше поведение.

Сначала эти шаги могут показаться неудобными, но со временем они станут легче. Когда вы начнете распознавать мысли и убеждения, которые способствуют вашей заниженной самооценке, вы можете противостоять им или изменить свое отношение к ним. Это поможет вам принять свою ценность как личность. По мере роста вашей самооценки ваша уверенность и чувство благополучия, вероятно, возрастут.

В дополнение к этим советам, старайтесь ежедневно помнить, что вы заслуживаете особой заботы. Для этого обязательно:

• Береги себя. Следуйте рекомендациям по здоровью. Старайтесь заниматься физическими упражнениями не менее 30 минут в день большую часть дней недели. Ешьте много фруктов и овощей. Ограничьте употребление сладостей, нездоровой пищи и животных жиров.
• Делайте то, что вам нравится. Начните с составления списка того, что вам нравится делать. Попробуйте делать что-нибудь из этого списка каждый день.
• Проводите время с людьми, которые делают вас счастливыми. Не тратьте время на людей, которые плохо к вам относятся.

Получите самую свежую информацию о здоровье от экспертов Mayo Clinic.

Зарегистрируйтесь бесплатно и будьте в курсе достижений в области исследований, советов по здоровью и актуальных тем, касающихся здоровья, таких как COVID-19, а также опыта в области управления здоровьем.

Узнайте больше об использовании данных Mayo Clinic.

Чтобы предоставить вам наиболее актуальную и полезную информацию и понять, какие информация полезна, мы можем объединить вашу электронную почту и информацию об использовании веб-сайта с другая имеющаяся у нас информация о вас. Если вы пациент клиники Мэйо, это может включать защищенную медицинскую информацию.Если мы объединим эту информацию с вашими защищенными информация о здоровье, мы будем рассматривать всю эту информацию как защищенную информацию и будет использовать или раскрывать эту информацию только в соответствии с нашим уведомлением о политика конфиденциальности. Вы можете отказаться от рассылки по электронной почте в любое время, нажав на ссылку для отказа от подписки в электронном письме.

Подписывайся!

Спасибо за подписку

Наш электронный информационный бюллетень Housecall будет держать вас в курсе самой последней информации о здоровье.

Извините, что-то пошло не так с вашей подпиской

Повторите попытку через пару минут

Повторить

14 июля 2020 г. Показать ссылки

1. Повышение самооценки: руководство по самопомощи.Управление служб по борьбе со злоупотреблением психоактивными веществами и психическим здоровьем. http://store.samhsa.gov/product/Building-Self-Esteem-A-Self-Help-Guide/SMA-3715. По состоянию на 29 апреля 2017 г.
2. Benzon HT, et al., Eds. Психологические вмешательства. В: Практическое лечение боли. 5-е изд. Филадельфия, Пенсильвания: Мосби Эльзевьер; 2014. https://www.clinicalkey.com. По состоянию на 29 апреля 2017 г.
3. Kliegman RM, et al. Психологическое лечение детей и подростков. В: Учебник педиатрии Нельсона. 20-е изд.Филадельфия, Пенсильвания: Эльзевир; 2016 г. https://www.clinicalkey.com. По состоянию на 29 апреля 2017 г.
4. Yovel I, et al. Изучение основных когнитивных компонентов когнитивно-поведенческой терапии и терапии принятия и приверженности: аналоговое исследование. Поведенческая терапия. 2014; 45: 482.
5. Hayes SC. Терапия принятия и приверженности, теория реляционных рамок и третья волна поведенческой и когнитивной терапии. Поведенческая терапия. 2016; 47: 869.
6. Creagan ET (экспертное заключение).Клиника Мэйо, Рочестер, Миннесота, 30 апреля 2017 г.

Узнать больше Подробно

.

СТАНОВИТЬСЯ САМОЙ ЛУЧШЕЙ ВЕРСИЕЙ

Это значит следовать тому, что делают другие.Когда люди собираются вместе или взаимодействуют, у нас есть естественная тенденция приспосабливать то, как мы себя ведем, во что мы верим и т. Д., К поведению, убеждениям и т. Д. Других. Это означает, что вместо того, чтобы проектировать себя индивидуально в собственное будущее, мы пассивно проецируемся идеями о том, «что человек делает» (говорит, чувствует, оценивает, оценивает и т. Д.). Это коллективное влияние преобладает над нашей индивидуальностью и, в крайних случаях, фактически прерывает наше общение с самими собой.

Представьте, что вы находитесь на лодке в стремительном потоке.Сильное течение ручья – это то, «что делаешь». У вашей лодки есть система рулевого управления (мысли, размышления, способность делать выбор и эмоциональное взаимодействие с миром), но она отключается, когда вы не думаете о себе. Итак, вы плывете по течению. Есть много ответвлений, по которым ваша лодка может затонуть, но течение «что делать» имеет тенденцию толкать вас в том же направлении, что и всех остальных. Только до тех пор, пока что-то не закрепит вас на месте (что происходит, когда мы «застреваем» в вопросе, сомнении, осознании) и не нарушит ваше движение по течению, вы оглядываетесь вокруг и понимаете, что существует так много разных направлений, которые вы могли бы бери, если только ты предпочел рулить.

Вы можете подумать: «Но не все люди делают, думают, чувствуют, ценят и судят одно и то же – между отдельными людьми и группами людей существует множество разногласий, и люди выбирают разные жизненные пути». Идея «делать то, что ты делаешь» не означает, что есть только одно течение, по которому можно плыть – их много, и то, что нас уносит, зависит от нескольких факторов, в том числе от того, кто мы вокруг, где мы физически находимся, какие типы информации мы видим и как мы образованы.

Мы можем подвергнуть сомнению утверждение Хайдеггера о том, что мы почти все время плывем по течению «того, что делаешь», но трудно отрицать, что во многих случаях мы делаем это, не обращаясь к себе и не проходя через процесс сознательного выбора.