Пенсия – это право или пособие? — Блоги — Эхо Москвы, 27.06.2018
Программа «Детали». Тема: Повышение пенсионного возраста и увеличение НДС.
Игорь Николаев, экономист: Знаете, принципы социального страхования предполагают, что бюджет будет помогать пенсионной системе для того, чтобы пенсии выплачивались. Но у нас система, я считаю, уходит от тех принципов, которые были провозглашены, допустим, в начале 2000-х годов, когда мы, действительно, говорили: «Нам надо реформировать систему, нам надо уходить от распределительных чисто принципов к накопительным. Поэтому вот вам обязательная накопительная компонента. Вот вам те самые 6% отчислений от фонда оплаты труда из 22%, которые стали замораживать последние 5 лет и фактически мы от этого отказались. Предполагалось, что за счет этого, в том числе, будут обеспечиваться будущие пенсии, хотя бы для тех, кто относительно молод. Но мы, не реализовав ту систему стали уходить от нее. Дефицит огромный.
То есть вот такие шараханья получаются. Вы спрашиваете, а вот там как? Там стараются не шарахаться, потому что реформирование пенсионной системы – это расчеты на несколько десятков лет и занимает это несколько десятков лет. А у нас получается, с 2002 года мы одну систему стали вводить, в 15-м году мы сказали: «Нет, вот здесь мы будем рассчитывать по всем эти коэффициентам,. Обязательную компоненту мы заморозили, фактически от нее отказались. Вот в чем проблема. Мы по-настоящему не реформировали, а то, что пытались сделать – мы на полпути от этого отказываемся. Так не делается точно.
Майкл Наки: А у вас есть объяснение, почему так происходит? Это может быть связано с какими-то экономическими расчетами или скорее тут в какой-то другой плоскости лежит причина от отказа от реформирования и даже от накопительной части пенсии?
Игорь Николаев: У меня такое впечатление, что по большому счету в основе таких наших шараханий и проблем в пенсионной системе лежит то, что у нас пенсии рассматриваются как некие пособия, как подарок. Знаете, пенсия – это право или это пособие? Вот соизволили – дали. Соизволили – рассчитали вот так вот. Или: никто не требует от вас такой милости, это право работников. Вот как к этому относиться, что называется. У нас относятся как к пособию все-таки.
Майкл Наки: Относятся в смысле люди или правительство?
Игорь Николаев: Относится правительство. А должно быть право. Я сейчас поясню. В развитых странах, там ведь нет проблем таких вот. Да, пенсионный возраст чуть повыше. Но там эти обязательные пенсионные накопления. Как правило, поровну платят и работодатель и работник. Вот те 22%, условно, которые у нас уплачивает работодатель, представьте, что их разделили поровну: 11% платит работодатель, а 11% платит работник. Это не значит, что он еще дополнительно будет платить, но просто это теперь та часть, которая будет идти от него. Условно говоря, у него оплата труда стала на 11% больше, а эти 11% отдает в виде обязательных пенсионных накоплений. Вот когда такая система, то у него уже право возникает.
Читать эфир полностью…
Экономист Игорь Николаев предсказал скорое введение прогрессивного налога на зарплаты
«Политический эффект от такого решения Путина будет оглушающим»
29.03.2016 в 17:39, просмотров: 31140Схватки вокруг возвращения прогрессивной шкалы подоходного налога не утихают с момента введения в 2001 году шкалы «плоской» – в 13%. Как считает профессор Высшей школы экономики Игорь Николаев, рост подоходного налога не за горами – рост ставок в зависимости от величины доходов могут ввести уже в 2018 году. И этот шаг обеспечит безусловную победу Владимира Путина на президентских выборах.
Собираемость налога с доходов физлиц (НДФЛ) с введением 13% шкалы резко возросла: работодатели стали выходить из «тени». Но последний кризис изменил ситуацию. Избиратели жаждут крови. Богатые должны платить больше налогов, чем бедные.
Власти пока держат паузу. Плоскую шкалу НДФЛ намного проще администрировать, чем прогрессивную. Однако…
фото: Наталья Мущинкина
Игорь Николаев
Ни у кого не вызывает сомнения, что размер налогового бремени напрямую влияет как на рост ВВП, так и на уровень жизни. Особенно, если речь идет о развивающихся экономиках, например, России.
В принципе, у нас налоговое бремя значительно ниже, чем в ЕС и США. Но выше, чем в Китае, Индии и странах Таможенного союза. Не случайно до обрушения рубля все большее количество российских предприятий перерегистрировались в Казахстан, где НДС – 11% ( у нас 18%), а налог с прибыли – столько же (у нас 20%).
Когда стартовал последний кризис, президент Владимир Путин не уставал повторять, что до 2018 года налоговая нагрузка на бизнес расти не будет. Формально так оно и есть – ставки основных налогов (НДС, налога на прибыль и НДФЛ) остаются не изменными.
Но не все так просто. Согласно исследованиям как Российского союза промышленников и предпринимателей (РСПП), как и других общественных организаций бизнеса, наконец, консалтингового и аудиторского агентства ФБК, фискальный гнет, начиная с 2009 года, только растет. О его стабилизации нет и речи.
За счет чего это происходит? Ведь ставки налогов действительно не растут.
Все дело в счете. В смысле, что относить к собственно налогам, а что нет.
Например, страховые платежи во внебюджетные фонды – это налоги или нет? Любой работодатель скажет, что, конечно, это налоги, так как они обязательны, неотвратимы и не возвращаются. На заседании экономического клуба ФБК этот тезис подтвердил налоговый адвокат Сергей Пепеляев.
Мало того, по его подсчетам, только в федеральный бюджет в год заносят до 70 видов разного рода платежей. Например, речь идет не только о страховых взносах и таможенных платежах, но и об оплате публикаций авторских произведений.
Есть еще и региональные и муниципальные сборы. Так, по словам Пепеляева, до 1% от ВВП могли бы составить разного рода экологические платежи, если бы, в свое время, их бы не предотвратили.
Впрочем, все это не так уж и страшно.
Куда жестче, прозвучало заявление профессора Высшей школы экономки Игоря Николаева. Он уверен в том, что накануне президентских выборов 2018 года власти будут вынуждены вернуться к прогрессивной шкале подоходного налога.
Почему? Кризис продолжает углубляться, избиратели нищают. КПРФ и «Справедливая Россия» постоянно призывают сделать шкалу НДФЛ прогрессивной. Показатели предлагаются разные. Главное в том, чтобы нищающие избиратели поняли, что с членов списка Forbes снимут куда больше, чем с них.
Если здесь какой-либо бюджетный эффект? Вряд ли. Большая часть доходов олигархов формируется за нашими границами. Но Николаев подчеркнул, что политический эффект от такого решения Путина будет оглушающим.
Политический, безусловно, да. Но экономический под вопросом. Игры с налогами, как известно, из истории Великобритании и Франции, ведут только к революциям. Ведь парламенты в европейский странах создавались именно из-за фискальных споров с королями.
www.mk.ru
fbk_nikolaev
По нашему избирательному округу на выборах 14 сентября «победил», как известно, внук лидера КПРФ (у него около 33% голосов, у меня – около 20% и второе место).Побывав на большинстве избирательных участков в день голосования, я могу точно сказать, какой главный аргумент выдвигали те, кто возле информационных плакатов обосновывал свой выбор в пользу Зюганова-внука: «Ему дедушка поможет» – Ну, что тут сказать… Если это главный аргумент, то страшно становится за людей.
Самое печальное, что те, кто не без оснований не склонен относить себя к таким вот, полагающимся на дедушку, просто в своем подавляющем большинстве не пришли на выборы. Хочется спросить их: «И чего вы добились?»
Такой же вопрос хочется задать и тем, кто счел бойкот лучшим поведением, кто постоянно стенал о том, что среди кандидатов-оппонентов власти нет ярких личностей и т.д. и т.п.? Такое впечатление, что яркими личностями они считают только самих себя. Если их нет в списке кандидатов, значит и достойных людей нет. Так что и на этих горе-оппозиционерах лежит значительная доля ответственности за низкую явку избирателей, что было крайне выгодно кандидатам от власти и КПРФ, которая, кстати, ясно продемонстрировала, что никакая это не оппозиционная партия.
Также я хочу дать некоторые пояснения тем, кто считает, что я не вел никакой избирательной компании и «вдруг» такой хороший результат (не было агитационных плакатов возле подъездов и т.п.). Что возможно (листовки, плакаты, газета) – делалось, но предвыборная кампания в нашем округе №8 была грязной. У нас на рекламных стендах возле всех подъездов был размещен плакат знаете какого кандидата. И хотя я первым и не один раз подавал заявки на размещение моих плакатов, мне этого сделать не дали. Да, это прямое нарушение п.10 ст.54 Избирательного кодекса Москвы, согласно которому организации, оказывающие рекламные услуги, обязаны обеспечить кандидатам равные условия для размещения аттестационных материалов. Соответствующая официальная жалоба осталась без удовлетворения.
Были и другие нарушения. Поэтому я считаю, что в таких условиях и с такой аномально низкой явкой избирателей я и наша маленькая дружная команда сделали, пожалуй, максимум возможного.
Так что еще раз искренне благодарю всех, кто желал мне победы, кто помогал мне, кто голосовал за меня.
fbk-nikolaev.livejournal.com
Экономист Игорь Николаев: на резервном фонде можно ставить крест
Эксперт объяснил, что стоит за объединением двух суверенных фондов в один
10.07.2017 в 20:17, просмотров: 40947Глава Минфина РФ Антон Силуанов выразил надежду на то, что решение об объединении Фонда национального благосостояния и Резервного фонда будет принято уже в весеннюю сессию парламента – то есть, до конца июля. При этом он добавил, что Минфин предлагает объединять «кубышки» на базе Фонда национального благосостояния, поскольку именно его средства служат источником стабильной работы пенсионной системы. А вот предшественник Силуанова на посту министра финансов Алексей Кудрин, в целом одобрив инициативу по слиянию фондов, выразил мнение, что в результате было бы целесообразно создать Резервный фонд. «МК» попросил высказать свое мнение по проблеме профессора Высшей школы экономики, доктора экономических наук Игоря Николаева.
фото: Наталья Мущинкина
«В объединении двух суверенных фондов присутствует и политическая составляющая, и экономическая. Не вызывает сомнения тот факт, что Резервный фонд будет исчерпан уже в этом году, – сказал эксперт, – Даже несмотря на то, что ситуация с бюджетом улучшается, тем не менее он остается дефицитным. А дефицит надо как-то финансировать, на это-то и пойдут оставшиеся средства Резервного фонда, после чего на нем можно ставить крест».
Однако, как полагает Николаев, если принять решение об объединении сейчас, пока еще существуют два фонда, то сам факт того, что Резервный фонд исчерпан, окажется нивелирован. С точки зрения пиара, все будет выглядеть хорошо, словно никакого исчерпания и не случилось: просто у нас теперь один фонд, и резервы в нем по-прежнему имеются.
Что же касается изменений по сути, то слияние ФНБ и Резервного фонда позволит потратить средства на бюджетные нужды, – прежде всего, на покрытие дефицита бюджета. Хотя, по существующему положению, их бы использовали и без объединения – после исчерпания Резервного фонда. Однако, по словам Игоря Николаева, в нынешнем виде сделать это сложнее, необходимо внести изменения в законодательство. Все-таки ФНБ был создан для обеспечения устойчивости пенсионной системы, это не Резервный фонд, из которого можно было так просто финансировать дефицит бюджета. Если же вместо двух фондов появится один, то для Минфина и вовсе не будет никаких проблем с финансированием дефицита бюджета.
«Я убежден, что главная задача, которую будет решать объединенный фонд – это именно финансирование дефицита федерального бюджета, – полагает экономист, – Думаю, что задачи поддержания устойчивости пенсионной системы, в положении о новом фонде не будет». По его словам, это не означает, что пенсии не будут выплачиваться. Для этого есть Пенсионный фонд России, а также трансфер из федерального бюджета. Однако «кубышка», которая предназначалась как раз для поддержания устойчивости пенсионной системы в трудные времена, формально перестает существовать, подчеркнул Николаев.
Эксперт также напомнил, что 2018 год — год президентских выборов, и властям наверняка хотелось бы, чтобы был более простой порядок по управлению средствами резервных фондов. «Я думаю, они руководствуются в том числе и этим, когда принимают решение о том, что теперь у нас будет один фонд», – подытожил собеседник «МК».
www.mk.ru
Экономист Игорь Николаев – о том, куда падает рубль
Рубль уже несколько недель дешевеет по отношению к бивалютной корзине. По мнению экспертов это связано с падением цен на нефть и кризисом еврозоны. 31 мая на ММВБ-РТС за один доллар давали 33 рубля 66 копеек, евро поднялся до 41 рубля 67 копеек. Американская валюта последний раз торговалась на таком уровне в 2009 году.О том, чем грозит России снижение курса рубля и падение цен на нефть, говорит экономический эксперт, директор департамента стратегического анализа компании ФБК Игорь Николаев.
– Ослабление российского рубля – это хорошая или плохая новость для российской экономики?
– Ничего хорошего в этом нет. Можно, конечно, выдвигать традиционные аргументы, что это простимулирует экспорт и так далее, но я оцениваю происходящее с других позиций. Можно ли себе представить слабую валюту и сильную экономику? Невозможно. Поэтому, когда национальная валюта столь стремительно ослабевает, это говорит о том, что и в экономике проблемы. Это дополнительный стимул для инфляции, очень мощный. И нет ничего хорошего, что рубль дешевеет одновременно с тем, что у нас идет чистый отток капитала из страны. Это значит, что будет реальный дефицит денег.
– Насколько угрожающе для бюджета страны, для экономики падение цен на нефть?
– Федеральный бюджет сформирован из расчета цены на нефть в 100 долларов за баррель, причем в текущем году туда заложен небольшой дефицит – в районе 1,5 процента. Но посмотрите, как мы закончили первый квартал. У нас уже есть небольшой дефицит, он образовался при цене на нефть 120 долларов за баррель – то есть российскую экономику сейчас даже такой уровень цены на нефть не удовлетворяет. Можно себе представить, как возрастает дефицит, когда цена на нефть резко падает, как сейчас, например, когда ее стоимость колеблется в пределах 103-104 долларов за баррель. А что такое дефицит, мы все понимаем – это огромные проблемы с выполнением бюджетных обязательств. К тому же, по признанию министра финансов Силуанова, 80 процентов расходов федерального бюджета – это расходы неснижаемого характера. Вы не можете сказать пенсионерам, военнослужащим: “мы чего-то погорячились, нет денег, ну, нет”. Так что придется выполнять эти обязательства всеми правдами и неправдами.
– Ваш прогноз на ближайшее будущее? В каком положении окажется российское правительство ближайшей осенью?
– Прогноз не очень хороший. Очень симптоматично, что рубль ослабевает не только по отношению к доллару, но и к евро. Вывод таков: если в Европе такие проблемы (а там серьезные проблемы), но рубль умудряется падать даже по отношению к евро, значит, наша национальная валюта потенциально даже более слабая, чем евро. А это значит, что дело не только во внешнеэкономической конъюнктуре. Дело в том, что российская экономика со всеми своими проблемами – в том числе, с проблемой зависимости от экспорта сырья – для инвесторов остается потенциально слабой. Я считаю, что трудности будут нарастать. Деньги пока еще есть, но их не так много для резервного фонда – в 2,5 раза меньше, чем четыре года назад, накануне первой волны кризиса. А это значит, что придется задействовать эти средства для выполнения тех самых неснижаемых обязательств. На год, может быть, их хватит, а потом, скорее всего, придется занимать, причем дорого. Что такое долговая нагрузка, мы видим на примере кризиса в Европе. Промпроизводство, реальный сектор уже стали замедляться. Сценарий на осень примерно тот же, что был и осенью 2008 года. А это значит, что речь идет сейчас о экономическом, а не только о финансовом кризисе. К тому же еще и инфляция вырастет. С 1 июля у нас вырастут цены на газ, на электроэнергию, на тепло, поскольку индексация тарифов была перенесена с 1 января. Поэтому мы прогнозируем ухудшение экономической ситуации во второй половине года.
Этот и другие материалы читайте на странице информационной программы “Время Свободы”.
www.svoboda.org
Минфин урезает дефицит бюджета. Это действительно необходимо? — Блоги — Эхо Москвы, 20.09.2017
На вопрос отвечает Игорь Николаев, профессор Высшей школы экономики, доктор экономических наук
Споры о допустимой величине дефицитов бюджетов государств ведутся давно. Они то затухают, то разгораются с новой силой. Вот и нынешнее время не является исключением. Известное намерение правительства резко сократить размер дефицита федерального бюджета с 2018 года подвергается критике со стороны тех, кто, напротив, считает, что его, наоборот, можно было бы увеличить. Пока сторонники последней точки зрения проигрывают. Но кто знает, может и на их улице скоро будет праздник.
Определенные основания для оптимизма у приверженцев увеличения дефицита имеются, потому что экономика пока никак не демонстрирует устойчивого и значимого экономического роста. Следовательно, будут проблемы с доходами бюджета. Значит, увеличение, а не уменьшение дефицита будет стоять в повестке дня, и разбираться в вопросе все равно придется.
Следует напомнить, что федеральный бюджет на 2017 год был принят в России с показателем дефицита в 2,7% ВВП. Именно на эту величину доходы бюджета должны быть меньше его расходов. Важно обратить внимание на то, что в настоящее время бюджеты практически всех стран являются дефицитными.
Почему, кстати? Разве нельзя планировать расходы точно в объеме будущих доходов: сколько собрали доходов в бюджет — столько и потратили? Или правительство может попытаться собрать больше доходов по сравнению с суммой, необходимой для исполнения расходных обязательств. Тогда будет не дефицит, а профицит бюджета.
Но это сегодня — только в теории. Примечательно, что глава Бюджетного кодекса «Профицит бюджета и источники его покрытия» вообще была исключена из документа еще в далеком 2000-м году.
Итак, современные реалии — это дефицитные бюджеты. Для этого, безусловно, есть объективные обстоятельства: денег на бюджетные нужды всегда не хватает. Какой бы богатой ни была страна, всё равно она нуждается в средствах сверх суммы собираемых доходов.
Но есть и иные основания для планирования бюджетов с дефицитом. Если есть дефицит, значит, надо стараться максимизировать доходы и, напротив, уменьшать расходы. Таким образом, дефицитность бюджетов является своего рода стимулом для повышения эффективности бюджетно-налоговой политики. Естественно, власти вряд ли будут обосновывать таким образом необходимость дефицита, но она в той или иной степени все равно существует. Кстати, наличие дефицита бюджета — это хороший аргумент против дополнительных расходов, ведь желающих включить туда дополнительные расходы — хоть отбавляй.
Итак, дефицит бюджета может быть желательным. Но какой может быть его величина? Сегодня в России его предельная величина Бюджетным кодексом России не устанавливается. Зато есть ограничение для регионального уровня: дефицит бюджета субъекта Российской Федерации не должен превышать 15% утвержденного общего годового объема доходов бюджета региона.
Установлено Бюджетным кодексом и аналогичное ограничение для муниципального уровня: дефицит местного бюджета не должен превышать 10% утвержденного общего годового объема доходов.
У других стран такие ограничения могут быть оформлены нормативными актами. В Европейском Союзе, например, Маастрихтским пактом установлено, что страны–члены Евросоюза должны иметь годовой дефицит бюджета в размере не более 3% ВВП. И хотя даже эта норма не очень-то соблюдалась, в марте 2012 года членами ЕС был подписан Фискальный пакт в рамках Договора о стабильности, координации и управлении, которым вообще устанавливалось, что страны должны стремиться к бездефицитным бюджетам или к бюджетам с небольшим профицитом. Величина дефицита бюджета в качестве среднесрочного бюджетного целевого ориентира не должна превышать 0,5% от ВВП для стран с размером госдолга к ВВП более 60%. Если же госдолг к ВВП менее 60%, то величина дефицита бюджета допустима в размере не более 1% от ВВП.
Как видим, новые нормы весьма жесткие, и очевидно, что страны ЕС стремятся уменьшить размеры дефицита бюджетов. Значит, считается, что для экономики так будет лучше.
В России ситуация в некоторой степени схожая: финансовые власти также демонстрируют стремление к уменьшению дефицита бюджета, но, как отмечалось выше, все настойчивее требования тех, кто придерживается иного мнения.
Нужно ли увеличивать дефицит бюджета? Ответ на этот вопрос зависит от того, есть ли возможность за счёт чего-то профинансировать дополнительные расходы. Таким источником могут быть: средства от размещения ценных бумаг; кредиты; поступления от продажи драгоценных металлов и драгоценных камней; курсовая разница по средствам бюджета и иные источники.
Среди иных источников могут быть и средства резервных фондов. И здесь встают вопросы о том, насколько дорогими могут быть заимствования средств для финансирования дефицита; будут ли покупать ценные бумаги, выпущенные для этих же целей; хватит ли средств резервных фондов и т.п. Кроме того, надо отдавать себе отчет в том, что те же займы и выпуск ценных бумаг — это не только дополнительные доходы для финансирования бюджетных нужд, но это одновременно и дополнительные расходы, пусть и отложенные, за пользование этими возможностями — проценты по таким займам нужно будет включать в расходы, а сами займы — отдавать в определённые сроки. Поэтому правительству нужно считать, хватит ли у него денег, чтобы расплатиться по своим обязательствам в будущем. Это общие правила, которые, тем не менее, актуальны и для современной России.
Но можем ли мы увеличивать дефицит бюджета прямо сейчас? Важнейшим источником финансирования дефицита федерального бюджета являлись в последние три года средства Резервного фонда. Неудивительно, что его размеры за это время резко уменьшились: если осенью 2014 года в фонде было около $90 млрд, то через три года — уже всего примерно $17 млрд. А к концу 2017 года, как оценивают финансовые власти России, там вообще ничего не останется. Стало быть, этот источник можно больше не рассматривать. Конечно, есть еще Фонд национального благосостояния, в котором к концу июля 2017 года оставалось примерно $75 млрд. Однако вообще-то этот Фонд для подобных целей никогда не предназначался.
Тем не менее, становится понятным стремление Минфина России сокращать дефицит бюджета. Мне представляется, что истина в споре о том, сокращать или увеличивать дефицит, лежит где-то посередине. Нынешний уровень в диапазоне 2,5–3% от ВВП является близким к оптимальному. Будем стремиться совсем уж снизить расходы — лишим экономику столь нужных ей ресурсов для роста. Начнем заметно увеличивать дефицит бюджета — разбалансируем сам бюджет.
Здесь необходимо учитывать, что вроде бы очевидное ускорение экономического роста и связанное с ним увеличение доходов бюджета не является таким уж очевидным, потому что проведение структурных реформ откладывается, а санкции и относительно невысокие цены на нефть, похоже, сохранятся надолго.
Оригинал
echo.msk.ru
«Напокупались импортного», — экономист Игорь Николаев / Общество / Лента.co
Читать оригинал публикации на dk.ru
Блоги DK.RU
Игорь Николаев, экономист:
После блога «Наелись сыра» родилась идея (честно скажу, не моя) продолжить подводить итоги того, как изменилась жизнь россиян в последние 1,5-2 года. Похоже, слишком круто она изменилась.
Так как Росстат только что опубликовал статистику по внешней торговле в 2015 году, интересно обратить внимание на то, что у нас произошло с импортом. Если в целом торговый оборот снизился на 33,7%, а экспорт на 31%, то импорт упал на 36,4%. Основные причины понятны: обвал курса рубля, антисанкции, падение реальных доходов населения и зарплат.
Можно ли было избежать всего этого? — Безусловно.
Но, снова к цифрам. Импорт машин, оборудования и транспортных средств обвалился на 40%. Импорт продовольствия и сельхозсырья для его производства — на 33,7%.
А теперь давайте посмотрим статистику по импорту продтоваров (в 2015 году по сравнению с 2014 годом). Везде падение, за небольшими, но очень примечательными исключениями.
Мясо: —26,7%
Мясо птицы: —44,2%
Рыба: —38,3%
Молоко и сливки несгущенные: —17,9%
Сыры и творог: — 36,5%
Масло: —29,5%
Картофель: —20,4%
Томаты: —21,4%
Бананы: —3,8%
Апельсины: —1,1%
Мандарины: —9,2%
Виноград: —22,8%
Масло подсолнечное: —62,1%.
Разумеется, я не буду приводить весь перечень, а только замечу, что единственные товарные позиции, по которым импорт вырос, это масло пальмовое (+25,8%), молоко и сливки сгущенные (+3,1%).
Упреждая возражения, что это ведь очень хорошо, что импорт так упал и появился стимул для отечественных производителей, хочу заметить следующее. Да, в 2015 году прирост продукции сельского хозяйства составил 3% по сравнению с предыдущим годом, но в 2014 году он составлял 3,5%, а в 2013 году и вовсе 5,8%. В целом, начиная с 2000 года по 2014 год средний прирост сельхозпроизводства составил 3,5%, то есть этот показатель был выше, чем после нашего ответа в виде антисанкций.
Что касается пищевой отрасли промышленности, то там картина еще более выразительная: если в 2015 году прирост производства в пищевой промышленности составил 2% (в 2014 году было 2,5%), то средний показатель по приросту, начиная с 2000 года, составил 4,6%. Ну, и где это благотворное влияние антисанкций? Факт есть факт: после их введения показатели, несмотря на сохраняющуюся положительную динамику, ухудшились. То, что они остаются лучше, чем в других отраслях, сути дела не меняет, никакого импульса к ускоренному производству не произошло. Этого импульса хватило только «на поддержание штанов» в этих отраслях и на то, чтобы они чувствовали себя получше по сравнению с другими.
Зато россияне напокупались импортного. Этому можно было бы радоваться, если бы импорт не запрещали, если бы рубль был устойчивым, если бы реальные доходы не падали… Слишком много «если бы, да кабы» получается.
Оригинал
lenta.co