Отзывы берег утопии – Книга: “Берег Утопии: Драматическая трилогия” – Том Стоппард. Купить книгу, читать рецензии | ISBN 978-5-94145-424-2

Палата • Просмотр темы – Берег Утопии

Было уже много-много замечательной прессы, отзывов от критиков. А меня вот этот отзыв как-то согрел. Потому как не от критика, а от коллеги и просто замечательного, умного артиста и человека

“ИТОГИ”, Вениамин Смехов, “Пора-пора-порадуемся…”
http://www.itogi.ru/Paper2008.nsf/Article/Itogi_2008_01_06_020142E5.html

-Сильнейшее мое художественное впечатление минувшего года – спектакль “Берег утопии” в Российском академическом молодежном театре. Стоппард – это всегда ах, но постановка трех его пьес, осуществленная Алексеем Бородиным, – особенная, и есть у нее как пролог, так и постскриптум.

В прологе – тяготы по прочтению трех пьес, трех больших романов на темы, от которых нынешнее поколение отлучено напрочь. В спешке изучая историю в школе, молодые люди даже имена эти – Белинский, Огарев, Герцен, Бакунин – толком не знают. Неудивительно, что видные деятели нашего театра отказывались подступаться к этой работе. Стоппард, безусловно, имя звучное, я бы сказал, первенствующее на небосклоне мирового театра, но, в конце концов, какое отношение он имеет к российской истории? Не его это дело. Хорошо, конечно, что в Лондоне, а потом и в Нью-Йорке прошли премьеры, где фигурировали имена наших мудрых или слишком мудреных Белинского, Герцена, Бакунина. А какой народ у нас согласится пойти на три спектакля подряд? Вот сократить бы все действо до двух часов, жаль, Стоппард не разрешает. Короче говоря, никто к этой трилогии и не приближался. А чудак Бородин решился. Режиссер он действительно уникальный. За последние двадцать лет я дважды имел честь и счастье близко столкнуться с Молодежным театром, что называется, по работе. И уверенно скажу, что театр этот на остальном фоне сильно выделяется. Потому как не амбициозен, а по-старомодному честен. Артистов здесь интересуют именно роли, и даже если к какой-то пьесе относятся настороженно, любят и верят своему “дядьке” – режиссеру. Еще до премьеры я порасспрашивал, как идут репетиции. Но ни восторгов, ни вообще каких-либо комментариев не услышал.

А дальше случилось “вдруг”, все произошло, как в сказке, и на моих глазах. Почему во многих сегодняшних афишах подчеркивается, что “Берег утопии” – лучший спектакль минувшего сезона? Почему идет он вот уже полгода, и все с успехом? Произошло самое всамделишное театральное чудо. И привели к нему упорство, чистота интеллектуального и эстетического безрассудства Алексея Владимировича Бородина, изумительного Аркадия Островского, осуществившего вместе с братом Сергеем перевод пьесы на русский язык. Безусловно, замечательная игра артистов театра – Евгения Редько, Ильи Исаева, великолепных девочек этой труппы… И оказалось, что в сегодняшней нашей жизни, повергнутой во всяческие коммерческие авантюры, в нынешнем театре, где так много мотыльков-однодневок, существует настоящее. Целый театр – настоящий. На премьере это стало очевидным. Я видел скептиков, которые пришли посмотреть половину первой серии. Видел премудрых театральных критиков, заправских интеллектуалов и тех, кто пришел просто полюбопытствовать, чтобы затем бравировать в Живом Журнале именами анархистов и предшественников народовольцев. И все они, до единого, испытали одно чувство – неподдельную театральную радость. Это ли не настоящая утопия? Такая, как уже случалась в моей жизни тридцать лет назад, когда в Доме кино на премьере все серии “Трех мушкетеров” показали сразу, и никто не вышел из зрительного зала, все смотрели, что называется, на одном дыхании…

Автор – актер, режиссер

newhouse-palata.flyboard.ru

“Берег утопии”: полное погружение – Dépaysé

Моя сегодняшняя заметка по странной случайности хорошо “рифмуется” с предыдущей. Как и там, речь здесь пойдёт о хорошей опупее и частично о политэкономических страстях середины XIX в. Короче говоря, мы вчера осуществили своё давнишнее намерение и сходили в РАМТ на “Берег утопии” – спектакль-трилогию, который начинается в 12, а заканчивается в 10. Посвящён он жизни русских революционеров-демократов. Время действия: с 1833 по 1868 гг. Среди действующих лиц: Герцен, Белинский, Огарёв, Чернышевский, Чаадаев, Тургенев, Бакунин и другие. Автор пьесы – небезызвестный англичанин Том Стоппард, и это не могло не настораживать: я поневоле ждал клюквы той или иной степени развесистости.

Однако опасения не оправдались: Стоппард, видать, изучил вопрос основательно. Я не могу себе представить современного отечественного автора, способного написать пьесу из российской истории, настолько же достоверную и объективную, без патриотических комплексов, дешёвых политических намёков и религиозного мракобесия. Кто из наших захочет проштудировать сочинения и биографии стольких авторов? Дураки, что ли?

Конечно, любители попридираться к мелочам всегда найдут, чем заняться. Мне, например, не верится, что Белинский мог до такой степени не знать французского языка, как это было вчера нам показано. Думаю, что в то время в интеллигентской среде какие-то элементарные фразы поневоле приходилось слышать, читать и понимать. Ещё мне немножко резанула слух фраза “получить место коллежского асессора”. Если не ошибаюсь, коллежский асессор – это чин, а не место. Но это уже “косяк” не Стоппарда, а отечественного переводчика. Ну и ещё мне показалось, что персонажи слишком уж много философствуют – не в том смысле, что это неинтересно, а в том, что не вполне правдоподобно: философы в жизни мало говорят о философии, так же как артисты – о театре. Но всё это, понятное дело, мелочи.

Несколько более существенным недостатком этой драматической трилогии я бы назвал то, что начинается она как “энциклопедия русской интеллектуальной жизни”, но постепенно сосредоточивается на личности и судьбе Герцена. Герцен – фактически главный герой драмы. Это мною было воспринято как некоторое снижение масштабности, но можно ли упрекать автора за то, что он пишет о том, о чём хочет, а не о том, чего я жду? Кстати, Стоппард рисует Герцена крайне симпатичной фигурой и оценивает его вклад в историю как весьма позитивный. Никак не могу эту точку зрения прокоментировать – не такой знаток.

Зато как ловко Стоппард прощупал всю российскую политическую проблематику, как сумел отделить главное от второстепенного! И поражает, насколько эта проблематика мало изменилась! Всё-таки русское национальное самосознание – это очень устойчивый мимокомплекс, мало подверженный влиянию исторических потрясений. Ещё поражает, как англичанин смог прочувствовать всю катастрофическую важность такого события, как смерть Пушкина – ведь он мог читать “наше всё” только в переводе!

Сценическое воплощение оказалось достойным драматургии. Это был удивительный и редкий пример того театра, о котором мечтал Немирович-Данченко: когда два человека просто сидят за столом и разговаривают, а зрительный зал следит, затаив дыхание. Персонажи стоппардовской трилогии действительно по большей части просто разговаривают обо всём на свете: о немецкой классической философии, о крепостном праве, об институте семьи, о литературе и об искусстве вообще, о французской революции, о Руссо и о Шекспире, о теологии и телеологии – да о чём только не говорят! И режиссёр (А. В. Бородин) не “прикрывает” актёров ни спецэффектами, ни надуманными “физическими действиями” – это и не нужно. Герои и без того органично проживают свои жизни на сцене, естественно и незаметно старятся, разочаровываются, надоедают друг другу. Сложнейшие тексты, которые не всякий и прочесть-то осилит, актёры подают как свои, рождённые здесь и сейчас. И это очень, очень интересно смотреть.

Всё это заставило меня подвергнуть основательной ревизии свои взгляды на так называемый “физический театр”, которым я был так очарован после того, как прочитал Мейерхольда, а особенно после поездки на театральный фестиваль в Латвию. Я ни в коем случае его не отрицаю, но теперь я окончательно убедился в том, что он – всего лишь одно из средств выразительности, но никак не самоцель. В “Береге утопии” Бородин использовал это выразительное средство в основном в моментах смены декораций, также чисто “физическими” приёмами была сделана сцена бала, на редкость удачная. Вообще эти театральные “балы” даже в хороших спектаклях обычно выглядят как разбредающееся по сцене стадо. Бородин же решил “проблему бала” необычайно изящно.

Ещё что меня поразило в спектакле – это его неизменно бодрый темпоритм. Как актёры умудрились не “просадить” его за десять часов – ума не приложу. Как будто там был невидимый и неутомимый дирижёр. Вот это действительно высочайшее мастерство!

Я написал, что “физический театр”, по моему мнению, не самоцель. Но что же я считаю самоцелью? Я полагаю, что театр должен быть философским. Под “философским театром” имею в виду не тот, где философствуют (хотя это и не исключено), но такой театр, который театральными средствами препарирует и анализирует жизнь людей, причём такие её аспекты, которые с помощью других средств рассмотреть и осмыслить затруднительно. Только такой театр может быть по-настоящему увлекательным.

Из написанного мною можно сделать вывод, будто в “Береге утопии” совсем не было броских режиссёрских находок. Ещё как были! Бородин использует такой приём, как режиссёрский монтаж, прямо-таки с кинематографическим размахом. Действие то и дело перескакивает из одного места в другое, постоянно используются “флэшбэки”. Бывает и так, что спустя какое-то время снова повторяется целая сцена, которая теперь, когда зритель уже знает, что было потом, воспринимается по-другому. И актёры делают эти “перескоки” легко и увлечённо. Думаю, на репетициях они не жаловались, что у них что-то “не рождается” и не говорили, что они, мол, не роботы – то, что мне приходилось слышать от некоторых актёров в Тольятти.

Оформление спектакля крайне лаконичное и условное. И это очень помогает восприятию. Не думаю, что я смог бы столько высидеть, если бы на сцене развели “настоящую” усадьбу, улицу или кладбище. Для создания кладбища на сцене просто были расставлены стулья, символизирующие надгробия. Думаю, если бы там были “настоящие” надгробия, я бы никогда в жизни в это не поверил, и мне было бы скучно. А так я понял, что стулья – это надгробия, и позабыл о них, слежу только за действием. Такой вот фокус: чем условнее, тем правдоподобнее. Театр всегда условен, но хороший театр, как я считаю, тот, который не стесняется своей условной природы.

Не буду рассказывать, как я понял этот спектакль. Всем советую не побояться и сходить. Только сформулирую несколько мыслей, возникших у меня во время просмотра:

Интеллектуальная жизнь любого времени – это невообразимый хаос из идей, амбиций и намерений. Любая попытка выделить в ней основные направления неизбежно будет крайне предвзятой.

О боже мой! Как невыносима была жизнь в царской России! Об этом сейчас как-то не принято говорить, но ведь репрессии были чудовищными. Возможно, им и не хватало масштаба сталинских, но зато они не прекращались ни на минуту. И какое мужество требовалось тогда, чтобы писать и публиковаться: ведь посадить или сослать могли за любую чепуху, и это было малопредсказуемо.

Даже у людей, живущих идеями и рискующих жизнью ради них, эта самая жизнь по большей части скучна и однообразна.

Наверно, эти мысли банальны. Но вот прочувствовать их на уровне эмоций, шкурой – это совсем не банально!

Самым большим недостатком спектакля, на мой взгляд, был микрофон, который был установлен на просцениуме (то есть там, где он наименее нужен). Ничего не имею против самой идеи микрофона – с ним артисты могут не орать, говорить не “театральными”, а нормальными голосами. Но конкретно в данном случае получалось сильное эхо, которое немного отвлекало. Но, опять же, это мелочь.

Из сильного в целом актёрского состава не буду никого выделять за исключением Евгения Редько, который сыграл две роли: Белинского и Луи Блана. И Белинский, на мой взгляд, был сыгран просто гениально, с необычайной заразительностью. Когда он умер, было ужасно обидно, что больше его не увижу. Редько номинирован за эту роль на “Золотую маску”. Думаю, будет справедливо, если он её получит.

Может возникнуть вопрос: зачем нужно смотреть три спектакля непременно подряд в один день? Ведь это утомительно. Да, какие-то детали при таком подходе теряются, но зато появляется такая вовлечённость, такое полное погружение в жизнь, идущую на сцене, что оно того стоит.

Конечно, за вчерашний день мы, в полном соответствии с жанром, смертельно опупели. Но у нас и в мыслях не было уйти, как и у подавляющего большинства зрителей. Конечно, при желании можно было бы найти, к чему придраться. В такой-то махине! Но не хочется этого делать. И дело даже не в том, что я не люблю критиковать. Возможно, спектакль “Берег утопии” – это и не безукоризненный шедевр, но это ярчайший образец того, каким, по моему мнению, вообще должен быть театр. А именно: философским, условным, честным (то есть лишённым эффектности ради эффектности), опирающимся на качественную драматургию и не беспокоящимся об удовольствии зрителей, но заставляющим их проделать тяжёлую душевную работу.

antongopko.livejournal.com

Про Берег Утопии, ага, тот самый, что на весь день.

В субботу случилось прекрасное – мы с мамой ходили на спектакль “Берег Утопии”. Да-да, тот самый легендарный спектакль, который на самом деле 3 спектакля подряд в один день. 10-часовое погружение в сообщество российских философов-мыслителей-революционеров, масштабное полотно, охватившее 35 лет жизни…

Я уже была на нём лет 5 назад и всё собиралась повторить, а тут в mosblog предлогали – я не думая согласилась.

Сначала спектакль поставили на родине автора в Англии в 2002 году , позже в 2006 его поставили в США, где он завоевал семь премий Tony, и наконец очередь дошла до России. С 2007 года его можно увидеть на сцене РАМТа.

Сцена перед спектаклем.

Единства действия, времени и места в современной драматургии уже давно не придерживаются, но с Берегом Утопии мало какая пьеса сравнится.
Действие начинается в 1833 году в поместье Бакуниных Прямухино и заканчивается в 1868 году в Швейцарии. В течение 10 часов мы видим и каток в Москве и баррикады французской революции 1848 года, курортный городок Зальцбрунн и палубу теплохода в Ла-манше, трущобы Вест-енда и тюремную камеру в Саксонии.

Баррикады. Марсельезу поют. (фото ramt.ru)


В пьесе 70 персонажей и всё не последние люди: Герцен, Огарев,Бакунин, Тургенев, Беинский, Чаадаев, Чернышевский…ну, я не буду всех перечислять? Знакомые фамилии? Ну, да. За что-то там боролись, были в ссылке, издавали какие-то газеты. Жуткую путаницу представляют собой этот период истории в учебнике. После спектакля всё встаёт на свои места.

Эти люди посвятили свою жизнь попытке изменить общество. Но если бы мы открыли дверь в эту пьесу в любой её момент, то вы бы увидели, как семья обедает за столом, как любовники занимаются любовью, а слуги воруют, дети жалуются – то есть происходят некие вечные вещи” – Том Стоппард.

Измена…(фото ramt.ru)


Мама в антракте подметила: “В школе мы их всех изучали как мыслителей, революционеров, но никто никогда нам не показывал, что они тоже люди”. Измены, жёны, любовницы и любовники и мы ещё боремся за звание дома высокой культуры быта… Трагические судьбы людей, которые были верны своим идеалам и пытались изменить мир. История прекрасно и с юмором показанная в театре.

Обожаю  РАМТ – потрясающий театр с потрясающими актёрами. Не буду оригинальной, и как и многие, скажу: игру Евгения Редько невозможно забыть. Он вулкан эмоций, живой, одержимый критик Виссарион Белинский. Когда он на сцене, отвести взгляд невозможно.

Белинский. (фото ramt.ru)


Герои всё время задаются вопросом, на каком же это повороте Россия так отстала от остальной Европы. Думают как бы дать России пинка, чтобы она обогнала и перегнала всех. И  прячуться от царя в загнивающей Европе. Что-то напоминает?

Моя статья не о свободе само собой разумеется. Где это видано, чтобы в России печатали такое?” Белинский в пьесе.

Всех актёров перечислять не буду (а их занято более 40) – все играют на высоте. В зале не было ни одного человека, который после завершения не стал бы благодаить артистов овациями и побежал в гардероб ( а такое к сожалению бывает часто)

п.с.
Для тех кого интересуют как же пережить день в театре рассказываю. Это три спектакля. Билеты продаются на все три сразу. В каждом из спектаклей есть антракт и между спектаклями 30-40 минут перерыва. В фойе ставят самовар с сушками и печеньем (но за ними всегда очередь). Есть буфет. Многие благоразумно берут перекус с собой. Кто-то даже успевает сбеать в Макдональдс. Трилогия начинается в 12 и заканчивается в 22 – неповторимый деь в театре гарантиорван!

В этом театальном сезоне это был последний Берег Утопии. Так, что теперь ждать до осени.

dlkhg.livejournal.com

Берег утопии, РАМТ – Валахийские события

Тут, как водится, будут разрозненные впечатления, а не полноценный отзыв, написать который мне не хватает мозгов.
Работа у меня в субботу заканчивается в 12.15. Отпроситься в этот раз не было вариантом (а чем сейчас чреват больничный, я в открытой записи упоминать не буду). Это на всякий случай, чтобы избежать ненужных советов по поводу того, как следовало поступить 🙂 Была уверена, что в первом действии увижу в лучшем случае Тургенева на качелях. Но меня хранили театральные боги, приделавшие крылышки к моим сапогам. Проскользнув в зал и услышав: “Пушкин тебе стихов не писал, в отличие от Виссариона”, – мысленно запищала от восторга: к первому монологу Белинского я таки успела. До конца действия простояла у стеночки в бельэтаже, запомнив на будущее, что от стеночки видно хорошо.
Итак, пойду по спектаклям.

“Путешествие”.
Редько вне монологов был очень хорош, местами даже блестящ. Монологи Белинского в основном шли как обычно (хотя и существенно лучше, чем когда я видела спектакль в прошлый раз). Впрочем, был очень хороший момент в монологе о том, как литература может заменить собой Россию, когда ЕН внезапно прервал свою обычную истерику и ключевые фразы произнёс спокойно и значительно. То есть были, были места, когда он был очень настоящий. (Сзади сидящая компания резюмировала: “Белинский крутой”. А Станкевича они назвали блогером).
С Алексеем Мясниковым в роли Тургенева я наконец примирилась, хотя и не вполне согласна с образом. Он проще, он местами человечнее, а местами грубее, чем Тургенев Устюгова, тонкости и аристократического самолюбования мне в нём не хватает – но по крайней мере я вижу образ. Тоже был удачнее, чем в прошлый раз.
Ирина Таранник в роли Любы тоже куда проще, чем Янина Соколовская. Девическую влюблённость я в ней вижу, а вот самоотречение во имя любви – увы, нет. Соответственно, персонаж получается менее интересным, и становится не очень понятно, почему так многое в “Путешествии” завязано на Любу.
Доронин-Станкевич прекрасен, как всегда. В диалоге с Герценом он обычно кашляет, утирается платком, бросает на него взгляд – деталь, на которой не заостряется внимание, но, в общем, всё ясно сразу. (Сидящая сзади компания: “Все, кто кашляет, умирают. Это такой специальный симптом”). В этот раз он закашлялся, полез в один карман… в другой, третий – платка нет – начал делать отчаянные жесты в адрес Герцена, но тот, видимо, не мог ничем помочь. Пришлось Доронину утираться рукой. В следующей сцене платок оказался в розовую полоску (есть подозрение, что из чьего-то личного гардероба).
Бакунин старший и младший тоже стабильно прекрасны, как и Чаадаев. Вот про барышень Бакуниных я этого сказать, увы, не могу. Все они были какими-то вялыми и наполовину выключенными из действия. Рамиля Искандер была какая-то грустная, и в поведении её Кати обида на Белинского забила все остальные эмоции от его появления. Диалог Кати и Белинского вышел очень горьким, публика даже почти не смеялась (хотя в целом зал вчера был очень весёлый и несколько глуповатый – по части громкого смеха не к месту).
Исаев вчера задал высочайшую планку с самого начала. Его Герцен был живым и естественным с первой же реплики (обычно вначале от него изрядно несёт резонёрством). Обычно вначале публика полностью сконцентрирована на Белинском, тут же и Герцена заметили сразу. (Поход в буфет на “Береге” – отдельный разговор. Позади тебя говорят про русскую революцию, справа – про Бакуниных, слева – про Станкевича).
Рыжий кот был зловещ и тоже оказался замечен публикой, несмотря на свою единственную реплику.
“Кораблекрушение”.
Во второй части трилогии на актёров напала эпидемия – первым свой текст начал забывать Розин-Огарёв, от него заразились остальные. Во время спора о качестве сваренного Кетчером кофе раздался стук и что-то улетело за кулисы. Исаев невозмутимо встал и поменял свой стул на соседний. Выяснилось, что у его стула отвалилась спинка.
Редько как подменили – роль Белинского до конца он довёл блестяще. Финальный монолог был особенно потрясающим. У Белинского очень светлое лицо и восторженно сверкающие глаза (меня второй раз за всё время прошибает выражением глаз ЕН без бинокля). Публика притихла и окончательно оставила свою манеру ржать не к месту. (Да, я слышала рассказы про то, что иногда народ смеётся на реплике Белинского “У меня тоже был мальчик, но он умер, к сожалению”. Не думала, что окажусь в таком зале – вчера ржали. Было стыдно).
Тургенев-Мясников смотрит на Белинского по-собачьи преданными глазами (не вполне стыкуется с тем, что на самом деле он Белинского тоже не слышит, хоть и слушает). Очень искренне было сыграно горе Герцена и Тургенева от известия о смерти Белинского. Вообще вчера со сцены очень здорово веяло живыми эмоциями.
Про проколы. Диалог между Натали Герцен и Белинским.
– А жене что?
– Батистовые носовые платки.
– Не слишком романтично.
– Она у меня неромантичная.
И тут Соколовская перескакивает через реплику:
– А при чём здесь это?
Белинский (пауза):
– Она учительница.
(Ну а что ему ещё оставалось?)
Натали Герцен (пауза):
– А-а-а.
Тут я зафыркал, ибо действительно вышло смешно, хоть и полная противоположность тому, что у Стоппарда 🙂
В роли Натали Герцен мне больше нравится Уварова, но Соколовская вчера была очень хороша в сцене выяснения отношений между Герценом и Натали. В финале их диалога было столько горечи, что начавшая было смеяться публика понимающе утихла.
Второй спектакль меня всегда изрядно прибивает – и смертями, и финальной сценой под “Разлуку” Глинки. Поэтому большой перерыв, который многих тяготит, мне кажется уместным – есть время немного привести себя в порядок и быть в форме, чтобы досмотреть последнюю часть. (Не люблю эмоциональные срывы в театре. Могу позволить себе пустить слезу, но не более – зритель тоже должен держать себя в руках. Хотя при известии о смерти Белинского рот рукой непроизвольно зажимаешь).
В антракте видели Самого. Алексея Бородина, вестимо. Прошёл через холл и скрылся в дирекции. Я также подозреваю, что видела Натали Плэже, но в этом уже не столь уверена.
“Выброшенные на берег”.
Публика окончательно взяла себя в руки, прекратив ржать. Напротив, в ключевых моментах в зале стояла хорошая такая тишина. Эпидемия косяков с текстом на сцене тем временем окончилась.
Заменили почти всех детей. Детишки очень хорошие, особенно девочки. Крошечная капсюля, которая плясала под “Ах вы сени мои, сени” и всё никак не могла остановиться, завоевала все сердца, но мне больше всех понравилась девочка, игравшая маленькую Тату Герцен. (Увы, в программке не поставили галочки в третьем спектакле, да и были ли эти детишки в той программке?).
Тургенев очень хорош – впрочем, Мясников и в тот раз был очень хорош именно в третьей части. Гробовое молчание зала на диалоге Тургенева с Базаровым – посмеивались, но к месту. Новый Базаров – Виктор Потапешкин – очень хорош и совершенно узнаваем.
За кулисами что-то с грохотом падало. Мальвида, находившаяся в этот момент на сцене, укоризненно покачала головой.
Исаев выложился просто до донца. Было заметно, что роль он доигрывал уже на пределе собственных физических сил. Но оно того, наверное, стоило. Герцен у него вчера вышел просто потрясающий. В телеверсии вы такого Герцена не увидите (да я и смотреть теперь не смогу ту телеверсию). На поклонах уже было хорошо видно, что сил у человека нет уже ни на что. Хотела ему сейчас написать что-то приятное в гостевую сайта, а сайт-то его и лежит, ну что за дела 🙁 Ну я ещё раз убедилась, что не зря это мой самый любимый актёр в РАМТе (и таковым, видимо, останется).

Резюмирую: вчера был удивительный “Берег”. Может, и не идеальный, но… удивительный. И я обязательно пойду в апреле, это уже решено. Интересно, каким спектакль будет в следующий раз.
Мама моя ооооочень оценила актёрскую игру Исаева и музыкальное оформление спектакля. (Мне в нём ещё разбираться. Ясное дело, что “Разлука” там несёт смысловую нагрузку, но не только она).
Если что-то вспомню, буду добавлять в комментариях.

ice-gry.livejournal.com

“Берег утопии”: полное погружение – РАМТ

Замечательный отзыв от antongopko

Моя сегодняшняя заметка по странной случайности хорошо “рифмуется” с предыдущей. Как и там, речь здесь пойдёт о хорошей опупее и частично о политэкономических страстях середины XIX в. Короче говоря, мы вчера осуществили своё давнишнее намерение и сходили в РАМТ на “Берег утопии” – спектакль-трилогию, который начинается в 12, а заканчивается в 10. Посвящён он жизни русских революционеров-демократов. Время действия: с 1833 по 1868 гг. Среди действующих лиц: Герцен, Белинский, Огарёв, Чернышевский, Чаадаев, Тургенев, Бакунин и другие. Автор пьесы – небезызвестный англичанин Том Стоппард, и это не могло не настораживать: я поневоле ждал клюквы той или иной степени развесистости.

Однако опасения не оправдались: Стоппард, видать, изучил вопрос основательно. Я не могу себе представить современного отечественного автора, способного написать пьесу из российской истории, настолько же достоверную и объективную, без патриотических комплексов, дешёвых политических намёков и религиозного мракобесия. Кто из наших захочет проштудировать сочинения и биографии стольких авторов? Дураки, что ли?

Конечно, любители попридираться к мелочам всегда найдут, чем заняться. Мне, например, не верится, что Белинский мог до такой степени не знать французского языка, как это было вчера нам показано. Думаю, что в то время в интеллигентской среде какие-то элементарные фразы поневоле приходилось слышать, читать и понимать. Ещё мне немножко резанула слух фраза “получить место коллежского асессора”. Если не ошибаюсь, коллежский асессор – это чин, а не место. Но это уже “косяк” не Стоппарда, а отечественного переводчика. Ну и ещё мне показалось, что персонажи слишком уж много философствуют – не в том смысле, что это неинтересно, а в том, что не вполне правдоподобно: философы в жизни мало говорят о философии, так же как артисты – о театре. Но всё это, понятное дело, мелочи.

Несколько более существенным недостатком этой драматической трилогии я бы назвал то, что начинается она как “энциклопедия русской интеллектуальной жизни”, но постепенно сосредоточивается на личности и судьбе Герцена. Герцен – фактически главный герой драмы. Это мною было воспринято как некоторое снижение масштабности, но можно ли упрекать автора за то, что он пишет о том, о чём хочет, а не о том, чего я жду? Кстати, Стоппард рисует Герцена крайне симпатичной фигурой и оценивает его вклад в историю как весьма позитивный. Никак не могу эту точку зрения прокоментировать – не такой знаток.

Зато как ловко Стоппард прощупал всю российскую политическую проблематику, как сумел отделить главное от второстепенного! И поражает, насколько эта проблематика мало изменилась! Всё-таки русское национальное самосознание – это очень устойчивый мимокомплекс, мало подверженный влиянию исторических потрясений. Ещё поражает, как англичанин смог прочувствовать всю катастрофическую важность такого события, как смерть Пушкина – ведь он мог читать “наше всё” только в переводе!

Сценическое воплощение оказалось достойным драматургии. Это был удивительный и редкий пример того театра, о котором мечтал Немирович-Данченко: когда два человека просто сидят за столом и разговаривают, а зрительный зал следит, затаив дыхание. Персонажи стоппардовской трилогии действительно по большей части просто разговаривают обо всём на свете: о немецкой классической философии, о крепостном праве, об институте семьи, о литературе и об искусстве вообще, о французской революции, о Руссо и о Шекспире, о теологии и телеологии – да о чём только не говорят! И режиссёр (А. В. Бородин) не “прикрывает” актёров ни спецэффектами, ни надуманными “физическими действиями” – это и не нужно. Герои и без того органично проживают свои жизни на сцене, естественно и незаметно старятся, разочаровываются, надоедают друг другу. Сложнейшие тексты, которые не всякий и прочесть-то осилит, актёры подают как свои, рождённые здесь и сейчас. И это очень, очень интересно смотреть.

Всё это заставило меня подвергнуть основательной ревизии свои взгляды на так называемый “физический театр”, которым я был так очарован после того, как прочитал Мейерхольда, а особенно после поездки на театральный фестиваль в Латвию. Я ни в коем случае его не отрицаю, но теперь я окончательно убедился в том, что он – всего лишь одно из средств выразительности, но никак не самоцель. В “Береге утопии” Бородин использовал это выразительное средство в основном в моментах смены декораций, также чисто “физическими” приёмами была сделана сцена бала, на редкость удачная. Вообще эти театральные “балы” даже в хороших спектаклях обычно выглядят как разбредающееся по сцене стадо. Бородин же решил “проблему бала” необычайно изящно.

Ещё что меня поразило в спектакле – это его неизменно бодрый темпоритм. Как актёры умудрились не “просадить” его за десять часов – ума не приложу. Как будто там был невидимый и неутомимый дирижёр. Вот это действительно высочайшее мастерство!

Я написал, что “физический театр”, по моему мнению, не самоцель. Но что же я считаю самоцелью? Я полагаю, что театр должен быть философским. Под “философским театром” имею в виду не тот, где философствуют (хотя это и не исключено), но такой театр, который театральными средствами препарирует и анализирует жизнь людей, причём такие её аспекты, которые с помощью других средств рассмотреть и осмыслить затруднительно. Только такой театр может быть по-настоящему увлекательным.

Из написанного мною можно сделать вывод, будто в “Береге утопии” совсем не было броских режиссёрских находок. Ещё как были! Бородин использует такой приём, как режиссёрский монтаж, прямо-таки с кинематографическим размахом. Действие то и дело перескакивает из одного места в другое, постоянно используются “флэшбэки”. Бывает и так, что спустя какое-то время снова повторяется целая сцена, которая теперь, когда зритель уже знает, что было потом, воспринимается по-другому. И актёры делают эти “перескоки” легко и увлечённо. Думаю, на репетициях они не жаловались, что у них что-то “не рождается” и не говорили, что они, мол, не роботы – то, что мне приходилось слышать от некоторых актёров в Тольятти.

Оформление спектакля крайне лаконичное и условное. И это очень помогает восприятию. Не думаю, что я смог бы столько высидеть, если бы на сцене развели “настоящую” усадьбу, улицу или кладбище. Для создания кладбища на сцене просто были расставлены стулья, символизирующие надгробия. Думаю, если бы там были “настоящие” надгробия, я бы никогда в жизни в это не поверил, и мне было бы скучно. А так я понял, что стулья – это надгробия, и позабыл о них, слежу только за действием. Такой вот фокус: чем условнее, тем правдоподобнее. Театр всегда условен, но хороший театр, как я считаю, тот, который не стесняется своей условной природы.

Не буду рассказывать, как я понял этот спектакль. Всем советую не побояться и сходить. Только сформулирую несколько мыслей, возникших у меня во время просмотра:

Интеллектуальная жизнь любого времени – это невообразимый хаос из идей, амбиций и намерений. Любая попытка выделить в ней основные направления неизбежно будет крайне предвзятой.

О боже мой! Как невыносима была жизнь в царской России! Об этом сейчас как-то не принято говорить, но ведь репрессии были чудовищными. Возможно, им и не хватало масштаба сталинских, но зато они не прекращались ни на минуту. И какое мужество требовалось тогда, чтобы писать и публиковаться: ведь посадить или сослать могли за любую чепуху, и это было малопредсказуемо.

Даже у людей, живущих идеями и рискующих жизнью ради них, эта самая жизнь по большей части скучна и однообразна.

Наверно, эти мысли банальны. Но вот прочувствовать их на уровне эмоций, шкурой – это совсем не банально!

Самым большим недостатком спектакля, на мой взгляд, был микрофон, который был установлен на просцениуме (то есть там, где он наименее нужен). Ничего не имею против самой идеи микрофона – с ним артисты могут не орать, говорить не “театральными”, а нормальными голосами. Но конкретно в данном случае получалось сильное эхо, которое немного отвлекало. Но, опять же, это мелочь.

Из сильного в целом актёрского состава не буду никого выделять за исключением Евгения Редько, который сыграл две роли: Белинского и Луи Блана. И Белинский, на мой взгляд, был сыгран просто гениально, с необычайной заразительностью. Когда он умер, было ужасно обидно, что больше его не увижу. Редько номинирован за эту роль на “Золотую маску”. Думаю, будет справедливо, если он её получит.

Может возникнуть вопрос: зачем нужно смотреть три спектакля непременно подряд в один день? Ведь это утомительно. Да, какие-то детали при таком подходе теряются, но зато появляется такая вовлечённость, такое полное погружение в жизнь, идущую на сцене, что оно того стоит.

Конечно, за вчерашний день мы, в полном соответствии с жанром, смертельно опупели. Но у нас и в мыслях не было уйти, как и у подавляющего большинства зрителей. Конечно, при желании можно было бы найти, к чему придраться. В такой-то махине! Но не хочется этого делать. И дело даже не в том, что я не люблю критиковать. Возможно, спектакль “Берег утопии” – это и не безукоризненный шедевр, но это ярчайший образец того, каким, по моему мнению, вообще должен быть театр. А именно: философским, условным, честным (то есть лишённым эффектности ради эффектности), опирающимся на качественную драматургию и не беспокоящимся об удовольствии зрителей, но заставляющим их проделать тяжёлую душевную работу.

ramt-ru.livejournal.com

НРКмания • Просмотр темы – Берег Утопии

РАМТ. «Берег Утопии». 11 апреля.

Вот и я, наконец, доплыла до «Берега…» Когда шла на спектакль, сомневалась – выдержу ли? Десять часов в театре – не шутка, это даже физически тяжело. Выдержала. И не просто выдержала, а могу назвать «Берег Утопии» одним из самых ярких впечатлений в жизни. Перед третьим спектаклем даже поймала себя на мысли, что первую и вторую части пересмотрела бы с удовольствием еще раз.

Низкий поклон и огромная благодарность всем создателям этого театрального шедевра, и особенно актерам, которые за эти 10 часов прожили целую жизнь, сделав этих исторических личностей живыми людьми, которые за время действа становятся родными…

На мой взгляд, именно такой театр необходим нашему обществу – интеллектуальный, размышляющий, и при этом нескучный, захватывающий, заставляющий думать и сопереживать.
Здесь нет каких-то ярких режиссерских решений, простые и функциональные декорации, и на мой взгляд, это одно из главных достоинств этой постановки, где на первый план выходит…нет, даже не игра, а проживание актерами судеб своих героев. Они размышляют, разговаривают, ссорятся, мирятся, да что там – просто живут!, а ты не можешь оторваться и боишься пропустить хоть слово, даже тогда, когда двое сидят и просто разговаривают. Когда есть смысл, наполненность, и не нужно никаких спецэффектов…

Илья Исаев потрясающе играет Герцена, создает очень глубокий и цельный образ. Актер выкладывается на 200%, очень надеюсь, что Илюша получит «Золотую маску» за эту работу, он определенно это заслужил. Так же как и Евгений Редько. Какой же он мощный актер! Он не играл, он БЫЛ Белинским! Талантливейший человек, остро чувствующий и тонко оценивающий талант других, немножко сумасшедший, неуклюжий, и бесконечно милый Белинский…

Прекрасны Александр Устюгов в роли Тургенева и Степан Морозов, игравший Михаила Бакунина, их очередное появление на сцене нередко встречали аплодисментами. Очень понравился Алексей Розин, он так легко, естественно, даже ненапряжно, я бы сказала, играет Огарева.

Из женского состава наиболее яркие образы, ИМХО, создали Нелли Уварова, Рамиля Искандер и Янина Соколовская. Рамиля очень достоверна в образе объекта страсти Натали Герцен, а потом – жены Огарева и любовницы Герцена. К тому же Рамиля необычайно красива, как и Янина.
У Нелли три разные роли, совершенно разные образы. Эксцентричная, легкая, кокетливая Натали Беер весьма украсила «Путешествие», их дуэт с Морозовым очень хорош, сорвали аплодисменты.

Сильная роль Натали Герцен. Яркая, красивая, уникальная женщина, она будто заполняла собой все пространство сцены, и наполняла жизнь Герцена особым смыслом. Поэтому в третьей части «Выброшенные на берег» ее очень не хватает, чувствуется какая-то пустота.
А в третьей части – совершенно новый, не похожий на предыдущие, образ Мэри Сэтерлэнд, любовницы Огарева.

Еще раз спасибо всем РАМТовцам за этот прекрасный день, проведенный в замечательном театре с талантливыми молодыми актерами.

nrkmania.ru

Спектакль Берег утопии. Часть 1. Путешествие

Целиком трилогия длится десять часов, включая перерывы между пьесами и антракты между актами. То есть поход на «Берег утопии» (по крайней мере 20 и 27 октября, потом каждую пьесу будут играть по отдельности) займет целый рабочий день — только пойди еще поищи работу, которая была бы настолько же осмысленной и приносила бы столько же удовольствия, как и «Берег утопии».

В центре первой части, «Путешествия», оказались Бакунин и его семья. Уже там, а также во второй части, «Кораблекрушении», появляется Белинский. А Герцен стал главной фигурой в «Кораблекрушении» и в третьей части трилогии, «Выброшенных на берег». Стоппард рассказывает о центральных фигурах русской мысли середины XIX века — но не только. Речь Стоппарда — о Герцене и Огареве, которых в возрасте тринадцати лет связала клятва отомстить за декабристов. Но еще и о Герцене, Огареве и его жене Натали, которая де-факто ушла к Герцену, хотя де-юре рожала детей от Огарева. Тут важен еще и ракурс: жена Огарева Натали впервые зачала от Герцена в тот день, когда царь назначил комиссию по отмене крепостного права. Словом, «Берег утопии» — это череда человеческих историй в оправе истории России и Европы. Истории, охватившей французскую революцию 1848 года, разгром последовавшей за ней серии европейских революций, отмену крепостного права и появление в России воинственно настроенных молодых людей, которым последовательных реформ было уже мало.

Но и то и другое — и частные истории, и История с большой буквы — еще и повод говорить об их идеях, которые живут и развиваются, равно как и люди, — и, равно как и люди, переживают молодость, перемены, крушения. И приключения этих идей захватывают едва ли не больше, чем истории людей.

Рассуждения об этом спектакле идут в двух направлениях: все отлично, мы кое-что узнали о жизни замечательных людей, но где здесь Стоппард? И второе: отличная просветительская акция, но где здесь режиссура?

Действительно, оттого что мысли героев, как и их биографии, придуманы не Стоппардом, иногда забываешь, глядя спектакль, что у трилогии есть автор. Между тем «Берег утопии» — безусловно, авторская вещь. Взгляд британца виден в том, как монтирует он реальные высказывания Герцена, Бакунина или Белинского, превращая их в классические английские параболы и парадоксы, как сдержанно иронизирует над идеалистической горячкой Бакунина и лукавыми софизмами первой герценовской жены. Рука Стоппарда — автора «Аркадии» и «Розенкранца и Гильденстерна» — видна в конструкции пьес и во флешбэках, заставляющих в финале пьесы по-новому увидеть то, что происходило в ее начале. Он словно складывает пазл, но содержание картины неясно, пока вдруг в какой-то момент не достает он крохотную деталь вроде перчатки утонувшего мальчика Коли Герцена — и картина, до поры казавшаяся пасторалью, вдруг оказывается символистской драмой.

Театр готовился к премьере почти два года, но спектакль вышел легким, ненатужным и даже грациозным. Режиссура в нем естественна и не довлеет над текстом — напротив, она здесь лишь необходимое и достаточное условие для того, чтобы носители идей выглядели живыми людьми, а их слова были услышаны. Замечательную работу сделал Станислав Бенедиктов: его лаконичная сценография превращает сцену в подобие корабля, над которым нависают крылья ветряных мельниц, служащих кораблю парусами. Нос этого корабля глубоко вдается в зал, так что, как в шекспировском театре, публика окружает сцену и нависает над ней на балконах. Вместо перемен декорации слуги просцениума мгновенно, не сбивая ритма спектакля, выносят на сцену качели для усадьбы Бакуниных или обеденный стол для лондонского особняка Герценов, при этом их экипировки и костюмов на героях достаточно, чтобы обрисовать, где в данный момент происходит дело — в революционной Франции, Петербурге или на Лазурном Берегу.

Но сценография, режиссура — это полдела. Главное Бородин сделал задолго до премьеры: он собрал дееспособную труппу, молодую и мобильную, способную поднять трехтомный спектакль, и — что выглядит почти феноменально — когда эта труппа играет людей давно вымершей породы, им веришь. Даже притом что та ирония, с которой молодые артисты играют стоппардовских великодушных философов и практиков, иной природы, чем стоппардовская. У него это ирония британца над идеализмом вообще и усмешка европейского интеллектуала над самим собой: ведь пьеса о крушении одной утопии писалась в тот момент, когда очередная утопия и историческая причуда по имени СССР, с которой давно смирились и которую полагали стабильной на века, обрушилась самым неожиданным для Европы образом. Но одно дело — семидесятилетний Стоппард. Другое дело — рамтовские актеры. Евгений Редько, играющий Белинского неловким провидцем, одолеваемым вшами и нетерпением; Илья Исаев в роли Герцена — оратор, не терпящий фразерства; шумный и непосредственный Бакунин — Степан Морозов; Нелли Уварова, играющая Натали Герцен и еще две роли; певунья Дарья Семенова в роли любимой сестры Бакунина; Алексей Мясников в роли Тургенева, чутьем охотника распознавший нового человека Базарова, — их актерская ирония другой, чем у Стоппарда, природы. Это защитная реакция вменяемых современных людей, которые — как и те, кого они играют, — тоже думают о свободе и справедливом обществе, только никогда в этом не признаются, чтобы не выглядеть глупо и смешно.

Они и не выглядят ни глупо, ни смешно — и это факт, превращающий «Берег утопии» в настоящее театральное событие. Ведь у нас хорошо научились играть про «нее, его и мужа под кроватью». Худо-бедно играют у нас про «быть или не быть» и «отчего люди не летают». А про категории, располагающиеся посередине между койкой и метафизикой — про свободу, допустим, и справедливость, — играть и не брались. Так что если кому-то хочется, чтобы театр сегодня хотя бы отчасти напоминал театр той поры, когда студенты осаждали галерку и носили на руках Ермолову, то «Берег утопии» — как раз такой театр.

pywb-hypothesis.herokuapp.com

Оставить комментарий